Брайан Олдисс - Оксфордские страсти
– Не знаю. Никогда не пытался. Меня не колышет.
– Может, это и хорошо, что ее нельзя объяснить. Не то на этом кто-нибудь только зарабатывал бы себе политический капитал.
– Скорее так.
Короткий приступ младенческого плача донесся из дома Уильямсов. Дуэйн крякнул – видимо, от презрения ко всем хилым слабакам.
– А как Кайл? – спросил Сэм.
– О'кей.
– Ты ее любишь?
Дуэйн странно посмотрел на Сэма:
– Нормально. А что?
– Но ты любишь ее, Дуэйн? Извини, что спрашиваю.
– Ну, я же говорю, нормально все. Клевая такая.
– Но любишь ли ты ее?
Дуэйн хихикнул:
– Я же ее мочалю.
– Значит, ты не можешь ответить на этот вопрос?
– Да вам-то, в любом случае, какое дело?
Сэм хотел сказать, что, с его точки зрения, вопрос о том, любят ли люди друг друга, касается всех. Он смутно ощущал это, однако словами выразить не мог. Он и Дуэйну сейчас не пытался объяснить. Да и нечего ему, если честно, совать нос в отношения между Дуэйном и Кайл.
Сэм повернулся, вошел в лавку, оставив Дуэйна одного на улице – тот раскачивался на каблуках, сунув руки в карманы.
Рима уже вовсю хлопотала в своем драном стареньком атласном халате. Сэм купил его в Брайтоне, в подарок Риме на день рождения – сколько же лет назад? В ее буйной гриве уже появились седые прядки. Она протянула Сэму кружку:
– Вот твой «Кэдбери», пьяра.
Оба оперлись на раковину, потягивая горячий какао.
– Ну что, Сэм-младший сегодня возвращается?
– Сегодня пир горой! Сразу как лавку закроем.
Рима радостно засмеялась:
– Может, пригласим жильцов сверху? Заданку и У-У?
– Отлично. А Дуэйна и Кайл?
Рима расхохоталась:
– Знаю я твои шуточки.
С улицы донесся гул двигателя.
– А вот и Смит привез нам газеты.
Сэм поставил кружку и заторопился наружу, чтобы поздороваться с негром – шофером фургона «У.Г. Смит».
– Слышь, про вас сегодня в газетах пишут, – сказал тот, бросая кипу газет прямо под ноги Лузину. И тут же умчал в Ньюнэм-Кортней.
– О чем это он?
– Ого, гляди-ка, Сэм! – воскликнул Дуэйн. – Господи Исусе!..
На первых полосах – и бульварных газет с кричащими заголовками, и солидных, форматом побольше, – была фотография мужчины со странной ослиной головой и длинными ушами; мужчина, совершенно голый, лез через ворота с пятью перекладинами. С правой стороны под фотографией мелким шрифтом значилось: «Фотография Хетти Чжоу».
Заголовки были самые разные: от «Бычок из Оксфорда: подбоченился что надо» до «Вот так отрываются у них в Феррерсе!» Бульварные газеты указывали на то, что сам этот факт – ослы способны превращаться в людей прямо посреди Англии, в мирной сельской местности, – лишь подтверждает подозрения горожан, что в дальних деревнях практикуются странные языческие ритуалы в колдовство.
– Слава богу, эти, прости господи, ублюдки ничего не слышали про Каккабука, – пробормотал Сэм, помогая Дуэйну затаскивать пачки газет в лавку.
Однако этому еще пришел свой черед, когда епископ Оксфордский посетил церковь Святого Климента в Хэмпден-Феррерсе и торжественно предъявил репортерам то, что отныне стало называться Феррерской плитой.
2003 год от Р.Х
Настал май месяц, и дожди еще не начались. Главную улицу перекрыли. Барьеры поставили и у Вест-Энда, и около моста через речку, и с востока, за домом профессора Леппарда. Транспорт направили по Коутс-роуд. Оттуда, разумеется, посыпались жалобы, которые опровергались одна за другой.
Соня и сыновья Джолифов водили посетителей вокруг церкви, показывая усовершенствования. Всем очень нравился новый контрфорс.
Поперек улицы натянули транспарант, от дома Мэрион Барнс, номера двенадцать, к Розовому дому. На нем было написано:
«1500 ЛЕТ ЦЕРКВИ СВЯТОГО КЛИМЕНТА. ВСЕМ ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!»И в самом деле, много приезжих захотели поучаствовать в празднестве. И телекомпания «ИТВ» была тут как тут: они взяли интервью у всех важных членов местного общества.
Всю улицу украсили флажками. Флажки на деревьях, на фонарных столбах, в открытых окнах. Повсюду красный, белый, синий. Даже члены комиссии по празднованию юбилея – и те поражались, насколько все вокруг преобразилось. Кругом одни улыбки. Всех обуревало необъяснимое счастье.
На крышах домов, у водостоков, уселись голуби, без всякого интереса глядя вниз на эту жизнерадостную сцену – они ждали своей минуты.
