Анри Рюэллан - Полуночный трубадур
— Кавалер… Мой жених в смертельной опасности.
Она, видимо, сказала самое главное. Самое главное. И тут же разрыдалась. Ракс поднялся, участливо посвистел и подошел к Жолене, балансируя полураскрытыми крыльями.
Отчаянно смутившись, девушка уткнулась в носовой платок.
— Успокойтесь и рассказывайте.
Она вдруг увидела перед собой дружеское лицо человека, зеленые глаза которого отражали бесконечную доброту, и странноватую морду зверя с золотыми глазами, жутковато-таинственными и в то же время ласковыми.
В этом была какая-то мистика. Жолена внезапно ощутила восторг, словно внутренняя сила кавалера и его зверя переливалась в нее живительными струями.
— Вот что… Давайте, я буду задавать вам вопросы, так будет лучше. Согласны, Жолена?
Она кивнула, улыбаясь сквозь слезы.
— Где сейчас этот милый юноша?
— На Меркурии, кавалер.
— Дьявол галактик! Это вам не в соседнюю дверь постучать! Ну, а в обычное время чем он занимается? Военный?
— Да. Он пошел добровольцем в службу межзвездных коммуникаций, эта работа всегда привлекала его. Там он и служит. Но у меня нет никаких вестей от него.
Кокдор задумался, мысль работала быстро.
Меркурий, ближайший сосед Солнца, огненная и одновременно ледяная планета; мир, составленный из двух таких несхожих полушарий: одно постоянно смотрит на звезду, пламенеющую меньше чем в семидесяти миллионах километров, другое уныло отвернулось в безрадостную и безжизненную черную пустоту. Странные обитатели планеты — смуглокожие люди с рубиновыми глазами. Гуманоиды, зачастую очень красивые и здоровые, но дикие… Довольно варварская цивилизация.
За последние пятьдесят лет, впрочем, они стали более открытыми, заключали договоры со своими космическими братьями, воспринимали другой образ жизни. Но земляне, жители других планет выживали на Меркурии с трудом. И межзвездные коммуникации были осложнены близостью светила, чья радиация, совместно со специфическими теллуритовыми излучениями Меркурия, создавала массу возмущений.
В конце концов был найден выход, позволивший хоть как-то обойти эти трудности. На орбиту Меркурия были выведены искусственные спутники. Некоторые из них были настолько велики, что вмещали и тех, кто осваивал меркурианские окрестности, и меркурианцев, проявлявших интерес к культуре трех главных планет Солнечной системы.
В пространстве возник настоящий городок. Орбиты космических станций были тщательно рассчитаны и постоянно корректировались, чтобы ни один спутник не соскользнул в сжигающую зону над раскаленным полушарием, постоянно подставленным Солнцу.
— Давно у вас нет от него вестей?
— Больше земного месяца.
— А у властей вы пытались навести справки?
— Да, кавалер. Поэтому я и пришла к вам. В дирекции пространственно-монтажных работ меня, конечно, приняли. Вежливо так. И сказали, что сержант Клиффорд в командировке и скоро объявится..
Она глубоко вздохнула, и на ее лице на миг появилось выражение озадаченности, показавшееся Кокдору почти смешным. Но он и виду не подал.
— Я сразу поняла, чт им пришло в голову, — сказала Жолена. — Это было ясно из их слов. Они там решили, что это самая банальная история: солдат, вдали от своей невесты, нашел другую… или просто-напросто разлюбил и хочет от нее отделаться.
Кокдор просканировал мозг девушки и обнаружил, что она говорит с глубокой искренностью. Неясно, был ли таким же бесхитростным сержант Клиффорд?
— А что еще вы мне расскажете, деточка?
В глубине души он находил эту историю весьма банальной, лишенной интереса.
Жолена, подняв голову, посмотрела ему прямо в глаза.
— Да, я знаю еще кое-что. Три дня назад в военный госпиталь в Фонтенбло попал солдат с меркурианского почтового корабля. Я узнала об этом, потому что внимательно слежу за всеми новостями с Меркурия с тех пор, как Дон… Дон Клиффорд улетел туда. Я видела этого парня, разговаривала с ним. Сиделок обвела вокруг пальца. Он-то и рассказал мне, что там происходит у Дона…
— Ну-ну, продолжайте.
Кокдор вдруг почувствовал интерес к этой истории, которая превращалась из сентиментально-любовной в драматическую.
— Говорите, Жолена, что вам рассказал этот солдат?
— Кавалер… есть такие вещи… сверхсекретные… Дон во время своего дежурства засек какие-то, сигналы, какие-то послания. Что именно неизвестно, либо известно только в высших сферах. Не надо было… лучше б ему вообще ничего не знать…
Теперь в глазах Жолены Бруно прочитал панический ужас.
