Нил Шустерман - Междумир
Заслышав звук автомобильного мотора, Мэри подняла голову и увидела Спидо за рулём «ягуара». Ну, хотя бы у этого парня достало ума не броситься в тёмный туннель.
— Поезд ждёт, — объявил Спидо.
Ник обернулся к Мэри.
— Я возвращаюсь в башни-близнецы. И расскажу всем детям о том, что узнал.
— Они не будут тебя слушать!
— Думаю, что будут.
В его голосе звучала непоколебимая уверенность, и Мэри знала, почему. Потому что он был прав, и они оба осознавали это. Как бы ни хотелось Мэри думать иначе, она понимала — дети заберут свои монеты. Они не смогут противостоять искушению.
Вот почему надо избавить их от искушения!
— Пойдём со мной, Мэри! — попросил Ник. — Мы можем сделать это вместе.
Но Мэри уже знала, как ей поступить: уничтожить искушение! Поэтому она, даже не удостоив Ника ответом, повернулась и побежала обратно к гигантскому цеппелину. Одна.
— Мэри! Подожди!
Но Мэри отказывалась его слушать. Она взобралась в пилотскую гондолу. Если Спидо мог управлять этой штуковиной, то она тоже сможет. И тогда она вернётся к своим детям раньше Ника. Ему даже не представится шанс отравить их сознание — она доберётся туда первой и спасёт их всех.
Глава 30
Покидая Междумир
Алли никак не могла знать, что пока она находилась в теле девушки-бегуньи, Майки МакГилл ни на секунду не упускал её из виду. После всего, что эта негодная девчонка сотворила с ним, он не собирался вот так вот запросто дать ей уйти. Пусть, пусть прячется — ведь в конце концов ей придётся покинуть чужое тело — вот тогда-то он её и схватит! Жажда мести гнала его вперёд, но через несколько часов ярость начала меркнуть, отступать… Откровенно говоря, он восхищался Алли. Она была достойным противником! Обыграла его по всем статьям, выставила полным дураком… Да ведь он дурак и есть, что, разве не так? Не мог же он презирать Алли за то, что та оказалась умней его!
Хотя у Майки не было способностей к скинджекингу, он умел кое-что другое. Он единственный из всех поднялся из земных недр. На такое больше никто в Междумире не способен. Майки лишь оставалось надеяться, что умение не подведёт его и на этот раз.
Шилох, Знаменитая Ныряющая Лошадь, не испытывала никакого дискомфорта, прыгая в залив вслед за Алли; если уж на то пошло, именно это она умела лучше всего на свете — нырять с головокружительной высоты. Так же, как Алли, лошадь и всадник пронзили толщу воздуха, затем воды, и вверглись в непроглядную земную твердь. Лошадь этого не ожидала, запаниковала и пустилась в галоп сквозь камень. Майки крепко сжал ногами бока животного и широко раздвинул руки в стороны, пытаясь нащупать Алли. Наконец он наткнулся на неё, ухватил за руку и посадил рядом с собой, после чего вонзил лошади в бока каблуки. Шилох ещё неистовей замолотила копытами. Майки помогал, как мог: он вообразил, что они все наполнены водородом — газом, который легче воздуха и уж тем более легче камня. Могучая воля Майки вступила в бой с земным тяготением, и оно отступило — они перестали тонуть и начали понемногу подниматься наверх.
Правда, с лошадью сладить было трудновато — та упорно мчалась вперёд, но это ничего. Поднимаясь по чуть-чуть, дюйм за дюймом, они в конце концов выскочат на поверхность.
Так оно и произошло — они вынырнули из-под земли в лесу где-то в Нью-Джерси, в нескольких милях от того места, где начали подъём. Уже смеркалось.
В ту же секунду, как они оказались на открытом воздухе, Алли спрыгнула с лошади и приготовилась в случае чего уносить ноги. По её разумению, Майки МакГилл — не тот, кому можно доверять, хоть он только что и спас её.
— Надо было дать тебе утонуть, — буркнул Майки.
— И почему же ты не дал?
Майки не ответил. Вместо этого он сказал:
— Ты куда направляешься? Может, я помогу тебе туда добраться?
Она поколебалась, внимательно посмотрела ему в глаза — не скрывается ли в них обман? — но Майки, по-видимому, был искренен.
— Ну, если тебе так хочется знать — я иду домой.
Майки кивнул.
— А потом?
Алли открыла рот… и обнаружила, что ей нечего сказать. Алли была девочкой целеустремлённой. Проблема только в том, чтó делать после того, как цель достигнута.
