Виктор Пелевин - Ананасная вода для прекрасной дамы
— В этом нет необходимости. Мы здесь не для того, чтобы подслушивать чужие разговоры.
— А что сказал толстый, что они так смеялись?
— Он сказал, — отозвался ангел, — что реальную Силиконовую Долину a`-la russ уже давно построили — это и есть Рублевка, потому что у наложниц там силиконовые груди. И производит она весьма востребованный продукт — схемы, только не микро, а немного другие. Поэтому возможна серьезная экономия бюджетных средств.
Маша перестала переживать, что не слышала разговор.
Двое у камина выпили еще шампанского, а затем в комнате появились девушки — худые и красивые, в количестве пяти или шести юнитов.
Они гуськом выплыли из бокового аппендикса, где стоял накрытый стол (видимо, вход в огромный номер был где-то за углом) и сразу же устроили нечто вроде импровизированного чемпионата по прыжкам с вышки в бассейн. Только прыгали они одним лицом.
Пока их не видели сидящие на диване, девушки были насупленно-сосредоточенны и серьезны. Но, входя в ярко освещенное пространство перед камином, они словно отталкивались от какой-то доски у себя внутри — и расцветали детской приветливостью, еще не преодоленной до конца стыдливостью, робкой и смешной надеждой, что все как-нибудь обойдется, — причем некоторые на пути к диванам успевали сделать по три полных мимических оборота, не считая взмахов руками.
Все приводнились удачно, за исключением одной, в красном платье из блестящей материи. Она попыталась картинно сесть на спинку, но не рассчитала мягкость обивки, потеряла равновесие и с беззвучным визгом повалилась прямо на рыжеусого. Тот отреагировал сострадательно — рассмеялся, поставил расплескавшийся бокал на стол и усадил ее к себе на колени.
— Вот дуреха, — сказала Маша.
— Великое мастерство похоже на неумение, — отзвался ангел. — Древняя китайская мудрость…
Маша заметила несколько злобных взглядов, которые кинули на девушку в красном остальные участницы чемпионата, и поняла, что ангел прав.
Девушки принялись пить шампанское, о чем-то весело переговариваясь друг с другом и хозяевами. Маше опять стало обидно, что она не слышит беседу.
— А о чем они говорят сейчас? — спросила она.
— Я не слежу, — ответил ангел.
— Почему? — удивилась Маша.
— Мне не интересно.
— То есть ты совсем-совсем не представляешь, что происходит?
— Отчего же, — сказал ангел, — очень хорошо представляю. Я вижу суть происходящего небесным зрением.
Маше стало любопытно.
— А могу я тоже увидеть эту суть? — спросила она.
Ангел, как показалось Маше, проявил колебание.
— Ну пожалуйста, — попросила она. — Мне очень-очень хочется.
— Хорошо, — сказал ангел. — Только недолго. Что-то сверкнуло, комната съежилась и уплыла из поля зрения, но тут же появилась опять, словно кто-то выключил и сразу включил телевизор, который Маша смотрела. И она поняла — рядом происходит совсем не то, что ей казалось.
Она думала, что сидящие перед ней люди пьют шампанское и весело о чем-то говорят. В действительности они занимались созданием причудливых разноцветных облаков, которые окружали их со всех сторон и заполняли собой номер.
Первым делом Маша увидела черную тучу, которую вдвоем создавали лыжник и рыжеусый. Она казалась невероятно тяжелой, будто отлитой из свинца, и соединяла их шеи подобием жуткого испанского воротника, из-за чего в их движениях и появлялась доходящая до синхронности слаженность, которую Маша заметила несколькими минутами раньше. Но про это черное облако знали только двое мужчин, погруженных в него головами, а девушки не имели о нем никакого понятия.
Девушки создавали свою собственную тучку, которая соединяла их вместе — тоже довольно мрачную, но не такую серьезную, как мужская: если та казалась металлической, то девичья была сделана из чего-то вроде потемневшей манной каши с торчащими из нее коричневыми шипами, на которые напарывалась то одна, то другая (обычно это происходило, когда они украдкой оглядывали друг друга). Точно так же, как девушки не знали про мужской свинец, мужчины не знали про тучку из испортившейся манной каши.
И над всем этим в комнате сверкало и переливалось легкое, яркое и нарядное, хрустящее какими-то вкусными льдинками облачко нежно-розового цвета, которое собравшиеся создавали вместе — оно, как Маша догадалась, было их разговором.
