Константин Мартынов - «Ныне и присно»
Лица бандитов побледнели, словно отстиранные модным отбеливателем — будь жив Майкл Джексон удавился бы от зависти. Физиономия Кабана наоборот, налилась дурной кровью.
— Вы покойники! — давясь злобой прохрипел Гарик.
— Заткнись, Мосел! — недовольно бросил ему не потерявший самообладания «бухгалтер». — Никто никого убивать не будет. Видишь, люди не глупые, отход себе обеспечили. Заберут «точило» и уйдут. Правда ведь, лапуля? — обратился он к Ларисе. — Зачем вам кровь, разборки с милицией… неприятности с братвой? Разойдемся красиво.
— Ты че, Казан? — недоверчиво вылупился обозванный Мослом Гарик. — Тебе ж сопляки в морду плюнули! А этот урод — он кивнул в сторону Тимши, — у меня в должниках!
Гарик потряс в воздухе культяпистой пятерней.
— Это ты так думаешь, — усмехнулся «бухгалтер», злорадный взгляд коротко мазнул по Рустаму. — А мне кажется, толковые детишки, подрастающая смена…
Он говорил еще что-то, но Тимша уже не слушал. «Казан? Знакомое прозвище… вспомнить бы еще откуда!»
Тимша понять не мог, почему его так взволновало нелепое кухонное прозвище «бухгалтера». Ну Казан и Казан, могли и Горшком назвать… Он собирался махнуть рукой на пустое занятие, но тут, рокотом далекой лавины, в памяти прозвучал голос капитана Потапова: «…Венька рассказал, как шестерки Казана на вас наехали…»
«Вот оно что. С кем судьба-то свела! — Тимша по-новому взглянул вокруг. — Весь крысятник в сборе. Это хорошо…»
Где-то невдалеке раздался жестяной грохот — словно кто-то перевернул прилавок. Следом донесся короткий пронзительный вопль. Испуганно закричали женщины.
Один из подручных Рустама привстал, но, встретив немигающий взгляд скинхеда, опустился на место. Азербайджанец что—то пробормотал по-своему. Явно выругался. Игорь криво усмехнулся. Казан с тихим свистом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.
— Ну что, молодежь, забираете свой драндулет и забываем о досадном инциденте? — голос Казана просто сочился любезностью.
Лариса невольно сделала шажок к мотоциклу.
— Стой где стоишь! — одернул ее брат, ствол обреза повернулся к Рафику. — Эй ты, чурка еловая! Схватил байк и потащил на выход! М-мухой!
Рафик, заискивающе улыбаясь, вскочил со стула. — Та прав, дарагой! Вай, как прав! Зачэм мнэ здесь сидеть? Я с вами нэ ссорился!
Рафик с готовностью вцепился в руль, покатил мотоцикл к двери. Тимша уловил короткий взгляд, брошенный Рафиком на главаря. Обещающий взгляд.
«Хочет подмогу привести, урод! — сообразил Тимша. — Наверняка полрынка на этих шишей работает. Надо бы Игоря предупредить…» Он выразительно посмотрел на скинхеда. Уголки губ Игоря чуть заметно дрогнули. «Пусть идет!» — читалось в ответном взгляде.
Дверь распахнулась, впустив в подсобку снежный вихрик, с треском захлопнулась… Тимша прислушался. Женский визг отдалился, превращаясь в чуть слышный фон. Пару-тройку секунд ничего не происходило, затем донесся сдавленный вскрик, глухо стукнуло упавшее тело… Гарик вздрогнул.
— Скользко на дворе, — скучно заметил Игорь. — Чистить надо… регулярно.
— Ты че, пацан, за лохов нас держишь? — взвился Кабан. — Да ты еще мамкину сиську сосал, а я уже на нарах парился! Да я таких десятками опускал!
Игорь его словно и не слышал.
— Ашотик! — не менее ласково, чем минуту назад Казан, попросил он. — Сходи проверь, что там с твоим земляком… а то видишь, Мосел шибко беспокоится… случись чего — некому его петушить будет!
Гарик взревел, из сжатого кулака со звоном выпрыгнуло синеватое лезвие выкидного ножа… Пистолет в руке Ларисы отрывисто тявкнул. Бандита резко развернуло, он взвыл, схватился изуродованной кистью за простреленное плечо. Нож отлетел в угол. Боевики Казана слитно качнулись…
— Сидэть! — прошипел Рустам. — Мосол сам напросился!
Забытый всеми Ашот бочком-бочком, по стеночке метнулся за дверь… ему, в отличие от Рафика, удалось крикнуть дважды.
На сей раз никто не шелохнулся. Раненый Гарик тихо скулил, забившись в дальний угол подсобки. Лицо Казана закаменело в угрюмой гримасе.
— Что ж вы, русские мужики, а чурбанам зады лижете? — укоризненно произнес Игорь, разрушив молчание. — Нехорошо…
Казан пошевелился, щеку дернуло нервным тиком.
— А вы, значит, нерусей мочите? — хрипло спросил он. За Русь воюете?