Одним из героев дня стал Стивен Боксбаум. Он выступил с речью, представил всем господина Хуэя Чжоу, отца Хетти, миллионера из Гонконга, и заговорил о тех, кто живет в Хэмпден-Феррерсе.
– Людям всегда необходимо было жить совместно, сообществами, – сказал он. – Большинство животных – например, мой кот Бинго, – проводят жизнь в одиночестве. Люди – исключение в животном мире. В то же время, это порождает трудности. Трудности в отношениях с соседями, с жильцами, даже трудности в семье. В жизни всегда есть трудности. Спросите нашего викария… Одна из форм сообщества – пожалуй, самая удивительная – это город. Город по соседству от нас, Оксфорд, с его возможностями с точки зрения изучения наук и занятия искусствами, – отличный пример. Однако и селение, деревня, тоже пример как трудного, так и счастливого совместного проживания людей – в силу хотя бы необходимости быть рядом друг с другом. Если наша церковь стоит на свете уже полторы тысячи лет, значит, и деревня стоит столько же. Церковь была нашим контрфорсом все это время. И сегодня мы прежде всего празднуем нашу жизнь как сообщества. Сегодня особый день: мы не только обожаем друг друга, но и нашу деревню, наш Хэмпден-Феррерс. Пусть стоит она здесь долго-долго!..
Половину перекрытой части главной улицы заняли столы; вокруг них стояли стулья, взятые из школы и домов. Большинство хозяек и кое-кто из мужей напекли пирогов или наделали сэндвичей. Свой вклад внесли кондитерская и лавка Сэма Азиза «Магазины Хиллз». В результате столы буквально ломились от разных яств.
Пенелопа Хопкинс привезла из университета три электрических чайника и теперь разливала чай всем подряд. На возвышении около дома викария сидело трио музыкантов – они играли «Тебе нужна лишь любовь», а потом и другие популярные хиты «Битлз» в весьма успокоительной манере. Как выразился Джереми Сампшен:
– Можно подумать, «Битлз» родились у нас в Феррерсе, а не в этом сумасшедшем Ливерпуделе…
Стивен и Шэрон Боксбаум организовали киоск, куда люди приносили на продажу ненужные, хотя вполне пригодные вещи. Вокруг киоска толпились люди: все не только желали избавиться от старых украшений, но и купить себе новые.
Сэм и Рима Азиз, а также их сын Сэмми – он еще прихрамывал – тоже разливали чай. Им помогали У-У я Дорин Эйлет.
Чуть раньше на соседнем лугу устроили гонки на ослах. Для этого были взяты напрокат четыре осла у того человека, который еще возил на них желающих по пескам Грейт-Ярмута. Местные мальчишки в полном восторге оседлали животин: один в результате выиграл, остальные же отстали. Аттракционом заведовал Джон Трейдинг.
Китайские участники весьма солидно восседали на стульях в садике перед домом двадцать два. Был там и сам благодетель, мистер Хуэй Чжоу, полный мужчина с крашеными светлыми волосами, одетый в безукоризненный костюм. Ни следа возраста на его длинном жестком лице – в ни следа удовольствия, если на то пошло, хотя время от времени он смеялся тому, что говорили его спутники, многочисленные тетушки, сестры и братья, которые приехали вместе с ним из Гонконга, чтобы присутствовать на юбилее такого древнего храма.
Их всех сопровождала Пенелопа Хопкинс, еще одна героиня часа, причем ее отдельно пригласили приехать в Гонконг осенью и прокатиться на яхте семейства Чжоу Пенелопа не перестала любить Стивена или желать соединиться с ним, однако перестала надеяться.
Также здесь восседала Хетти Чжоу, которой отец совершенно недвусмысленно запретил выходить замуж за Джереми Сампшена.
– Сделай с ним это раз, прими нужные меры, а потом все? – так сказал ей отец.
– Ах, папа, мы с ним все это уже прошли, – нетерпеливо сказала она.
– Дочка, мы послезавтра полетим в Соединенные Штаты. Там ты забудешь этого бедного английского писателя и обязательно познакомишься с красавцем, американским миллионером, который и слова написать не умеет.
Джуди вместе с Рупертом Боксбаумом зашли в лесок неподалеку. Там они» к своему смущению, обнаружили Дуэйна Ридли с Кайл Бэйфилд, которые уже заняли позицию.
Генри Уиверспун сидел в доме у профессора Леппарда: старику нездоровилось. Они слушали компакт-диск вагнеровской «Гибели богов», что, по мнению профессора, как нельзя лучше соответствовало настроению текущего дня. Родни Уильямс помирился со своей сестрой Мэрион. Они занимались конкурсом «Чей младенец лучше» и были совершенно уверены, что победителем окажется Натаниэль Уильямс. В конкурсе, правда, принимали участие и Шери Эйлет, и Иштар Сквайр, и другие малыши. Борьба выйдет серьезная. Судьи, двое мужчин из клана Коутсов, понимали что их удел – на всю оставшуюся жизнь заиметь одну семью близких друзей и несколько семей злейших врагов.