А действительно, каковы её планы? Ну, доберётся она до дому, а дальше что? Увидит, жив ли её отец… Немного понаблюдает за повседневной жизнью своей семьи… Может, даже попытается пообщаться с ними. Скажем, найдётся какой-нибудь покладистый сосед, который согласится на скинджекинг… Тогда она поговорит с родителями, убедит их, что они действительно разговаривают со своей дочерью — для этого достаточно назвать какие-нибудь факты, известные только ей. Алли скажет им, что с ней всё в порядке и по ней не стоит горевать…
А дальше что?
Только теперь до до неё дошло то, что должно было дойти уже давно: её дом больше не её дом. Всё это время она отказывалась думать об этом, притворялась, что это не имеет значения. Но пора снять шоры. Она через столько прошла, столько всего преодолела… и тем не менее если возвращение домой считать победой, то эта победа не имела смысла.
— Я задал тебе вопрос, — напомнил Майки. — Вот пришла ты домой. А дальше что?
Поскольку ответить Алли было нечего, она сама перешла в наступление:
— Что дальше — это моё дело! А как насчёт тебя? Собираешься снова сотворить из себя Единственного Истинного Монстра Всего Междумира?
Майки мягко толкнул Шилох каблуками в бока, чтобы лошадь не забывала перебирать копытами — не хватало ещё опять провалиться.
— Я больше никогда не буду монстром, — сказал он. — Дело закрыто.
Затем он сунул руку в карман, вынул что-то оттуда и бросил его Алли. Та поймала. Монетка.
— Это к чему?
— Можешь использовать её, чтобы уйти туда, куда положено уйти.
Алли взглянула на монету — она была очень похожа на ту, что лежала теперь на дне Мэриного фонтана. Неужели он имел в виду?.. Уйти, куда положено — это так страшно… и так притягательно. Захватывающе. Она долго смотрела на монетку, потом перевела взгляд на Майки:
— Так вот что ты собираешься сделать? «Уйти, куда положено»?
Алли показалось, что при её предположении на лице юноши промелькнул страх.
— Нет, — сказал он. — Я не знаю, где находится это моё «куда положено», но уверен — ничего хорошего меня там не ждёт. Так что лучше не буду торопиться.
— Что ж, — проговорила Алли, — тебе не кажется, что если бы ты постарался, то смог бы всё исправить?
Майки явно терзали сомнения на этот счёт.
— Я был, вообще-то, ужасно мерзким монстром, — пробормотал он.
— «Был», — подчеркнула Алли. — Но тогда — это тогда, а сейчас — это сейчас.
Майки, похоже, был признателен Алли за её чисто практический взгляд на вещи.
— Тогда… Как ты думаешь, сколько времени понадобится, чтобы загладить… ну, то, что я был монстром?..
Алли немного подумала.
— Понятия не имею. Но некоторые считают, что достаточно принять искреннее решение измениться — и ты спасён.
— Может быть, — сказал Майки. — Но лучше перестраховаться. Скажем так: я был монстром в течение тридцати лет. Значит, чтобы сравнять счёт, добрые дела мне тоже надо делать тридцать лет.
Алли ухмыльнулась:
— А что, Майки МакГилл способен на добрые дела?
Майки хмуро покосился на неё:
— Ладно. Тогда шестьдесят лет полу-добрых дел. Так сойдёт?
— Сойдёт, — согласилась Алли.
Монета у неё на ладони слегка нагрелась. Девочка заподозрила, что если подержит её достаточно долго, то, чего доброго, уйдёт, как говорил Любисток, «куда надо». Но даже если она и готова уйти, это ведь ещё не значит, что она обязана уйти. Дело выбора.
Что там говорилось в её пророчестве? «Ожидание или свет — выбор за тобой».
Алли выбрала — она положила монетку в карман. Юная скупердяйка всегда отличалась бережливостью.
Майки протянул руку — помочь ей вскочить на лошадь.
— Ну что — домой? — спросил он.
Но Алли внезапно показалось, что не такое уж это срочное дело. Ведь здесь, в Междумире, ещё столько неисследованного, непознанного. Между нынешним моментом и возвращением домой можно впихнуть столько всего интересного!
— А знаешь, торопиться, собственно, ни к чему, — сказала она.
Но Майки огорчился.
— Доставить тебя домой — это как раз стало бы моим первым полу-добрым делом!
— Я почему-то уверена — найдётся какое-нибудь другое.
Майки досадливо вздохнул:
— Вот морока. У меня очень хорошо получается быть плохим, но очень плохо — хорошим. Я вообще не знаю, как делать добрые дела.
— О-кей, — с лукавой улыбкой ответила Алли. — У меня имеется программа в двенадцать ступеней…
Затем она уцепилась за руку Майки, взобралась на лошадь, и они вместе унеслись в неизвестность.
