Джей Лейк - Ледяной Колосс
Может, кто-то «пошутил» с нашей телеметрией? Трюк древний, как призрак Николы Теслы. Но ведь зонд недвижен. Это больше чем розыгрыш.
Я «заглушила» все свои системы жизнеобеспечения. Надо провести разведку. Погружаюсь в темноту. Подавляю электромагнитное излучение тела. Отключаю контроль над температурным режимом. Только мое сознание и обостренный до предела слух.
Колосс рокотал и трещал, откликаясь на вращение планеты. Исполинских размеров кристаллическое образование, распростертое на ее поверхности. Дышащий монстр вечной мерзлоты величиной полконтинента.
Но было еще что-то.
Едва уловимое слухом трение кристалликов льда, словно ослабевали стенки туннеля. Отдаленное эхо бурана.
Почти неслышный треск сжимающегося вещества: будто что-то металлическое еще не обрело температурного равновесия с окружающей средой.
И в этой почти мертвой тишине звучит голос:
— Прощай, Алисия.
Это Генри.
Он оказался быстрее. Тонны льда погребли меня прежде, чем в голове возникла мысль: «Сестроубийца».
«Обычно умерщвление применяют к кадетам на двенадцатом или тринадцатом году их жизни. Предпринимаются все меры по сохранению стволовых клеток мозга. Особое внимание уделяется тем структурам, которые отвечают за психологическую целостность личности и нормальное функционирование процессов памяти. В подобном пограничном состоянии кадеты пребывают до начала очередной тренировки. Данная практика подразумевает благотворное влияние на становление характера воспитанников Дома. И поскольку смерть неподвластна ходу времени, танатический опыт не воспринимается кадетами как таковой и никак не влияет на психомоторные характеристики. Известны случаи, когда воспитанников „возрождали" столетия спустя».
«Дом. Тайная история в рассказах» (автор неизвестен), процитировано Файрамом Палатинским в книге «Изучение запретных текстов и комментарии», Фримонт Пресс, Лэнгхорн-Клеменс Па.
Когда начало возвращаться сознание, я обнаружила, что лежу на рыхлом снегу.
Значит, во льду меня не замуровали.
Что ж, в сотовую структуру нановолокна, заполняющего мои трубчатые кости, были встроены ультразвуковые термоядерные реакторы. Другими словами, при наличии минимального температурного градиента я могла получить энергию. Трехметрового сплава металла и пластика глубоко под ледяным панцирем вполне достаточно.
Получив энергию, тело, сконструированное в Доме, или тело представителя Ядра будет неизменно возвращаться к жизни.
Интересно, если я не погребена более подо льдом, сколько же я здесь нахожусь? Биологические часы молчали.
«Инерция».
Не время мне, как видно, обрести покой. Леденящий холод закрался в душу: может, я тут уже месяцы. Или годы.
Потом я поняла, что слышу завывание ветра, так близко, будто нахожусь прямо под поверхностью. Выходит, вернулся слух. Уже что-то. Собрав все силы, я поползла на шум бури.
Сквозь рев шквального ветра пробивался протяжный вой. Искусственного происхождения, судя по всему. Та часть сознания, которая уже восстановилась, определила его как сигнал сирены.
Аварийный или позывной?
Не знаю, как долго я пыталась выбраться наружу, но в конце концов мне это удалось. Физиология постепенно приходила в норму. Затем вернулось зрение.
Я оказалась у подножия пологого склона. Того самого, в котором был пробурен туннель? Или это уже время и ветер постарались? Как долго я пролежала под поверхностью Колосса?
Снова над белым простором разнесся сигнал сирены, и я направилась на звук, карабкаясь по снежным наносам. Нечеловеческими руками.
Я замерла, уставившись на то, что прежде было ладонями. Теперь пальцы срослись голубоватыми перепонками в самые настоящие клешни. Такого не производил ни один геном за всю историю человечества. Я восстановила себя, используя тот генетический материал, что нашелся в толще льда.
Загадочные архигены стали теперь частью меня.
Внезапно раздался новый звук: выстрел, вызвавший волну адской боли. Оглушительный рев вырвался из моей собственной груди.
Надо мной стоял Мокс с пистолетом-транквилизатором в руке. На лице его читался ужас.
Я вдруг ощутила, как клокочет, вздымается во мне странное чувство. Захотелось кинуться в ответ, разорвать, отомстить, но я заставила утихнуть волну ярости, позволяя транквилизатору делать свое дело. Просто смотрела на Мокса, молясь, чтобы он догадался.
Но как заставить его поверить, что монстр перед ним — я?!
