Drm Алексеев - Модератор
Переодевшись, я постарался положить рабочую форму как можно незаметнее. К заветному тоннелю под Площадью Революции я шел какими-то окольными путями, и несколько раз мне все же пришлось достать коммуникатор. Дойдя наконец-то до цели, я сел на рюкзак и достал фляжку с успокоительным.
Как я и ожидал, там был чистый медицинский спирт.
Закручивая крышку, я услышал шаги. Кровь прилила к вискам, все тело обдало жаром.
Здесь не должно быть людей. Этот тоннель не используется, я просмотрел всю доступную мне литературу. Здесь не проводится никаких работ — это я знал точно. Значит, шаркающие шаги могли принадлежать только охраннику. Никто не знает, как и где они патрулируют, да и знать никто не хочет. Человек в здравом уме не захочет убегать, преступлений тут нет, а на поверхность бегать — это самоубийство. Охрана скорее проверяет работоспособность систем безопасности, чем реально охраняет выходы.
ЧОПовец тоже не ожидал меня увидеть. Я продолжал сидеть.
— Что ты тут делаешь?
Голос у него был молодой, он был моим ровесником, если не младше.
— Да вот решил прогуляться.
Я продолжал сидеть, демонстрируя мирные намерения.
— На поверхность?
— Да
Врать тут было бесполезно. На мне был сталкер, и сидел я на плотно набитом вещмешке.
— Давай ты просто пройдешь мимо, а через десять минут скажешь начальству, что видел меня, но догнать не смог. Сканеров тут поблизости нет, поэтому твои показания проверить никто не сможет.
И тут я сделал непоправимую ошибку. Я встал, как бы освобождая ему проход, но от этого охранник напрягся и схватился за дубинку.
— А давай, я сразу доложу начальству.
— Докладывай…
Я сказал это как можно спокойнее, но не думаю, что у меня получилось. Охранник продолжал приближаться, видимо, пытаясь разглядеть мое лицо. Я по-прежнему стоял боком, поэтому он не видел ножа, висевшего на правом бедре.
До последней секунды я надеялся, что он попытается самостоятельно меня задержать. Тогда у меня был бы шанс его обезвредить, оставив в живых, но паренек потянулся за рацией.
— Пожалуйста, не надо…
В моем голосе больше не было ни надменности, ни уверенности. Парень остановился в пяти шагах с рукой на рации, висевшей на поясе.
Щелкнул зажим, медленно очень медленно рука начала подниматься ко рту. А я уже достал нож и замахивался им в прыжке.
Я никогда раньше не убивал и, видит Бог, не хотел этого делать. Но у моих ног лежал молодой парень с ножом в горле. По холодному полу текла горячая кровь. Лужа росла очень быстро. Парень был еще жив, он хрипел, таращась на меня голубыми, как небо глазами. Сначала от лужи шел пар, а потом она начала застывать. Хотя из горла еще доносился хрип и бульканье, глаза вдруг стали какими-то ненастоящими.
Я достал фляжку и сделал большой глоток. Жжение в горле, но никакого облегчения. Я понимал, что оставить здесь его нельзя надо оттащить дальше в тоннель.
Я подхватил парня под руки и потащил вглубь тоннеля. Он был теплый, неприятно теплый, но это было не самое неприятное. Кровь, очень быстро превратившаяся в какое-то желе на холодном полу начала растягиваться и очень противно рваться. От этого вида на лбу выступил пот, в голове зашумело, я бросил парня и меня вырвало. Потом еще раз, потом мне стало немного легче. Я вытер тыльной стороной ладони по пересохшему рту и почувствовал что-то липкое на губах. Это была кровь парня. Я весь был в его крови. Желудок конвульсивно сжался, но он был уже пуст. Я начал терять сознание, попытался привстать, но поскользнулся на чем-то и провалился в спасительный мрак.
***Первое что я увидел, когда проснулся это был рельс. Обычный железнодорожный рельс. Я таких видел не мало когда работал проводником, вот только так близко не приходилось. Полотном не пользовались минимум несколько месяцев. Все, начиная от болтов, заканчивая головкой рельсов, было в слое ржавчины. Шпалы были бетонные. Во рту был неприятный вкус и именно он напомнил обо всем остальном.
— Ну и натворил ты, Венечка делов.
Я повернулся на голос. На рельсах позади меня сидел тот самый человек в черном балахоне. Света было мало, но это был настоящий солнечный свет. Он пробивался из открытого вентиляционного люка слева от человека в черном.
— Мало того, что убил охранника при исполнении, так еще и наследил.
Он укоризненно покачал капюшоном.
— Где мы?
Я спросил, потому что от этой темы меня опять начало подташнивать, хотя и знал ответ.
