Кирилл Еськов - Баллады о Боре-Робингуде: Паладины и сарацины
– Пит!.. – повинуясь перстоуказанию «вечного шерифа», один из буров-автоматчиков посещает с краткой инспекцией кабину «Апача» и жестом же отвечает оттуда шефу: всё чисто!
– Клаас!.. – второй направляет стопы к выстроившимся у стены ангара штабелям запчастей и… Оп-паньки! – похоже, наше заключение о том, что «техники мертвы все до единого» оказалось несколько поспешным: один парень в синем комбинезоне сумел-таки отсидеться в какой-то щели, и сейчас он во все лопатки рванул к ангарным воротам, хитро петляя между штабелей. Автоматчик Клаас тотчас вскидывает свой «ослиный член» и принимается палить в угон, одиночными – пок! – пок! – пок! Выстрелы бесшумны, и самый громкий звук из раздающихся сейчас под сводами ангара – это взвизги, с которым пули Клааса рикошетят от встречных-попречных железяк: американцу покамест везет; а вот уж и взвизгов больше не слыхать – у Клааса кончились патроны, и он принимается лихорадочно заменять магазин:
– Varkpoes !!
Английская бегущая строка: «Pig cunt !!»
Закадровый типа-перевод на русский:
– Ч-черт !!
«Вечный шериф», майор Витватерсранд, недовольно разворачивается всем своим массивным корпусом на источник шума, не торопясь подымает пистолет с глушителем (движущаяся мишень, кстати говоря, маячит уже где-то метрах в пятидесяти) и одним выстрелом подводит черту под всей той неуместной суетой. Адресовав затем проштрафившемуся Клаасу пару укоризненных словозаменительных телодвижений, майор извлекает рацию и бросает в нее пару отрывистых команд. По прошествии нескольких минут в ангаре появляются еще двое буров; судя по сноровке, с какой они заныривают в кабину «Апача», это вертолетчики.
104
Летное поле авиабазы. Народу здесь даже по ночному времени толчется предостаточно, и сейчас все они в оцепенении наблюдают, как из рухнувших с гулким грохотом циклопических ворот дальнего ангара вылетает, будто проголодавшийся дракон из своей пещеры, вертолет «Апач». Он движется не слишком быстро, с автомобильной скоростью, и «нызЭнько-нызЭнько», в точности как тот летающий танк из анекдота; впрочем, чему тут удивляться – всем ведь известно, что «боевые вертолеты – это души погибших танков»…
В числе прочей публики за сценическим выходом «Апача» наблюдает и подруливший уже к тем ангарам на своем джипе лейтенант Альварес: опоздал. В смысле – опоздал геройски приплюсовать свой труп к той дюжине…
«Апач» на миг замирает, как бы в нерешительности; он завис буквально в паре метров над бетонкой, поводЯ из стороны в сторону своим вытянутым по-волчьи радарно-сенсорным носом. Сколько же добычи в этом благословенном краале – просто глаза разбегаются! Жирные бензозаправщики, глупые неповоротливые автопогрузчики с боеприпасами, беспечные самолеты и вертолеты, заснувшие целыми стадами на пажитях рулежных дорожек…
Наконец хищник делает свой выбор: начнем-ка мы, пожалуй, вот с той жирной, аппетитной ярки – большого автпогрузчика с авиабомбами… Стрелок (он занимает в двухместной конической кабине «Апача» переднее-нижнее кресло) уже поймал его в прицел и как раз выжимает гашетку автоматической пушки с хриплым выдохом:
– Varknaaiers !
Бегущая строка: «Pig fuckers !»
Типа-перевод:
– МОЧИ КОЗЛОВ !!!
105
МОЧИ КОЗЛОВ !!! – под этот рефрен бронированный ангел смерти несется в прожекторном ореоле на своих оперенных НУРСами стальных крылышках, оставляя за собою лишь прах, воздымаемый огненными торнадо. Не размениваясь на второстепенные цели – куда они денутся! – он прежде всего безжалостно расправляется с застигнутой врасплох противовоздушной обороной авиабазы, затем наступает черед радиолокационной станции и командного пункта… Впрочем, сочинять новеллизацию компьютерной игры-леталки мне лениво – кому интересно, зайдите на соответствующие сайты, там наверняка всё есть.
