Серафима Жук - НЗ - набор землянина
А потом меня заклинило прямо на середине движения. Смотрелось это со стороны, как старческий прострел. Я замерла, уставясь в одну точку и перестала тратить ценный кислород.
Никогда и ни один взгляд не изливал на меня такую вселенскую, безмерную горечь. Причем назначался яд не мне, человек меня и не заметил, он разогнулся на миг, вроде попробовал вынырнуть из отчаяния - и снова оказался с головой накрыт черными волнами. Именно человек! Лет сорока на вид. Метр восемьдесят с небольшим. Внешность - помесь славянина с азиатом, от первого скуластость и общий неплоский рельеф лица, от второго - разрез глаз и оттенок кожи. Волосы темные, с красноватым отливом, слегка волнистые. Я бы не отравилась чужой болью, если бы он оказался менее человеком, а так взгляд сам выделил фигуру из парада уродов, сам увлекся и сопроводил... Я придерживаюсь широких взглядов. Это у брата заморочки, он думает, что шеф его гнобит - ведь шеф еврей. А я брата третирую, потому что я - Сима? Причины удобно размещать вне себя. Это дает возможность быть правым, даже когда ты по уши в вонючем и твердо знаешь, что сам забрел, без Изи Сусанина или Ахмеда Али-Бабаевича в роли злобного проводника.
Вокруг не уроды. Умом понимаю. Глазами ищу привычное и сразу приписываю людям избыток красоты и доброты. Я и этому типу хотела улыбнуться, но тут он выплеснул на улицу ведро отчаяния и побрел тонуть дальше. Я рванула следом. Даже странно: у меня нет медали за спасение на водах, и тут не выдадут такую, зачем бы напрягаться?
- Простите, - я догнала его и дернула за рукав.
- Прощаю, - он обернулся и изучил носительницу неизвестной вины. Прищурился, как будто близорукость мешала выявить на моей физиономии покаяние, которое отсутствовало. - Дальше.
- Все, - сдулась я и уставилась в травянистый пол.
У него были глаза безумной черноты, словно сам их хренов универсум подглядывал за мной. По спине продрало холодом. Лоб вспотел. Головокружение дополнило позор мой, вынудив второй рукой вцепиться в незнакомца. Симптомы атипичной пневмонии, влюбленности и острого осознания своей глупости - идентичны. Я однажды зареклась жалеть мужчин. Это делает меня уязвимой.
- Первый день на новом месте? - незнакомец сразу поставил верный диагноз. Из его взгляда магически сгинула горечь. - О, как интересно. Жар сильный, но не опасно. Мысли комком, что даже на пользу. Страха нет - а это уже занятно. Какой у тебя контракт? Судя по сопению - трешка. Идем, украсим день выпивкой. Ты не пробовала "черную звезду"? Глупый вопрос...
Он рассмеялся. Я вынужденно прервала изучение травы: меня за плечи толкали куда-то, и надо было ведь знать, куда.
- Назови не задумываясь свое настроение в этот миг, - шепнул в ухо голос незнакомца.
- Любопытство и тоска, смешать, но не взбалтывать, - вякнула я.
Знать бы, почему? Этот их свод законом крепко меня заклинил на теме Пушкина. Ну и дом... Когда вокруг стало шумно, тесно и безлюдно, пусть и гуманоидно - я поняла, что могу простить брату даже его армянку. Однажды. И что маму не увижу четырнадцать лет! Еще хрен знает, сколько всего враз навалилось. На плечи деликатно надавили, я рухнула в кресло и оно меня обняло так назойливо, что захотелось вскочить. Кресло-маньяк, осознав сопротивление, старательно притворилось простой мебелью. Незнакомец устроился напротив, требовательно постучал пальцами по подлокотнику. Из пола вырос молоденький лес и погасил шум, вмиг отгородив нас от здешней густозаселенной бесчеловечности.
Из зарослей вынырнул яркий "павлин" на страусиных лапах. То есть он был почти человек, только тощее скелета и с чудовищным многоцветным "ирокезом" на голове.
- Два бокала к "черной звезде", габберу сочный десерт. Напиток повторить по запросу, - велел незнакомец.
Он подал руку официанту, я синхронно уронила челюсть: держит, будто манерная светская дама - для целования запястья. Павлин улыбнулся беззубым ротиком, приложил свою ладонь тыльной стороной и считал данные. Вряд ли здесь принято за руку здороваться с незнакомыми и случайными существами. Прочтут все, а то и скопируют. Деньги стырят. Я глупо улыбнулась: а у меня воровать нечего. Облом жуликам.
- Зови меня Тэй, - преставился кормилец.
- Сима. Серафима то есть. Нет, Сима.