— В Челябинском метрополитене.
Я попытался сесть, чтобы было удобнее продолжить беседу.
— Спасибо, что спас.
Но эти слова уже никто не услышал. На рельсах позади меня никого не было. Я нащупал фонарик и осветил тоннель в обе стороны. Видимо, уходить бесследно и не прощаясь, было его кредо. Неподалеку от меня лежал труп охранника. Несмотря на него, я поднялся.
Компас на коммуникаторе утверждал, что тоннель идет с севера на юг. Значит, идти мне не так много.
Станция появилась неожиданно. Вдруг эхо моих шагов стало более звучным. Я с одной стороны луч фонаря тонул во мраке. Рельсы кончились еще до поворота линии, и сейчас под ногами был бетон.
Станцию я обследовать не стал. Сразу было понятно, что выхода из нее нет. Был технический выход на поверхность, но он был завален сверху, и открыть его изнутри было невозможно. Ни о каких наклонных шахтах для эскалаторов и речи быть не могло. Да я и не рассчитывал выйти на поверхность здесь. Станция строилась закрытым методом.
Немного побродив, я вернулся в тоннель. На самой станции не было бетонного настила, поэтому, когда в туннеле стало по суше, я устроил привал.
Меня немного морозило. Я еще раз все обдумал. Существовала еще станция торговый центр, но степень ее готовности я не знал. Именно поэтому я сразу пошел на Комсомольскую площадь. Это единственная станция, строившаяся открытым способом. Там больше шансов найти выход, не заваленный обломками. О возвращении в резерв я не мог и подумать.
Но об этом я думал раньше, а вот загадочный человек в черном балахоне никак не вписывался в мои планы.
Кем он был? И чего добивался? Для меня было большой загадкой.
Не думаю, что он хотел мне зла, тогда бы он не стал меня вытаскивать, но и в ангела-хранителя мне верилось с трудом. Скорее всего, он преследовал свои цели, а я был просто частью его плана.
Сделав небольшой глоток спирта, я поднялся. До Комсомольской площади идти около трех километров. За час я планировал одолеть это расстояние. Я шел не спеша, внимательно разглядывая окружающий меня тоннель.
Вскоре я заметил, что воздух стал совсем влажным, а под ногами появилась грязь. Через несколько сот метров грязь стала ощутимо тормозить мои шаги, а потом я увидел свет. Кусок серого неба и звук дождя.
На поверхности была осень.
Земля, вымываемая с поверхности, натекала в тоннель. Сейчас уровень ее доходил мне до колен. Свет был близок, но дойти до него было невозможно. Топкая жижа тормозила все мои движения. Теперь каждый шаг давался с большим трудом. Как в детстве я уговаривал себя встать с кровати, так и сейчас я уговаривал себя сделать шаг.
Погрузившись по пояс, я понял, что дальше я так не смогу. Я упал на эту грязь спиной, причем жижа так и не выпустила моих ног.
Я лежал и думал, что вот так глупо погибнуть, у выхода на поверхность, так и не дойдя до цели.
Лежа на спине, я утонул в грязь совсем немного, сантиметров пять не больше. Это был выход. Увеличив площадь поверхности своего тела, я больше не зависел от наличия пола под ногами. Простейшая физика.
Аккуратно освободив ноги, я перевернулся на живот и пополз.
Последние метров двадцать я не чувствовал ни рук, ни ног, только грязь забивавшаяся в нос, рот и глаза. Но я полз, когда мне хотелось все бросить, я вспоминал Дашу и полз с удвоенной яростью.
Дрожа от усталости и холода я наконец почувствовал обжигающе холодные капли чистого дождя. Только тогда я позволил себе отключиться.
***Небо было свинцово-серым, но после трех месяцев скальных пород над головой оно показалось мне самым красивым. Крупные капли падали на лицо, отмывая с него грязь.
Первым делом я достал из рюкзака датчики экспресс анализа воздуха. Прибор ничего не нашел. Засунув его назад, я огляделся.
Не знаю, на каком этапе готовности была станция, но сейчас она больше походила на котлован. Куски бетона и арматуры, деревянные бревна, остатки лесов, но больше всего тут было коричневой грязи. Грязь заполняла все. Лишь местами был виден каркас будущей станции.
Чуть дальше от тоннеля стало суше, и я смог опять передвигаться привычным для себя образом. Отсюда было хорошо видно, как сверху потоки коричневой воды стекают в недостроенную станцию. Ливневые каналы либо были забиты, либо повреждены.
Одна из сторон котловины служила для выезда грузовиков с породой, именно там я и решил подняться. День, похоже, подходил к концу, и мне хотелось уснуть где-нибудь в сухом месте.