Владимир Кузьменко - Древо жизни. Книга 2
– Ты не любишь своего брата? – набралась смелости спросить Мария. Ещё месяц назад она не решилась бы задать такой вопрос.
– Я никогда не любил его, и он меня тоже. На людях мы разыгрываем комедию тёплых братских чувств, но наедине с собой просто стараемся быть вежливыми.
Через пять месяцев после этого разговора Мария родила мальчика. Александр, как и обещал, немедленно занялся хлопотами по разрешению брака и усыновлению ребёнка. Дело продвигалось туго. Александр собирался уже непосредственно обратиться к императору, который знал его лично и ценил заслуги семьи перед режимом. Для этого он хотел лететь на Гавайи, где была летняя резиденция императора, но за три дня до вылета погиб в автокатастрофе. Его электромобиль был буквально смят в лепёшку встречным грузовиком. Совершивший наезд шофёр бросил свою машину и исчез. Полиция начала поиски, но пока безрезультатно.
Через неделю в замок приехал поверенный в делах Александра. Он захотел увидеться с Марией.
Выразив соболезнования, он долго молчал, не решаясь приступить к делу, ради которого приехал. Наконец, собравшись с духом, он начал:
– Должен вас огорчить, мадам, – сказал он, обращаясь к ней, как принято обращаться к женщинам высшего класса, – ваш муж, я называю его вашим мужем, так как мне известны намерения покойного в этом отношении, к величайшему моему сожалению, не успел оформить брак с вами и усыновить ребёнка. Если бы он это сделал, то сейчас вы вполне законно и спокойно вошли бы в наследование его имуществом, которое, поверьте, очень и очень внушительно. Я хочу спросить вас, не оставил ли он хотя бы письменного завещания? Вряд ли оно решит исход дела об имуществе, но лично для вас может иметь благоприятные последствия.
– Я не знаю, – ответила Мария. – Все произошло так внезапно… Он не думал о смерти…
– Да… Очень неожиданно… Он что, никогда не включал автокомпьютер?
– Не знаю. Я ездила с ним всего один раз. Мне кажется, он очень любил быструю езду.
– Странно, странно, – скорее отвечая своим собственным мыслям, проговорил поверенный. – И все же, мадам, я прошу вас посмотреть в его бумагах, нет ли какого письменного распоряжения.
Мария позвонила дворецкому, и тот принёс ключи от кабинета Александра.
Весь вечер поверенный изучал содержимое стола хозяина дома и его сейфа, но так ничего и не нашёл.
Он спустился вниз глубоко опечаленный.
– Я вынужден поставить вас в известность, мадам, что дом, имущество и все его служащие, девушки и вы теперь, согласно закону, переходите в собственность брата покойного.
– Что же с нами будет?
– Не знаю, не знаю… – Он поспешил попрощаться. Было видно, что ему хотелось как можно скорее покинуть этот дом. В дверях он бросил последний взгляд, полный сочувствия и, как показалось Марии, скорби, и, отвесив поклон, вышел. Смысл происшедшего только сейчас дошёл до Марии, и её объял ужас.
ГЕНРИХ
На второй день приехал управляющий Генриха. Первым делом он опечатал кабинет Александра, затем вместе с двумя помощниками и нотариусом занялся описью имущества.
– Новый хозяин приедет сюда через три месяца, – сообщил он. – А пока мне поручено навести здесь порядок.
Наведение порядка началось с того, что в одно утро в усадьбу въехала крытая машина и женщин вместе с детьми затолкали внутрь и увезли. Сцена была тягостная. Женщины и дети плакали, умоляли управляющего, протягивали к нему руки.
Марию на это время заперли в спальне и выпустили только тогда, когда машина скрылась из виду.
– Что с ними будет? Куда их увезли? – едва сдерживая себя, спросила она управляющего.
– Туда, куда обычно увозят в таких случаях, – ответил спокойно тот и пояснил: – В спецгруппы. Детей же отдадут в питомник.
– А что будет со мною?
– Насчёт вас я не получал никаких указаний, – вежливо ответил управляющий. – Ждите приезда хозяина.
Ещё через день на задний двор вынесли содержимое книжных шкафов библиотеки. Книги вывалили на землю, облили бензином и подожгли. Глядя на это варварство, Мария ощутила, как недобрые предчувствия сжимают ей грудь.
– Ваш прежний хозяин слишком много читал и слишком много говорил, – заметил управляющий, наблюдая, как огонь пожирает бумагу. – Если бы он говорил поменьше… – добавил он, но тут же осёкся.
– Вы принадлежите к высшему классу? – спросила Мария.
– Нет! Я принадлежу к среднему, но какое это имеет значение? Я честно и преданно служу своему хозяину, и он ценит это довольно высоко.
