Евгений Связов - Чиркнуть спичкой
Фигура Пальца опять стала чёткой. Очень четкой фигурой, со стоном зажавшей голову руками и медленно завалившейся набок.
Великан пошатнулся, восстановил равновесие и посмотрел на скрючившуюся фигуру, а потом гневно заорал.
Лурайяна прикрыла ладошками уши, но ладошки оказались слабой защитой. На этот раз голос великана не просто сотрясал пространство. Он тараном бил в разум Пальца, и даже слабых его отзвуков было достаточно, чтобы её собственные мысли содрогались.
Великан замолчал, и пошёл к Пальцу. И тишина убегала от его шагов быстрее, чем от его крика. Он надвигался на Пальца как молот, падающий на наковальню. Он подошёл. Наклонился, вытягивая руки.
Треснула, разрываясь, ткань. Две половинки плаща отлетели упали на пол, открыв рыжую голову с крупными ушами и худенькое тело в кожаных одеждах. Великан ухватил Пальца за пояс и поднял в воздух. Глухо лопнул ремень и скрипнула, разрываясь, кожа штанов. Палец шлёпнулся на камень спиной кверху.
Взор Лурайяны сам собой метнулся к белому тощему голому заду Пальца. Потом испуганным зверьком скакнул на великана. Великан уронил ошметки кожи и потянулся к своему поясу. Зловеще щелкнула, расстегиваясь, пряжка. Зашуршал протягиваемый через неё ремень.
Один миг Лурайяна смотрела на Пальца, лежащего голым задом кверху перед великаном и на великана, снимающего штаны. Потом к ней пришла мысль, и ещё до того, как она успела её осознать, её лицо скривилось в брезгливой гримасе. Потом она осознала, что великан хочет… собирается… Пальца…
Глухо взбуркнула Рырл.
Тело Пальца на миг напряглось, а потом он с животным визгом вскочил на четвереньки и неуклюже побежал, выкрикивая одно незнакомое слово.
Великан на миг застыл, держась руками за пряжку и кончик расстегнутого ремня. Потом в два прыжка нагнал Пальца, схватил его за шкирку, поднял и рыкнул ему прямо в лицо.
Палец осекся. Его тело пару раз вздрогнуло, потом расслабилось и повисло в руке великана тряпочкой. Потом палец ОТВЕТИЛ великану. Великан гораздо тише буркнул что-то ещё. Палец ответил. Великан осторожно опустил Пальца на пол и буркнул. Палец тихо, еле слышно сказал что-то на том же языке.
Великан медленно осмотрел его с головы до ног и что-то буркнул. Палец кивнул и пошёл к выходу из зала.
Лурайяна заставила себя отвести взгляд от его голых ног… и выше. Она опустила его в пол, потому что…
Да, потому что где-то тут, у входа, среди тел тех, кто был с ней, должен лежать её меч, который у неё выбил гобл. Выбил, а потом она осталась одна…
… ЗАЧЕМ ПАЛЕЦ ИДЁТ К НЕЙ?!!! О чём они говорили с великаном?!!!
Её взгляд нашёл меч.
Она заставила себя двигаться медленно. Она не дала себе метнуться к мечу, чтобы схватить его, выставить перед собой, спрятаться за ним от непонятности.
Она подняла меч, и, засовывая его в ножны за спиной, подняла взгляд.
Палец шёл к Рырл. Он был в семи шагах от неё. Рырл, сгорбившись, стояла, выставив перед собой дубину. Спрятавшись за ней.
У Лурайяны мелькнула какая-то мысль. Мелькнула и исчезла, спугнутая голосом Пальца. Палец поднял взгляд с пола, нашёл глаза Рырл и что-то тихо пробулькал на трольем. Потом он обошёл замершую Рырл и пошёл дальше…
К НЕЙ.
Она замерла. Её взгляд на миг метнулся на великана, медленно бредущего к ним, и вернулся к Пальцу. К голове Пальца.
За спиной пальца Рырл медленно опустила дубину и обернулась.
Палец остановился в семи шагах.
Потом он поднял взгляд.
В его взгляде что-то было. И это что-то он старательно удерживал.
Все его мысли метались где-то там, и створки окон его души, захлопнутые изнутри, содрогались от ударов, но не пускали это в мир.
Лурайяна поняла, что она может смотреть ему в глаза, и это не страшно. Она вспомнила, что может дышать и начала делать вздох. Потом дыхание стало обычным и привычным.
Синие глаза в семи шагах.
Вздох.
Ещё один.
Палец медленно открыл рот.
– Я с вами. – еле слышно произнёс он на её языке. – ОН велел мне одеться.
Потом он повернулся и пошёл к телу одного из тех, кто был с ней.
Лурайяна посмотрела в удаляющуюся чуть сгорбленную спину и вдруг поняла, что Палец напуган. Напуган гораздо сильнее её, и что она привыкла бояться, а он – нет. И поэтому ему гораздо хуже, чем ей.
В ней на миг вспыхнуло пламя сочувствия. Палец на миг стал простым и понятным…
…своим.
Она выплеснула на пламя ледяную воду воспоминаний. О смерти тех, кто лежал вокруг. О сжигающих волю синих глазах.