Сидящие на диванах то и дело отвлекались от этого розового пушистого облачка, чтобы незаметно вдыхать жизнь в свинцовую тучу и облако колючей манной каши — словно какие-то безумные стахановцы, по нескольку раз в минуту перебегающие из одного цеха в другой. Причем по особой густоте и мерцанию облаков Маше было ясно, что в розовое и пушистое, о котором говорят, не верит никто, а вот в свинцовое и колючее, о котором молчат, верят все — хотя на самом деле было не очень понятно, зачем собравшимся верить или не верить в облака, которые они сами прямо здесь же и создают.
Потом Маша заметила еще одну удивительную вещь — у каждого из сидящих перед камином было свое отдельное личное облако.
Личные облака были полупрозрачными и бледными, похожими на тени, и увидеть их можно было только приглядевшись. Маша поняла, что это тайные мысли, не всегда ясные до конца самому думающему.
Например, у мужчин личные облака казались угрожающе направленными друг на друга. Рыжеусый как бы смыкал вокруг лыжника острые щипцы, собираясь со временем перекусить ему шею, а лыжник сгущал над его головой нечто вроде кувалды, которая должна была неожиданно расплющить ему голову. Однако компаньоны то и дело забывали о делах, и тогда их личные облака начинали принимать форму девушек, сидящих рядом — только в очень неприличных позах.
Личные облака девушек были бледнее и проще. Они больше всего напоминали растекающийся птичий помет с темной катышкой в центре.
Маша вдруг с изумлением поняла, что знает, о чем думают девушки.
Одна хотела выпить сладкого орехового ликера, который очень любила, но стеснялась заказать. Другая (неловкая в красном платье) прикидывала, как бы заставить рыжеусого, на коленях у которого она сидела, купить ей присмотренное в ювелирной лавке кольцо. Третья, отбрасывая со лба льняную челку, размышляла, как не показать уродливую родинку в промежности, когда наступит время "Х".
Маше стало стыдно подглядывать за чужими мыслями, которые она с каждой секундой понимала все лучше. Она перенесла внимание на розовое облачко разговора — и услыхала хриплый мужской голос:
— Еще шампанского?
Оказывается, с помощью ангельского зрения можно было даже слышать.
Вдруг разноцветные облака исчезли. Маша поняла, что видит собравшихся так же, как раньше — без всякого звука и смысла: перед ней была просто расслабленная веселая компания, пьющая у камина.
— Что случилось? — спросила она.
— Хватит, — сказал ангел. — Мы здесь все-таки по делу. Если ты будешь за ними следить, то придешь в нездоровое возбуждение и обо всем позабудешь.
— А о чем мне надо помнить?
— Скоро откроется канал воплощения. Тебе надо будет отправляться в путь.
— Удобная вещь небесное зрение, — сказала Маша.
— Так только кажется, — ответил ангел. — Без него мир намного красивее и интереснее. И выглядит куда чище.
— А как оно работает? — спросила Маша.
— Оно видит сделанные из слов мысли, — сказал ангел. — Ну все, больше не отвлекаемся.
Маша увидела, что рыжеусый уже поднялся с дивана и ведет девушку в красном платье к леснице на второй этаж, которая начиналась у огромного окна.
Когда они исчезли наверху, Маша пожалела, что больше не может пользоваться небесным зрением. Ей хотелось узнать, что случилось со свинцовым облаком, соединявшим двух мужчин — разорвалось ли оно на два отдельных жернова, или вытянулось до второго этажа. Но спрашивать было поздно. Ангел сказал:
— Приготовься!
Перед Машей появилось подобие светящегося обруча. Заглянув в него, она увидела длинный розовый коридор, в конце которого что-то загадочно и нежно мерцало.
— Тебе туда, — сказал ангел. — Как только ты окажешься внутри, я помогу родителям завершить твое создание.
— А это больно?
— Да нет. Сначала ты как бы заснешь. А вынырнешь уже в Лос-Анджелесе.
И вдруг, совершенно неожиданно для себя, Маша сказала:
— Я не хочу.
— Почему? — изумленно спросил ангел.
Маша замялась.
— Не знаю. Как-то мне тоскливо и страшно. И не хочется никуда отсюда уходить…
— Может быть, — сказал ангел недоверчиво, — у тебя успели появиться какие-то желания, которые привязывают тебя к этому месту?
Маша немедленно ухватилась за такую возможность.
— Да, — сказала она. — Я хочу узнать, что случилось с этим черным свинцовым облаком.