Тем временем бурские коммандос под началом майора Витватерсранда столь же успешно и эффективно МОЧАТ КОЗЛОВ на твердой земле. Правда, если кто жаждет, чтоб американы валились целыми шеренгами, да еще при этом перед смертью чуток подлетали в воздух, уморительно дернув при этом лапками (ну, типа как в голливудских фильмах мириадами гибнут, будучи посыпаны американским дустом, разнообразные вредители с автоматами Калашникова) – это хрен вам, ребята! Американы падают под выстрелами буров обильно и живописно, но безо всякого режиссерско-операторского глумежа, и с некоторым даже достоинством; ну, типа как падали под американскими выстрелами те сомалийские негры в «Падении „Черного ястреба“»…
Как и положено героям «Черного ястреба», буры, понеся некоторые потери в живой силе, пробиваются-таки – «штыком и гранатой» – сквозь неисчислимые вражеские рати к цели своего квеста (или, правильнее сказать, экшена типа «First-person Shooter»). Кстати, цель эта – опять вертолеты, только на сей раз не сбитые, а как раз исправные. Одна за другой взмывают в воздух захваченные бурами белозвездные машины – еще два «Апача» и два набитых десантниками многоцелевых «Блэк хоука» (ну да, они самые!..) Один из «Блэк хоуков», естественно, тут же получает с земли прямое попадание в хвостовой винт – и вот вам то самое Падение … Но тут сходство заканчивается, напрочь.
Потому что американская авиабаза, пусть даже захваченная врасплох и изрядно потрепанная ракетно-пушечным ударом с воздуха, – не африканский БСТ (бидонвиль столичного типа) Могадишо: американы уже пришли в себя и организовали грамотную плотную оборону. Все попытки буров подобрать с земли уцелевших при падении «Черного ястреба» кончаются ничем; в конце концов, явно подчиняясь категорическому приказу, бурская эскадрилья прекращает свою «карусель» вокруг сбитой машины и берет курс на юго-запад, предоставив ту своей судьбе.
106
Бой на земле подошел к своему предрешенному финалу. Стрельба из недр сбитого «Блэк хоука», подожженного выстрелами американских подствольных гранатометов, уже сошла на-нет; не слыхать больше и стонов раненых. Из багрово подсвеченного изнутри бортового люка вываливается наружу последний из защитников вертолета – безоружный, в тлеющих лохмотьях камуфляжа. Хотя в выедающем глаза прожекторном свете правая половина его лица кажется алебастровой посмертной маской, а левая – сплошь черна от спекшейся крови, в нем всё же можно узнать автоматчика Клааса. Согнувшись в три погибели и бережно прижимая к животу правую кисть, бур делает несколько неверных шагов и бессильно опускается наземь, никак не реагируя на мегафонные приказы «встать и медленно идти вперед, подняв руки над головой»: похоже, там еще и контузия, минимум средней тяжести.
Мегафон, меж тем, продолжает «от лица американского командования» сулить раненому «статус военнопленного и гуманное обращение в соответствии с международными нормами»; посулы эти, однако, оказывают на того весьма своеобразное воздействие. Бур, шатаясь, подымается на ноги, и до американской цепи долетает хриплое:
– Gaan kak in jou ma se moer !
(Бегущая строка: «Go and shit in your mother's cunt !»
Типа-перевод:
– Да пошел ты !.. )
– По-какому это он – по-арабски? – поворачивается к соседу по цепи один из джи-ай, упуская на миг недобитка из поля зрения; более бдительный сосед же как раз этот самый миг вжимается в землю с истошным: «Ложи-ись!..» И очень вовремя: в правой, внезапно распрямившейся, руке террориста как раз обнаружилась граната с выдернутой чекой…
…Лейтенант Альварес, прижимая окровавленный марлевый тампон к рассеченной осколком щеке, рапортует по рации:
– Так точно, в вертолете одни трупы, все здорово обгорелые. А тот, последний, подорвал себя ручной гранатой – там вообще ошметья… Он перед тем кричал на каком-то непонятном наречии, вроде немецкого – может, это какие беглые нацисты? …Никак нет, не могу знать. Есть усилить оцепление… – после чего, еще раз окинув взором поле недавнего боя, выдает краткое резюме, не нуждающееся типа-переводах:
– Shit !!
107
Настроение у бурских коммандос во втором, уцелевшем «Блэк хоуке» тоже, мягко говоря, так себе – несмотря на несомненную успешность первой фазы операции. На застывшее лицо автоматчика Пита просто страшно смотреть; на Витватерсранда, впрочем, тоже. Майор как раз в эти минуты пытается связаться по радио с другими вертолетами эскадрильи, но тщетно: эфир отчего-то напрочь забит, буквально на всех диапазонах, песней на непонятном языке. Пару мгновений он отрешенно вслушивается в незнакомые созвучия, а потом осторожно прибавляет громкость, до максимума. Странный язык, однако. На итальянский, вроде, не похож… Румынский?
… В этом месте больше не спится,
Только пепел сыплет с ресниц.
Улетайте, глупые птицы,