— Послания? Какого рода послания? — спросил он.
— Я уже говорила вам, что слежу за всеми новостями с Меркурия. Недавно об этом говорили по астровизору, по галактическому радио. Незнакомые голоса… таинственные призывы… непонятный SOS. Эти послания засекали уже несколько раз. Говорили, что их невозможно расшифровать. А потом вдруг об этом замолчали — и все.
Кокдор был поражен. Он никогда не оставался равнодушным ни к одному космическому событию, вот и на этот раз был заинтригован.
Тайна SOS, пришедшего из неведомой дали. Люди в беде? Но где, в каком мире? Неизвестно. Да еще неожиданное молчание со стороны властей. Кокдору часто приходило в голову, что такая таинственность — ненормальное явление, что истину от простодушных обитателей Солнечной системы попросту скрывали. Ведь так было и в двадцатом веке, во время первых попыток контактов между землянами и пришельцами! Тогда тоже глупейший гриф “Совершенно секретно” тридцать лет нависал над всем очевидной реальностью — существованием инопланетян!
— Так вы видели этого парня, Жолена? Что он еще сказал?
— Он был очень слаб, но говорить мог. Он входил в состав отделения сержанта Клиффорда, а командиром у них капитан Фарт. Так звали начальника Дона. Они слышали и… им запретили что-либо рассказывать.
— Что с ними сейчас?
— Исчезли. Серж Нивель, этот бедняга с Меркурия, думает, что с ним это го, не произошло из-за сильной болезни. А те — и Дон, и капитан Фарт… арестованы и куда-то упрятаны. Нивель подозревает, что их отправили на спутник-тюрьму, тот, что подальше от Солнца, в ночной зоне, над холодным полушарием.
Зеленые глаза Кокдора сурово блеснули. Он терпеть не мог таких штучек. Ненавидел завесу тумана, которую сильные мира сего напускают на реальные, но необъяснимые события для того, чтобы обмануть людей и укрепиться на своей высоте, хотя бы и ценой лжи.
— У вас электромобиль, Жолена, а у меня гелиоскутер. Давайте сейчас же поедем, но на моей машине. Подождите, я сейчас переоденусь.
— А куда поедем, кавалер?
Безумная надежда засияла на простеньком личике Жолены. Она поняла, что кавалера Земли взяла за живое ее история, что он решил действовать, что он спасет Дона и вернет его ей.
— Едем в Фонтенбло, черт подери! Я сам хочу поспрошать этого Сержа Нивеля. Будьте спокойны. У меня есть. постоянный пропуск, мы попадем к нему без всяких осложнений.
К его удивлению, на глаза невесты пропавшего солдата вновь навернулись слезы.
— Бесполезно, — сказала она, и голос ее на мгновение перехватило едва сдерживаемым рыданием. — Слишком поздно. Я слышала по радио… Он умер… умер сегодня утром.
Стало тихо, только Ракс слегка возился. Кокдор, застыв, смотрел через просвет в горах на солнце, опускавшееся, куда-то в Средиземное море.
Там был Меркурий, поглощенный сиянием светила, а также и те, кто услышал нечто, о чем нельзя ни знать, ни говорить другим.
Как умер Серж Нивель — естественной смертью или…?
Жолена подняла свои влажные глаза и посмотрела на Кокдора. Горе ее было безгранично. Но рядом с кавалером Земли в ней оживала надежда.
2
— До чего же все-таки любопытно! — сказал Кокдор.
Межзвездные перелеты обычно скучны своим однообразием, особенно таким людям, как кавалер Земли, который избороздил всю Галактику и даже выбирался за ее пределы.
И хотя Кокдору все это еще не надоело, хотя чувство бесконечности пространства все еще пьянило его, от развлечений он не отказывался. Он любил изучать людей и прикипал сердцем к тем, кто вместе с ним уносился в бездонную пустоту. Истинная человеческая сущность как бы высвечивалась во время межзвездных приключений, и он открывал в ней все новые и новые грани.
Сейчас внимание Бруно привлекло диковинное растение с игривым названием — женским именем.
— Это мой механэлек, Эрнест Тавье, окрестил ее Доротеей. И знаете, кавалер, Доротея нас уже не раз здорово выручала. Вообще-то ее хозяин Эрнест, но так уж мы договорились — кто летит, берет ее с собой при условии, что будет за ней ухаживать подобающим образом.
Доротеей звали прелестную орхидею, или нечто похожее на нее — цветок, стоявший в каюте Люка Дельта, бывшего астронавта-испытателя. Люк вместе с Бруно был назначен в очередную меркурианскую экспедицию. “Меркувырканскую”, — как шутили космоматросы.
