Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре
Выхватив у него оружие, я нанёс по телу врага рассекающий удар сверху вниз и сразу же ещё один удар — секущий по дуге — в сторону, почувствовав запястьем, как острый металл разрубает чью-то плоть. Два тела повалились на пыльную землю навзничь, истекая горячей кровью.
За моей спиной раздались выстрелы. Я обернулся. В нескольких десятках шагов от меня Дев, с автоматом в руках стоял над поверженными противниками. Он уверенно поднял вверх руку, давая понять, что у него всё в порядке.
Горячка боя постепенно проходила. Я возвращался в себя, тяжело дыша и осматривая убитых мною людей. Душу наполняла холодная отчуждённость. Я всё ещё пытался поймать того самого внутреннего зверя, так удивившего и напугавшего меня, рассмотреть его получше, но он изворотливой змеёй уполз обратно в темноту моего подсознания.
Мне снова стало страшно за себя, страшно и неуютно в этом теле, так легко проливавшим чужую кровь, но непреложный закон зеркального отражения зла давал мне право противодействовать ему равной силой в критических обстоятельствах. Это не давало спокойствия душе, но снимало сомнения, избавляя на время от сожалений.
Внутренне встряхнувшись и окончательно придя в себя, я бросился вместе с Девом к зданию школы, в окнах которой всё ещё полыхал огонь. Боковая стена здания была полностью разрушена. На грудах камней и обгоревших деревянных балок лежали почерневшие тела: четверо детей и двое взрослых. Площадка перед школой была засыпана листами исписанной бумаги и обгоревшей, искореженной мебелью. В дальнем конце площадки, у невысокой каменной ограды, сбились перепуганные дети. Две женщины-воспитательницы с растрёпанными волосами и перепачканными сажей лицами старались прикрыть их своими телами, глядя на меня и моего друга широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Всё хорошо! — успокоил я их. — Всё уже позади! Не бойтесь. Мы защитим вас. Уводите детей в безопасное место… Вот туда, в больницу. Там вам окажут помощь.
Со всех сторон к зданию школы уже сбегались взволнованные, перепуганные люди. Кто-то пытался потушить пожар, другие помогали раненным, уводя их подальше от разрушенного здания.
— Кто это был? — спросил у меня Дев, казалось, ещё не пришедший в себя от адреналинового возбуждения. — Каратели?
— Нет, — покачал я головой, — это не каратели. Эти одеты не по форме и вооружены плохо… Но они пришли сюда с определённой целью. Это не обычные бандиты. И это беспокоит меня больше всего!
— Но как они прошли через наши посты? — недоумевал Дев.
— Вот это и надо выяснить! Займись этим немедленно! Проверь все посты, весь периметр охраны!
— И на Амено-Хоко?
— Да, и там тоже. Возможно, кому-то из этих «чёрных» бородачей удалось уйти от нас. А может кто-то из них всё ещё готовится напасть на город. Возьмите оружие и будьте готовы к бою!
— Хорошо, — решительно кивнул Дев.
— А я постараюсь поговорить с местными. Возможно, кто-то из них что-нибудь знает об этих людях, — сказал я.
Дев закинул автомат на плечо и торопливо зашагал вниз по улице. Проводив его взглядом, я вернулся к месту нашей схватки, где уже собралась большая разномастная толпа.
Моё внимание привлёк седой старик в широкополой плетёной шляпе с длинным посохом в сухих жилистых руках. Я хорошо знал его. Томбогори — так звали старика. Он был местным долгожителем и люди относились к нему с почтением, даже почитанием. Причиной тому была мудрость и рассудительность этого убелённого годами человека.
Некоторое время Томбогори задумчиво смотрел на трупы бандитов, затем сокрушённо покачал головой. Уверенно сказал:
— Это люди Кроды. Точно, его люди!
Голос у него был глухой и тягучий.
«Крода? — удивился я. Никогда раньше я не слышал этого имени. — О ком он говорит?»
Я посмотрел на Томбогори. Его по-старчески выцветшие глаза прятались в глубоких морщинах и были полны спокойного безразличия.
— Почему вы думаете, что это люди Кроды? — спросил я у него.
— Только они носят красные подошвы на обуви, — проникновенная убеждённость звучала в его словах. Он ткнул своим посохом в сапог одного из убитых. — Это их отличительный знак, чтобы узнавать своих.
— А кто такой этот Крода?
Щёлочки глаз Томбогори, казалось, сделались ещё уже.
— Он такой же отважный, как ты, — указал он на меня сухим узловатым пальцем. — Крода считает себя борцом за справедливость. Он и его братья.