— Бывает, что и мочим, — не стал отпираться Игорь. Зачем нам в Мурманске чурбаны? А что твоих орлов касаемо — у тебя свои дела, у нас — свои.
Он тронул сестру за локоть, попятился к двери.
«Уходим? — поразился Тимша. — Мотоцикл забрали и все? Не-ет, это не конец — Казан обиду не забудет!»
Игорь положил руку на дверную ручку. Глаза цепко контролировали замерших в напряженном ожидании бандитов.
— Слышь, Казан, — негромко обронил Тимша. — Ты зачем Гарика с Кабаном отправил мою мать увечить?
— Мать? — Казан непритворно удивился. — Ты о чем?
— Гаражи, двое пацанов, шняка… неужто забыл? С пацанами не справились, приказал с другого бока зайти?
Азербайджанцы притихли, нахмуренные лица повернулись к русским «браткам».
Казан почуял неладное, заюлил:
— А-а, ты про ту историю? Да не приказывал я твою мать калечить, не приказывал! Мосел — он же придурок!
Гарик сплюнул и, забыв о собственной ране, поднялся с пола.
— Ты чего со шкетом отмороженным торгуешься? — просипел он. — Моей шкурой откупиться хочешь?
Под рукой Кабана негромко звякнуло железо…
«Пистоль уцепил… теперь только отвернись…»
— А я торговаться не собираюсь, — отрубил Тимша.
Два шага к столу, выхваченный из рукава прут врезается в жирное запястье «бухгалтера»… тяжелый длинноствольный пистолет с грохотом летит в угол… и тут же второй удар — в челюсть.
Казана вынесло из—за стола, бросило к стене. Из широко разинутого рта вырвался тоненький поросячий визг, бандит попытался встать, но скрюченные судорогой пальцы впустую царапали пол… в глазах плескался ужас.
Лариса чуть заметно вздрогнула. Игорь перестал пятиться. Обрез ждуще замер… бандиты не шелохнулись.
— И что теперь? — напряженно спросил Гарик. — Наша очередь?
«Действительно, что теперь?» Владевшая Тимшей ненависть приугасла. «Безоружных перебить? Не каты же мы! И уйти нельзя… Эх, куда ни кинь — всюду клин…»
— Волки позорные! — завопил вдруг Кабан.
Он успел достать «макаров», успел даже выстрелить. Один раз. Оглушительным дуплетом рявкнул обрез, тут же переломился, готовый принять новую порцию картечи, в руках Ларисы истерично затявкал пистолет.
Загремели падая стулья, гортанные вопли сменялись предсмертным хрипом… Тимша огрел прутом успевшего откатиться за перевернутый стол Жору, снова занес руку, готовый встретить противника… никто не атаковал.
Шабанов растерянно обернулся к скинхеду…
На лице Игоря замерзла жутковатая усмешка, глаза сверкали наркотическим блеском. Из стволов обреза тянулся сизоватый дымок. В подсобке вновь воцарилась тишина. Мертвая тишина.
Лариса перезарядила оружие, крадучись подошла к растекшемуся по полу Рустаму. Остроносый сапожок настороженно потыкался в ребра…
— Наплюй! — посоветовал Игорь. — Все равно каждому по контрольному.
Лариса кивнула, рассеянно улыбнулась и отдала ему пистолет. Игорь сменил магазин и зашагал от тела к телу. Пара шагов — выстрел, пара шагов — выстрел…
Казан застонал, попытался отползти. Игорю пришлось сделать лишний шаг.
— Извини, ничего личного… — хмыкнул Игорь. Не раз слышанная в голливудских боевичках фраза отравленным коготком царапнула по тимшиному сердцу.
Выстрел. Два шага — выстрел…
Тимша смотрел на вожака скинхедов, и казалось, каждый шаг, каждый выстрел отдается эхом в тимшиной душе.
«Ох, парень… даже рука не дронет!»
Игорь почувствовал взгляд, обернулся… и небрежно слизнул капельку брызнувшей в лицо крови.
— Чего тут у вас?
Возбужденный голос вбежавшего с улицы скинхеда вывел из Тимшу ступора.
— Эй, рыцарь, этого завалить хотел? — Игорь подмигнул, кивком указал на мертвого Казана. — Должок теперь за тобой.
Взгляд скинхеда ищуще впился в тимшино лицо… «Слабину высматривает… Пусть — не в слабине дело…» Шабанов промолчал. Скинхед выждал с четверть минуты, затем, сделав одному ему ведомый вывод, криво усмехнулся.
— Ладно, валить пора — с минуты на минуту менты появятся, — И, обернувшись к стоящему у порога боевику, бросил, — Найди кого в помощники — где-то у входа байк лежит — надо укатить… вроде ж мы за ним приходили.
Лариса забрала у Игоря опустевший пистолет, бросила в сумочку. Ставя последнюю точку негромко щелкнул металлический замочек.
На улице встретила пурга, хлестнула по лицам жестким крупитчатым снегом. Никого рядом — перевернутые прилавки, утонувшая в снегу зелень да пара продолговатых сугробов пообочь двери. За несущейся белой пеленой слышался женский визг. Неподвластный беснованиям пурги, он висел над рынком плотным душным облаком.