Очнулась я на полу в нашей хижине. Руки и ноги мои были неумело связаны чем-то, что, я знала, меня не удержит. Мокс сидел напротив, с пистолетом на колене, напуганный и ошеломленный.
Вновь звериный инстинкт потребовал разорвать путы и новоявленного охотника. К счастью, остатки человеческого во мне возобладали.
Я попыталась заговорить, но вместо слов раздался нечленораздельный рык. Мокс вскочил, направив на меня оружие. Вторая попытка оказалась более удачной.
— Планк тебе в ребро, Мокс. Опусти пистолет.
Я говорила очень тихо, но почему-то звуки голоса сотрясали стены нашего крошечного домика.
Мокс вздрогнул и уронил транквилизатор:
— Вега?!
Я кивнула. Лучше болтать поменьше.
— Что с тобой такое?! Я пожала плечами:
— Архигены.
— Но как?!
— Поуэс.
Семена Дома тяжело уничтожить. Я вот, например, переработала и генетически усвоила содержимое льда.
Мокс кивнул. Он ведь тоже знал о глубинных образцах, и еще он считал меня сверхчеловеком. Он принял это. И поверил.
Зверь во мне успокоился.
— Что же теперь? — спросил Мокс.
— Доставь меня на Хайнань.
С момента моего исчезновения, как выяснилось, прошел год. Генри стал Генерал-губернатором. И неуязвимым тоже?
— Я навел справки, — сказал Мокс. — Убийство родственников — необходимое среди таких, как ты, условие, чтобы получить власть.
— Я не была ему соперником! — рявкнула я. Ну что мне делать со своим звериным рыком?
Вздрогнув, Мокс покачал головой:
— Думаю, Генри мало волнует тот факт, что однажды ты решила выбыть из игры.
Просто смешно, насколько я была наивна, если могла хотя бы предположить, что удастся порвать с Домом и политикой.
Памятуя о том, что Моксу однажды отдали приказ арестовать меня, мы решили, что именно это он и сделает и таким образом доставит к Генри. Лучше плана не придумать. Добраться до своего брата. О, вновь эта волна странного неудержимого чувства вздымалась во мне. Теперь я воспринимала ее как естественное состояние той звериной сущности, что стала частью меня. Что-то среднее между яростью и всепоглощающим стремлением выполнить долг, совершить своеобразный ритуал отмщения.
Разумеется, Генри мог убить меня, едва завидев, но на риск я шла вполне осознанно. К тому же, зная брата, я не сомневалась: любопытство в нем возьмет верх. Ему захочется узнать, как мне удалось выжить.
О да. Ему захочется на меня взглянуть.
Транспортер оказался тесноват. Он был сконструирован для двух человек, а я в размерах, мягко говоря, увеличилась.
Пока мы летели над Хайнанем, я оценивала изменения здешнего ландшафта. Капитолийский массив превратился в груду каменных обломков посреди того, что осталось от залива Бешеного Пса. Город будто бы не пострадал. Выглядел как прежде. Верхушки зданий, подобных древним пирамидам, по-прежнему утопали в изумрудной пышной зелени. Волны цветов, стаи птиц… Пасторальный пейзаж, написанный по-отечески мягкой, правящей рукой Ядра. Баржи и плавучие деревни скользили по водной глади. Построили их, несомненно, после обрушения массива. Вероятно, тогда поднялась настоящая волна цунами.
Но вызвало ее не землетрясение, я была уверена. Едва увидев город, я убедилась в своей правоте: вовсе не природная катастрофа помогла Генри претворить амбициозные планы в жизнь.
Слишком уж большая часть нагорья Хайнань осталась нетронутой.
Истребители-перехватчики окружили транспортер и сопровождали нас до самой посадочной площадки при новом дворце, выстроенном на противоположной стороне залива Бешеного Пса, где сейсмоактивность была крайне низкой. Нас встречал целый отряд вооруженных до зубов пехотинцев, хотя мои клешни для видимости были связаны за спиной. Эскорт повел нас гулкими галереями и коридорами, еще более запутанными, чем те, что запомнились мне с детства.
Возможно, Дом действительно может стать Ядром.
После взору открылся огромный приемный зал. Увешанный зеркалами, он выглядел еще просторнее. Множественные отражения того, чем я стала, окружили меня. Нечто массивное, нескладное, с перепончатыми конечностями, синюшными покровами. Нечто нечеловеческое. Страшнее черта и еще более опасное. И как только Мокс сохранял способность вести себя со мной, как с прежней Вегой? Разве это взгляд той женщины, которая когда-то вызывала в нем желание? Да мой новый вид меня саму приводил в ужас!