– Вам не жалко их?
– Ваших подруг? При чем тут жалко или не жалко? Я получил в отношении их точные инструкции и выполнил волю хозяина. – Он повернулся и зашагал прочь.
Мария вернулась к себе в спальню и закрылась на ключ. Пошарив под матрацем, она вытащила книгу. Это была «Анна Каренина». Теперь, читая её, она почти понимала, что хотел сказать автор романа.
Через три месяца, как и обещал, приехал Генрих. Вместе с ним прибыла и Ирина. Мария, увидев свою бывшую подругу, невольно сделала движение, чтобы броситься к ней, но та смерила её холодным взглядом и молча пошла вслед за Генрихом вверх по лестнице на второй этаж, в апартаменты Александра.
Большой дом замер. Слуги, привыкшие к мягкому и доброму нраву прежнего хозяина, почувствовали близость перемен. Вскоре они наступили. Через два дня больше половины слуг были отправлены на заводы к конвейерам. Дворецкий тоже исчез. Вместо него появился новый, молодой, служивший ранее камердинером нового хозяина.
Про Марию как будто забыли. Она старалась как можно реже выходить из своей комнаты. Обедала она теперь вместе со слугами. После изысканной еды пища, которую ей теперь давали, не лезла в горло. Слуги тоже жаловались, что кормить стали значительно хуже. Два раза Мария мельком видела Ирину, но та делала вид, что не замечает её.
Как-то вечером, после ужина, Мария сидела в своей спальне и читали «Анну Каренину» – единственную книгу, которая осталась у неё, а наверное, и во всем доме. В дверь тихо постучали. Мария быстро спрятала под матрац книгу и пошла открывать. На пороге стоял негр Джим. Его толстое бабье лицо, сморщенное и лишённое растительности, на этот раз выражало тревогу.
– Госпожа, – испуганным шёпотом проговорил он, – приготовьтесь. Сейчас к вам придёт хозяин, – Он поклонился и, не говоря больше ни слова, пятясь, исчез в полумраке коридора.
Испытывая тревогу, Мария подошла к зеркалу и стала поправлять причёску. Заплакал малыш. То ли страх матери передался и ему, то ли пришло время кормления. Она взяла его из кроватки и стала кормить. Малыш зачмокал и успокоился. Утолив первый голод, он откинул головку, посмотрел на мать и загудел своим беззубым, перепачканным молоком ртом.
Дверь отворилась, и вошёл Генрих. Мария встала и склонилась в поклоне.
Генрих некоторое время молчал, рассматривая мать и малыша. Потом сделал знак, чтобы она села.
– Как назвали? – спросил он, глядя на ребёнка.
– Генрихом, – ответила Мария. Это была ложь. Ребёнка хотели назвать Александром, но инстинкт матери сработал мгновенно. Сейчас она не думала о погибшем отце. Страх за сына, судьба которого в руках этого человека, жестокого, как она знала, заслонил все. Сердце её бешено колотилось.
Генрих был явно удивлён.
– Вот как? Не думал, что мой братец… – он не договорил, спохватившись, что может сказать лишнее.
Сытый малыш был настроен весело. Он бил ручками по груди матери, затем повернул лицо к незнакомому человеку и, вместо того чтобы заплакать, вдруг улыбнулся.
Генрих протянул руки и взял малыша. Мария замерла, но тот вёл себя спокойно, доверчиво смотря в лицо взявшего его на руки человека. Это явно понравилось Генриху, и он даже улыбнулся.
– Да! – решительно произнёс он. – Наша кровь. Кровь Заманских.
Он взглянул на Марию, как бы спрашивая её разрешения, и положил малыша в кроватку. Затем задумчиво заходил по комнате из угла в угол. Он о чем-то размышлял, хотя, видимо, решение уже было принято, обдумывались детали. Затем подошёл вплотную к Марин и пристально стал её рассматривать. Удовлетворившись осмотром, он ещё раз прошёлся по комнате и остановился, внимательно смотря на женщину.
– Я, к сожалению, не имею детей, – произнёс он наконец. – И, вероятно, уже никогда иметь их не буду. – Он замолчал, как бы ожидая, что на это ответит Мария, но та не могла произнести от волнения ни слова. Видя, что она молчит, Генрих продолжал: – Я решил усыновить ребёнка моего брата. Хотя у нас разные матери, но отец один, и я не хочу, чтобы наш славный род, сделавший так много для государства, вымер. После моей смерти он, Генрих Второй, наследует все моё имущество и власть, которую я имею. Я сам его воспитаю. Пусть он рождён был моим братом, но по духу он будет моим сыном.
Решив, что он все сказал, Генрих выжидательно посмотрел на Марию и протянул ей руку. Мария опустилась на колени и поцеловала её.
