Джеймс Дэшнер - Бегущий по Лабиринту
Томас глубоко вздохнул и задумался. Если он ожидает откровенности от других, то для начала сам должен стать с ними откровенным. Поэтому, несмотря на утрату карт, он решил поделиться догадками по поводу скрытого в Лабиринте кода.
— Послушай, Минхо. Мне надо кое-что рассказать тебе и Ньюту. И еще нужно выпустить Терезу — думаю, она может нам помочь. К тому же она наверняка умирает с голоду.
— Эта дура меня сейчас меньше всего беспокоит.
Томас пропустил оскорбительную реплику мимо ушей.
— У нас возникла идея. Возможно, она сработает, если бегуны смогут воспроизвести карты по памяти. Дай нам хотя бы несколько минут.
Кажется, в Минхо проснулся интерес, однако во взгляде куратора вновь проскользнула какая-то таинственность, словно произошло еще что-то, о чем Томас пока не знает.
— Идея? Какая?
— Тебе и Ньюту придется пойти со мной к Кутузке.
Минхо подумал пару секунд.
— Ньют! — позвал он.
— Чего?
Ньют встал, разворачивая пропитавшуюся кровью тряпку, чтобы найти чистый участок ткани. Томас про себя отметил, что тряпка уже насквозь промокла.
— Дело есть. О нем медаки позаботятся. — Минхо указал на Алби.
Ньют вопросительно посмотрел на него, затем передал тряпку ближайшему глэйдеру.
— Найди Клинта. Скажешь, что у нас тут более серьезная проблема, чем ссадины и синяки.
Когда парнишка убежал выполнять указание, Ньют подошел к бегунам.
— Какое дело?
Минхо без каких-либо объяснений кивнул в сторону Томаса.
— Просто пойдем со мной, — сказал Томас и, не дожидаясь ответа, развернулся и зашагал в сторону Кутузки.
— Освободи ее. — Томас стоял перед дверью тюремной камеры, скрестив руки на груди. — Когда выпустишь Терезу, мы поговорим. Поверь мне, тебе понравится то, что я скажу.
Ньют с ног до головы был покрыт сажей и грязью, а волосы на голове свалялись от пота, так что он явно находился не в самом лучшем настроении.
— Томми, тебе лучше…
— Прошу тебя! Просто открой дверь и выпусти ее. Пожалуйста.
Он решил, что на этот раз так легко не сдастся.
Минхо, подбоченившись, стоял спиной к двери.
— Как мы можем ей доверять? — сказал он. — Стоило девице очнуться, как все начало разваливаться. Тем более, она сама призналась, что запустила какой-то там процесс.
— Он дело говорит, — поддержал Ньют.
Томас махнул рукой.
— Мы можем ей доверять. Каждый раз, когда мы с ней встречались, то только и обсуждали, как отсюда выбраться. Ее послали сюда, как всех нас! Глупо думать, что Тереза виновата в наших бедах!
Ньют недовольно поморщился.
— Черт! Тогда что, по-твоему, она имела в виду, когда заявила, что активировала какое-то окончание?!
Томас пожал плечами, не желая признавать, что в словах Ньюта действительно есть здравый смысл. Всему должно быть какое-то объяснение.
— Не знаю. Когда она только очнулась, у нее в голове была полнейшая неразбериха. Думаю, все мы прошли через то же самое в Ящике, и все мололи всякую чушь, перед тем как окончательно очухаться. Отпусти ее, Ньют.
Ньют и Минхо обменялись долгими взглядами.
— Да ладно вам, — гнул свое Томас. — Или вы считаете, что она начнет носиться по Глэйду с ножом и направо-налево кромсать людей? Выпустите ее.
— Ладно. Выпусти эту дуру, — сдался Минхо.
— Сам ты дурак! — закричала Тереза. Толстые стены заглушали ее голос. — Я слышу каждое слово, вы, слабоумные идиоты!
Ньют посмотрел на Томаса.
— Славную подружку ты себе нашел, Томми.
— Открывай скорей, — поторопил юноша. — До возвращения гриверов ночью нам придется очень многое успеть. Надеюсь, днем они не заявятся.
Ньют что-то проворчал и шагнул вперед к двери, вытаскивая из кармана ключи. Замок несколько раз щелкнул, дверь распахнулась.
— Выходи.
Тереза вышла из тесной тюремной камеры, по пути одарив Ньюта и Минхо презрительным взглядом, стала рядом с Томасом и взяла его за руку. По спине у юноши пробежали мурашки; он был страшно смущен.
— Ладно. Говорите, — сказал Минхо. — Чего вы там надумали?
Томас посмотрел на Терезу.
— Что?.. — воскликнула она. — Вот сам с ними и говори! Они думают, что я серийный убийца.