Пламя опало, но не потухло, а стало маленькой искоркой, слабо тлеющей на краю сознания.
Она глянула на Рырл. Рырл, не отрываясь, задумчиво смотрела на Пальца.
Потом Лурайяна посмотрела на идущего к ним великана. Великан, медленно переставляя ноги, озирался по сторонам. Внезапно его взгляд зацепился за что-то у стены зала и, резко свернув, он быстро пошёл туда.
Лурайяна собралась с мыслями, и потом тихо произнесла в воздух перед собой, зная, что её услышат:
– Ты говоришь на его языке?
Миг тишины. Ещё миг безмолвия, наполненного удивлением.
– Да. – Тихо ответил Палец на всеобщем. – Я хотел внести в его разум мой… свой язык, и взять знание, кто он. Но магия… отразилась. Теперь я знаю его язык, а он знает всё обо мне.
С каждым словом его голос становился ближе. Она обернулась. Он стоял в трёх шагах и глядел вниз, на мертвецов под ногами… и был неотличим от них.
Аккуратно стянутые на макушке рыжие волосы. Уши с острыми кончиками. Светло-серый плащ, темно-серые штаны, заправленные в синие сапоги, окованные серебром.
Он поднял голову… и она увидела, что он отличался от них.
Слишком маленькие для эльфа глаза, чуть вздёрнутый и по-человечески массивный нос, неэльфийски тонкая ниточка губ.
Он был неотличим от неё.
Полукровка…
…которому она, наверно, не покажется уродиной…
Её мысли, осторожно скользившие по поверхности разума, рухнули во внезапно разверзшуюся пропасть чувств. Ледяную пропасть одиночества.
Она уронила в пустоту между собой и ним острые льдинки слов:
– И тебя это так напугало, что ты предал своего господина?
Его лицо не пошевелилось. Но его глаза приоткрылись, явив ей ревущее внутри его души пламя, и отблески пожара превратили его лицо в глыбу угрюмости.
Он повернулся спрятать лицо.
Поверх брошенных ею ледышек обвинения глухо упали валуны его ответа:
– Мой господин – клятва быть рукой Разрушителя. Я служил ему, заблуждаясь. Теперь я прозрел.
Её разум осторожно принял тяжёлые валуны его слов и тщательно взвесил каждый из них. А потом сложил из них смысл.
Её взгляд, опережая волю, метнулся к великану.
Великан, зажав в руке большую секиру, подкрадывался к Рырл. Его губы были растянуты в коварную улыбку.
Лурайяна открыла рот предупредить Рырл, которая заворожено следила за Пальцем. Она не успела.
Великан незаметным движением вырвал из руки Рырл дубинку. Рука запоздало метнулась догнать ускользающую дубинку и сцапала топорищё секиры. Рырл, оборачиваясь, взмахнула секирой. Великан проворно отскочил и поднял дубину. Тусклая дуга лезвия, полёт которой заставил воздух тонко взвыть, с глухим стуком прошла через темное пятно дубины. Рырл, натолкнувшись на взгляд великана, замерла. Великан повернул голову и проследил за полётом верхней половинки дубинки. Обрубок, описав в воздухе высокую дугу, стукнулся о колонну, отскочил шлёпнулся на пол. Великан разжал руку и второй кусок дубинки стукнулся о пол у его ног. Потом он посмотрел на занесённую над его головой секиру и вернул взгляд на Рырл. Рырл задумчиво подняла взгляд на секиру, заинтересованно на неё уставилась и опустила поближе к глазам.
Великан тихо гулко хмыкнул и перевёл взгляд на Пальца. Его улыбка стала шире. И ещё более коварной. Он весело буркнул несколько слов.
Палец вздрогнул и сгорбился.
Лурайяна посмотрела на радостно скалящегося великана, на придавленную его весельем фигурку Пальца. Веселье великана подобно песчаному урагану кружилось вокруг Пальца, мириадами хохочущих песчинок царапая скорлупу его раскаянья. Ей захотелось стать большой, чтобы большими руками прикрыть маленькую фигурку от терзающего её чужого смеха.
– Что он сказал? – тихо спросила она на эльфийском.
Палец сжался ещё больше, будто под нестерпимо резким порывом урагана. Потом с трудом, по одному за раз, вытолкнул из себя скользкие комья слов:
– Он… спросил… не думаю ли… не собираюсь ли я… ради Долга Крови… ради того, чтобы… чтобы задобрить тебя… стать тво… то есть… – он стиснул зубы невнятно вытолкнул последние слова: -… отдаться тебе.
Смысл сказанного на один долгий миг завис, как брошенный катапультой камень в верхней точке полёта – где-то далеко от неё. Потом он упал на неё мгновенным тяжёлым пониманием, что они ВСЁ про неё знают. Он пронёсся сквозь неё, вдрызг круша ледяные стены, которые она торопливо воздвигала на пути тех, кто мог увидеть её. Ледяные стены, ставшие лабиринтом, в котором потерялась её жизнь. Лабиринт рассыпался, и страх, что ЕЁ увидят, вырвался на свободу и исчез, оставив пустоту безразличия.