- Себя ты запутала, меня - нет, - подмигнул он. - Первый раз вижу человека, первый день живущего в таком средоточении безумств и при этом не забившегося в угол. Это невероятно занятно. Я буду несколько назойлив, но я желал бы получить право на ближайшие три часа, это самое меньшее. Осмотр порта, конечно же, внешний вид с прогулочного катера. Ужин в баре "Дно", сейчас проверю, можно ли заказать. Все ответы, какие у меня есть, будут предоставлены.
- Мать твою звали Тереза? - буркнула я. - Или ты из общества защиты дур и кормления голодных пришелиц?
- Человеческая психология - мое хобби, - соврал кормилец.
Улыбка у него, между прочим, дьявольская. Так и растягивает губы в ответном обожании, я тупею хуже коровы... сейчас начну хихикать. И верить в каждое слово.
- Пойду-ка я. Пока глупостей не стало многовато. Извини, это все слишком.
- Но я ведь уже извинил тебя, - возмутился он. - Что не так?
- Все! От утренней дохлой бегонии и до живой меня - тут. Если как следует себя ущипнуть, можно проснуться в тихой лечебнице, с надеждой на полное восстановление психики.
- Психика в порядке, даже слишком, - отмахнулся он. - Шока нет, имеется некий добровольный блок по эмоциям и поза... Как можно бояться показаться глупой, если ты не глупа? И зачем вообще казаться? Мы столкнулись посреди габа, где пересекаются раз в жизни пути, не способные пересечься. Завтра у тебя начнется рутинная работа. У меня тоже будет многовато дел. Три-четыре часа трепа, отдых от забот в приятной и неожиданной компании. Вот и все. Полагаю, дважды наши пути не сойдутся. Я редко повторяю маршруты. Ты вряд ли отсюда выберешься хоть куда.
- Мне нечем платить, - буркнула я, краснея.
- За мое любопытство? Так это мой счет, нет предмета для спора, - отмахнулся он. - Сима, я не желаю тратить время попусту. У тебя есть вопросы. Я хочу их слушать. Это интересно.
- Глупые.
- Неожиданные. Непохожие. С чего начнем?
Павлин вывернулся из зарослей, примерился и аккуратно, придерживая обеими ладонями, воткнул в столик тонкое копье. Или иглу-переросток? На верхнем конце вспыхнуло крошечное солнце, фиолетовое-бурое в темном ореоле. Это было красиво и загадочно. Павлин извернулся, второй парой рук - а они имелись, я лишь теперь заметила! - повесил возле солнца два шара. Порылся за зарослями, добыл пару невесомых искристых нитей из крошечных прозрачных кристаллов, укрепил кончиками на шарах. Поставил на стол бокалы, значительно поклонился и движением всех четырех рук запустил шары в полет. Планетарная система спиртоперегонки заработала. Павлин снова поклонился, отчего его прическа погнала ветерок по зарослям - и сгинул.
- Так называемых черных звезд поблизости немного, - сообщил Тэй. Изучил движение шариков и повел бровью. - Это система Кайт. Угадав с первой попытки, я получу второй набор планет-чаш бесплатно. Превосходное правило в этом заведении, не так ли?
Тэй поднял бокал, поместил под цепочкой из кристаллов и нацедил из ничего жидкость - прозрачную, с легким остаточным свечением. Цепочка оставалась натянутой, хотя шары-планеты кружили по орбитам возле своей звезды. Хотя стержень под звездой должен был наматывать цепочки на себя. Я получила бокал и проигнорировала без рассуждений пункт четыре из памятки - про метаболизм. Мы, если что, паритетно виновны, я и бармен. Опять же, когда так красиво травят, надо пить. Даже яд. Очень вкусный, темного терпкий, бьющий в голову сильнее шампанского и сразу, волной, уносящий опьянение.
Каждый глоток - погружение в невесомость без мыслей. Затем мгновенное всплытие с невероятно ясной головой и такой кристальной трезвостью, какой не бывает в жизни. И снова невесомость. Пока я пью, глаза у Тэя бездонные. Трезвея, я вижу их обычными. Черт он, ну как есть - черт. Высшего полета.
- У тебя есть хвост?
- Нет, наверное, - он поперхнулся своей порцией напитка и замер, щурясь от недоумения. - Умеешь задавать вопросы. Жаль, я спешу. Надо бы задержаться и послушать еще денек.
- Зачем ты лжешь мне?
- Зачем бы мне это делать, вот уж вопрос, - честность его взгляда сделалась прозрачнее байкальской воды.
- Ты сказал, что в этом габе ты впервые, - начала я, хлебая концентрат опьянения и сразу трезвея. Восхитительно. Мысли прыгают и снова выстраиваются в надежную цепочку. Не путаются, совсем как хрустальные подвески, парящие кометными хвостами за своими планетами-шарами. - Но ты сразу выбрал ресторан и сделал заказ, зная правило с угадайкой. Ты упомянул бар "Дно", модное место, да? Ты знаешь эту систему звезд, хотя не бываешь дважды вблизи одного и того же места. Ты мне врешь. Не со зла, просто недоговариваешь. Зачем?
