Арина Алисон - Герцогиня
Герцог задумался на пару минут и продекламировал:
Узнать надо нам, что же там происходит,
Но скрытно следить у нас вряд ли выходит.
Ты под кустом, я — напротив, в засаде,
Комары нас кусают спереди и сзади.
— Я сразу же предложил пришедшие на ум строчки.
— Э-э-м-м… как-то мы выглядим несколько м-м-м… специфически, — засомневался Бертран.
Видя его нерешительность, я поспешил предложить:
Ползу я вперед, раздвигая малину,
Потом продираюсь сквозь ветки жасмина.
Влюбленных хочу увидать я поближе,
Но Ночь опускается ниже и ниже.
Узнать очень надо, что там происходит,
Но скрытно следить у меня не выходит.
Я под кустом, лежу тихо в засаде,
Комары заедают и спереди, и сзади.
Подумав какое-то время над моим предложением, старый герцог записал оба варианта, сделав пометку, что первый — предпочтительнее, и почти сразу же предложил пару строчек:
Шепот влюбленных все тише и тише,
Ветер тихонечко ветки колышет.
— Гм-м-м… по-моему, здесь явное преувеличение. Шепотом, а тем более влюбленным, там и не пахло, — скептически сощурился я.
— Мы же не хроники пишем, а литературное произведение, стихи, так сказать, — усмехнулся Бертран.
— Не хроники, так не хроники, — засмеялся я, а герцог тут же добавил художественности:
Женские изгибы озаряет лунный свет,
К ней сквозь ночь стремится мужской силуэт,
— или:
«В зарослях кленовых мужской силуэт».
В сраженьях наш юноша был очень смел,
Пред взором любимой он вдруг оробел.
— Опять литературная обработка ситуации? Хотя конечно по поводу оробел — сущая правда. Особенно интересно звучит по поводу изгибов женских… — захихикал я и добавил:
Луну он готов ей в подарок достать.
Хочет сказать он про походку и стать,
Но стоит лишь прямо в глаза ей взглянуть,
Язык пристал к нёбу, слюну не сглотнуть.
Почесав затылок, эстафету подхватил Бертран:
А девушка ждет, нежно взором ласкает,
В душе что творится, она понимает.
Двигаясь плавно, платьем шурша,
Девушка речи ведет не спеша.
— Да-а-а уж… Орра если приласкает, так приласкает. — Затем, представив Орру в платье, пытающуюся изобразить нежный взор и говорящую эти слова, я неприлично заржал.
Герцог, не обращая на мой смех внимания, продолжил:
Она говорит: «что же, сударь, вам надо?
Я вам помочь буду искренне рада».
Листва шелестит, ветер ветки качает.
Герцог фраз сказанных не разбирает. —
Хотя можно и по-другому:
Влюбленных слова герцог не разбирает.
— Главное ей это творение не зачитывать, а то еще не так поймет, — вскочив, я прошелся в задумчивости несколько кругов по веранде и медленно продекламировал пришедшие на ум строчки:
Юноша шепчет: «как лик твой прекрасен!»
Герцогу слышится: «климат опасен».
Он уж устал комарье разгонять.
«Климат при чем тут?!» — ему не понять.
Юноша шепчет, глядя в глаза:
«Гибок твой стан как молодая лоза!»
— А если — гибка ты, как молодая лоза? — предложил герцог.
— Как-то все же для проговаривания сложновато, с перехода «Ты» на «как» звучание спотыкается, — задумчиво произнес я. — А если:Юноша: «гибок твой стан как лоза»Герцог услышал лишь слово «коза» — ухмыльнувшись, выдал я.
— Можно… а вот так, — смеясь, предложил Бертран: Герцог услышал «молоко и коза»… — и почти сразу выдал следующее четверостишье:
Где-то чуть слышно соловей поет,
А комар настырно нашу кровь сосет.
— О! По поводу комаров! Предлагаю перейти в мой кабинет. Уже стемнело, и кровососы появились, и уже даже к нам пытаются пристроиться, — заметил герцог.
Я, осмотрелся и только сейчас заметил, что действительно — солнце уже зашло. Собрав листы бумаги с написанным, мы переместились в комнату.
Усевшись поудобнее, Бертран несколько раз перечитал последние строчки, что мы наваяли и, немного подумав, добавил:
Чешутся руки, затылок и нос,
Знать бы зачем черт туда нас занес!
Сделав несколько кругов по комнате, я ехидно и с выражением произнес:
Листва шелестит, ветер ветки качает,
Сказанных фраз герцог не разбирает.
В кучку мозги герцог не соберет,
Лежа в траве разговор не поймет.