— Борцом за справедливость? — невесело усмехнулся я. — Убивая людей?
— Они убивают солдат и чиновников из новой власти, за то, что те притесняют простых людей и потому что они обманули свой народ, захотев власти.
— А как же убитые его людьми дети и женщины?
Я пристально посмотрел на старика.
— Крода убивает всех, кого посчитает недостойными сожаления, — равнодушно пожал плечами Томбогори.
— Вот как? Выходит он простой бандит и разбойник?
Старик отрицательно покачал головой.
— Нет. Разбойники грабят, отнимая у людей их деньги и жизни. Они не задумываются. Крода не грабит. И у него есть цель. Он не слеп в своих поступках.
Собравшиеся вокруг нас люди одобрительно закивали в ответ на слова Томбогори, как будто знали что он прав.
— Цель? Какая цель у человека, который убивает других не испытывая сожаления? — нахмурился я.
— Сегодня ты убил одного из братьев Кроды. Разве ты испытываешь сожаление? — мудрая печаль светилась в глазах Томбогори.
— Брата? — изумился и заинтересовался я. — Кто… который из этих пятерых его брат?
— Вот этот, — указал своим посохом старик на лежащего подле моих ног человека, которому я рассёк тесаком грудь.
— Да, да! Это он, Гаддара! — с опаской на лицах, уверенно закивали другие.
Я нагнулся и заглянул в тёмное от загара одутловатое лицо мертвеца, застывшее в предсмертной судороге. Желтоватые зубы его были обнажены в хищном оскале и торчали из черной курчавой бороды острыми кинжалами.
— У Кроды есть и другие братья? — спросил я, выпрямляясь.
— Есть, — кивнул Томбогори. — Двое: Юн Хи и Мизу.
— А ещё я слышал о его сестре! — с важным видом воскликнул желтолицый человек в длинном синем одеянии. — Говорят, она чертовски хороша собой! И Крода любит её больше всех своих жён!
Человек в синем сложил руки на объёмистом животе, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Его маленькие глазки на круглом лице сально заблестели.
— А где можно найти этого Кроду? — спросил я, обращаясь к Томбогори, который казался мне более осведомлённым и заслуживающим доверия.
Старик задумчиво посмотрел вдаль. Сказал неспешно:
— Поговаривают, он живёт со своей семьёй на островах Южного побережья. Может быть, где-то в Чанчжен. Точно тебе не скажет никто. Крода скрывается от своих недругов.
— Я слышал, что он собрал большую армию и хочет пойти на Линь-Шуй, чтобы сделать его главной столицей Гивеи! — сообщил невысокий худощавый человек в кожаном фартуке рыбака, надетом поверх выгоревшей на солнце майки и широких по щиколотку штанов.
— Ого! А у этого Кроды большие планы! — невесело усмехнулся я. — Что ж. Пожалуй, настало время нам с ним познакомиться. Вдруг он окажется нам другом, а не врагом?
— Друзей не приводят издалека, — покачал головой Томбогори. — Крода может принимать разные облики. Тебе следует проявлять осторожность, ища в нём союзника!
— Спасибо за совет, отец! — Я благодарно положил руку на его плечо. — Ты действительно мудр, как многие здесь говорят.
— Мудрость не сестра старости, — пожал плечами Томбогори. — Если я стар, не думай, что я познал все истины на этом свете. Всё известно лишь Богу.
— Богу? — усмехнулся я. — Какому из богов? Ведь у каждого он свой.
— Какой нужен тебе решаешь ты сам.
Глаза Томбогори хитровато блеснули.
— Я не верю в богов. Я верю в людей. Только они способны стать выше богов.
— Тогда ты силён своей верой и не нуждаешься в чужих советах, — заключил Томбогори, одобрительно кивая в ответ на мои слова.
Глава вторая Тени из прошлого
Степное разнотравье мерно клонилось на ветру, разбегаясь золотистыми волнами по склонам редких холмов, похожих на уснувших в пологах трав исполинов. Глубокие чёрные тени отмечали каждую складку на их неподъёмных телах, словно, скрывая от глаз путника какие-то тайны.
Я взобрался на широкую спину одного из них, и остановился около покосившейся, изъеденной ветром и временем серой каменной плиты, вдыхая распалённого солнцем воздуха.
Пахло сухой травой, терпкими полевыми соцветиями и соленым океанским простором, который уже брезжил впереди зеленоватой дымкой, колыхавшейся в мареве жарких испарений. При виде её даже палящий полуденный жар уже не казался мне таким изнурительным, а спуск с холма стал приятной прогулкой, в отличие от долгого и утомительного подъёма.