— Ну да. Выглядишь ты и впрямь угрожающе, — пробормотал Томас, затем повернулся к Ньюту и Минхо. — Короче. Когда Тереза только начала выходить из комы, у нее в голове вертелись какие-то обрывочные воспоминания. И она… гм… — тут он чуть было не сболтнул про голос в мозгу, — она потом сказала мне, что запомнила некую мысль по поводу того, будто Лабиринт — это код. И что, возможно, в картах зашифрован не физический выход наружу, а какое-то послание.
— Код? — переспросил Минхо. — Какой еще код?
Томас покачал головой, давая понять, что у него нет ответа.
— Точно сказать не могу. Вы лучше знакомы с картами. Но у меня возникла одна теория. Вот поэтому я и сказал, что рассчитываю на то, что бегуны вспомнят хотя бы некоторые из карт.
Минхо поглядел на Ньюта, вопросительно подняв брови. Тот кивнул.
— В чем дело? — спросил Томас. Ему уже до чертиков надоело, что от него постоянно что-то скрывают. — Вы себя так ведете, парни, будто владеете какой-то жуткой тайной.
Минхо потер глаза руками и глубоко вздохнул.
— Мы перепрятали карты, Томас.
В первое мгновение юноша решил, что ослышался.
— Что?..
Минхо кивнул в сторону Хомстеда.
— Мы спрятали чертовы карты в оружейной, а вместо них набили ящики всякой липой. Из-за предупреждения Алби. И еще из-за так называемого Окончания, которое запустила твоя подружка.
Томас так обрадовался хорошей новости, что на время позабыл, в каком тяжелом положении они находились. Теперь он понял, почему накануне Минхо вел себя как заговорщик и какое особое поручение дал ему Ньют. Юноша посмотрел на Ньюта — тот кивнул.
— Они целы и невредимы, — сказал Минхо. — Все до последнего сраного листика. Так что, если у тебя и правда возникла теория, выкладывай.
— Покажите мне их, — попросил Томас, сгорая от желания поскорее взглянуть на карты.
— Хорошо, пойдем.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
Минхо зажег лампу. На несколько секунд Томас прищурился, давая глазам привыкнуть к яркому свету.
По ящикам с оружием, расставленным на полу и столе, поползли призрачные тени; ножи, дубины и прочие устрашающие орудия, казалось, только и ждали случая, чтобы ожить и убить любого, у кого хватит глупости к ним приблизиться. Запах плесени и сырости лишь усиливал гнетущее впечатление, которое производила комната.
— Тут есть секретный чулан, — объяснил Минхо, проходя мимо стеллажей в неосвещенный угол. — О нем знают только два человека.
Томас услышал скрип старой деревянной дверцы: Минхо выволок из чулана большую картонную коробку. Скользя по полу, она издавала противный звук, похожий на царапание ножа по кости.
— Я сложил карты из всех восьми ящиков в отдельные коробки. Остальные там.
— А здесь какие? — спросил Томас.
— Открой и сам увидишь. Каждая страница помечена. Забыл?
Томас открыл коробку. Внутри он увидел беспорядочно сваленные карты второго сектора. Юноша извлек одну стопку.
— Итак, — начал он. — Бегуны всегда сравнивали карты по дням, стараясь отыскать какую-то закономерность, которая позволила бы вычислить непосредственный выход из Лабиринта. Ты как-то сказал, что вы сами не знаете, чего искать, но все-таки упорно продолжали изучать карты. Правильно?
Минхо сложил на груди руки и кивнул. Сейчас вид у него был такой, словно ему пообещали раскрыть секрет бессмертия.
— Так вот, — продолжал Томас. — Что, если перемещения стен в секторах вообще не имеют никакого отношения к картам как таковым? Что, если в конфигурациях стен скрываются обычные слова? Что-то вроде ключа, который поможет нам выбраться?
Минхо посмотрел на стопку карт, зажатых у Томаса в руке, и обреченно вздохнул.
— Чувак, ты вообще понимаешь, что мы эти проклятые карты изучили вдоль и поперек? Или ты думаешь, что если бы там были какие-то дурацкие буквы или слова, мы бы их не заметили?
— А может, их невозможно заметить, сравнивая несколько карт за последние дни. Вдруг их вообще не надо сравнивать хронологически, а нужно смотреть одновременно все карты за один день.
Ньют ухмыльнулся.
— Знаешь, Томми, я, возможно, и не самый умный в Глэйде, но сдается мне, ты вообще не врубаешься в то, о чем толкуешь.
Томас почти не слушал Ньюта — шестеренки у него в голове крутились с бешеной скоростью. Он не сомневался, что стоит лишь протянуть руку, и он получит ответ, только вот оформить мысль в слова никак не получалось.
— Ну хорошо, тогда так, — сказал юноша, возвращаясь к исходной точке. — У вас всегда было приписано по одному бегуну к каждому сектору, правильно?