Искусаны щеки, распухли веки
Мы это свиданье запомним навеки!
— Это ты все же несколько грубовато обо мне, — заметил Бертран.
— Да, ну-у. Вы же сами говорили, не хроники, — хитро посмотрев на него, заулыбался я.
— Но все же… — задумчиво промычал он.
— Мы же сочиняем только для себя, ну может, еще вашему сыну и внуку споем, — засмеялся я.
— Что ты, что ты… Он же не переживет такого. Внуку еще можно, но сыну я бы не рисковал зачитывать или петь, — испуганно зафыркал старый герцог.
— Да, ладно. Я же не настаиваю. Сочиняем дальше, — примирительно заговорил я.
— Хотя если хотите, то можно написать только про меня. Например, так:
Я затаилась, но нос зачесался.
От конспирации кукиш остался.
Подумав, я выдал еще пару строчек:
Засопев носаткой, комара втянула,
И не удержавшись, громко я чихнула.
Не успел я договорить до конца куплет, как вмешался Бертран и, перехватывая у меня инициативу, продолжил следующие строчки:
Гулкое Пчхи эхо подхватило
Этого шума с головою хватило,
Парочке замыслы наши раскрылись,
За руки взявшись, они удалились.
— А может попробовать вот так, — предложил я:
Влюбленным коварные планы раскрылись,
За руки взявшись, они удалились.
В траве и пыли мы ползли неумело,
Долго еще наше тело болело.
Нашим намереньям нет оправданья,
Насмарку пошли все труды и старанья.
— Нет, не так. Не звучит, а если: — Испортили паре влюбленных свиданье, — предложил герцог.
— Гм… Я думаю, так действительно лучше будет, — подняв глаза к потолку, согласился я.
— Ну-у можно… ладно запишем оба варианта. Когда закончим, потом и выбирать будем, а сейчас пошли дальше, — потер руки в нетерпении Бертран.
— У меня мысль! а если вот так повернуть?! — воскликнул я и зачитал, пришедшую идею:
В траве и пыли я ползла неумело,
Долго ещё мое тело болело.
Хитрым намереньям нет оправданья,
Насмарку пошли все труды и старанья.
— Ну, или: Испортила паре влюбленных свиданье.
— Э-э-э, ты не одна там мучилась, так что первый вариант лучше, где про нас двоих, — чуть не обиделся Бертран.
Отхлебнув пару глотков вина, я с удивлением посмотрел на бокал в моей руке. В процессе творческого вдохновения, даже и не заметил, когда нам его принесли.
— Мда… Ну мы и увлеклись. Я даже и не заметила, как он попал мне в руки, — вопросительно посмотрел я на герцога.
— Слуги доставили. Я попросил подать совершенно уникальное вино, чтобы стимулировать наш творческий процесс, — хмыкнул он.
Вино действительно было удивительным как по вкусу, так и по запаху. Я не удержался и сделал еще несколько глотков. В этот момент Бертран как-то странно посмотрел на меня, что я даже подавился вином.
— Что случилось? — кашляя, поинтересовался я.
— Нет, нет. Ничего особенного, — улыбнулся дедуля и долил мне в бокал вина.
Я подозрительно посмотрел на него, но он тут же перевел разговор на стихи.
Закончив сочинять, старый герцог предложил выпить по глотку за прекрасный результат. Затем мы решили получить полноценную песню, и начали подбирать к нашим словам музыку…
Глава. 20. Пришла пора перемен
Меня разбудил громкий стук в дверь, отозвавшийся в голове колокольным звоном.
— Отец? Как вы смеете спать в одной комнате с моей женой? — сразу же после хлопка дверью, раздался чей-то пронзительный крик.
Противный голос прошелся циркулярной пилой по моим нервам.
— Слушай, не ори. Свали отсюда. И без тебя плохо, — простонал я, пытаясь не делать резких движений головой.
— Мне показалось, или в этой комнате такое сильное эхо? — прозвучало откуда-то сбоку.
— Отец?! Что с вами?! Кто это вас?… — заорали рядом.
В голове прозвучало бум, бум, бум. Как только подниму голову от подушки, так и убью изверга.
— Что-о… кто-о-о…, а то ты не знаешь кто, — хмыкнули в другом углу.
С трудом приподняв, я повернул голову и посмотрел в сторону. Мои глаза чуть не вылезли из орбит — даже про боль в голове забыл на какое-то время. На соседнем диване располагался отец Эммануэля, с бо-ольшим бланжем под глазом. Бертран, так же, скривившись, держался за голову. Это получается, мы с дедулей хорошо так пообщались, что теперь подняться не можем?!
