Карел Чапек - Фабрика абсолюта
— Да к каким-нибудь. Дело тут, понятно, не в вероисповедании. Просто-напросто должны же они найти на него управу!
— Вздор, — взорвался Марек. — Попов еще здесь не хватало. Чтоб они мне тут святое место для паломников и богомолок открыли. Это у меня, с моими-то взглядами.
— Ну, ладно, — решил пан Бонди, — тогда я их сам позову. Никогда ведь не знаешь… но повредить это не повредит… В конце концов я лично ничего не имею против бога. Лишь бы он не мешал работе. А ты пробовал договориться с ним по-хорошему?
— Нет, нет, — запротестовал инженер Марек.
— Вот то-то и оно, — сухо заметил Г. X. Бонди, — может, с ним удалось бы подписать какой-нибудь контракт? Совершенно деловой, во всех пунктах обговоренный контракт, вроде: «Обязуемся вырабатывать вас незаметно, без перебоев, в объеме, определенном договором; вы, со своей стороны, обязуетесь отказаться от проявлений божественной сущности в таком-то и в таком-то радиусе от места производства». Пойдет он на это, как ты думаешь, а?
— Не знаю, — протянул Марек, потеряв интерес к дальнейшему разговору. — Кажется, он находит удовольствие в том, чтобы и впредь существовать независимо от материи. А может… в своих интересах… он и пойдет на переговоры. Но ты меня в это не впутывай.
— Прекрасно, — согласился пан президент, — я пошлю своего нотариуса. Исключительно тактичный и ловкий человек. Кроме того, гм… он мог бы, пожалуй, предложить ему целый костел. Ведь фабричный подвал и вообще заводские окрестности для бога, мягко говоря… гм-гм… мягко говоря, несколько неудобны. Мы могли бы испытать его вкус. Ты не пытался сделать этого?
— Нет, по мне лучше всего затопить подвал водой.
— Спокойнее, спокойнее, Марек. Это изобретение я у тебя, пожалуй, куплю. Ты, конечно, понимаешь, что я… гм-гм… пошлю еще сюда своих инженеров… Все еще надо как следует изучить, обследовать. А вдруг это на самом деле всего лишь отравляющий газ? А ежели это действительно господь бог, так ведь главное, чтобы сам карбюратор работал.
Марек встал.
— Значит, ты берешь на себя смелость поставить карбюратор на одном из заводов МЕАС?
— Я беру на себя смелость, — ответил президент Бонди, тоже вставая, — организовать массовое производство карбюраторов, Карбюраторы для поездов я пароходов, карбюраторы для центрального отоплении, для бытовых нужд и учреждений, для фабрик и школ. Не пройдет и десяти лет, как мир будут отапливать только карбюраторы. Я предлагаю тебе три процента от общего дохода. В ближайший год это составит, пожалуй, лишь несколько миллионов. А пока подыщи себе другую квартиру, чтобы я мог послать сюда своих людей. Завтра утром я приведу священника. Постарайся избежать встречи с ним. Руда. И вообще я не желал бы больше тебя здесь видеть. Ты слишком резок, Руда, а я не хочу с первых шагов испортить отношения с Абсолютом.
— Бонди, — прошептал Марек в ужасе, — предупреждаю тебя в последний раз: ты выпустишь бога в мир.
— В таком случае, — прозвучал полный достоинства ответ, — этим он будет обязан лично мне. И я надеюсь, что по отношению ко мне он не окажется неблагодарным.
5. Преосвященный епископ
Недели две спустя инженер Марек заглянул в кабинет президента Войди.
— Как дела? — спросил пан Бонди, поднимая голову от каких-то бумаг.
— Все в порядке, — ответил (Марек. — Я передал твоим инженерам подробные чертежи карбюратора. Этот лысый, как его…
— Кролмус…
— Да, инженер Кролмус замечательна упростил мой атомный мотор, превращающий энергию электронов в движение. Толковый парень этот твой Кролмус. Ну, а у тебя что новенького?
Президент Г. X. Бонди молча продолжал писать.
— Строим, — бросил он коротко, — фабрику карбюраторов. Заняты семь тысяч каменщиков.
— Где?
— На Высочанах, Акционерный капитал повысили на полтора миллиарда крон. В газеты проникло кое-что о нашем новом изобретении. Познакомься, — прибавил он и обрушил на колени Марека полцентнера чешских и иностранных газет, после чего углубился в какие-то бумаги.
— Я уже две недели там… не… — горько пожаловался Марек.
— Что?
— Я уже две недели не появлялся на своем заводе в Бржевнове. Я… боюсь… я… Не решаюсь… Что там?
— М-м-м, как тебе сказать…
— А… мой карбюратор? — подавляя тревогу, спросил Марек.
— Работает безостановочно.
— А как… то… другое… тот… побочный? Президент вздохнул и отложил перо.
— Тебе известно, что мы вынуждены были закрыть Миксову улицу?
— Почему?
— Народ ходил туда молиться. Толпами. Полиция взялась было разгонять, и на месте происшествия осталось около семи убитых. Они позволяли себя молотить палками, как бараны.
— Этого надо было ожидать, надо было ожидать, — в отчаянье бормотал Марек.
— Мы обнесли улицу колючей проволокой, — продолжал Бонди. — Выселили жителей из близлежащих домов — понимаешь, один за другим тяжелейшие приступы религиозной горячки. Теперь там работает комиссия министерства здравоохранения и просвещения.
— Я думаю, — с явным облегчением, вздохнул Марек, — что власти запретят карбюратор.
— О нет! — возразил Г. X. Бонди. — Клерикалы что есть мочи восстают против него, зато партии прогресса и левые им назло его отстаивают. Собственно, никто понятия не имеет, в чем тут дело. Видно, ты совсем не следишь за газетами, мой милый. Ведь пока все вылилось в абсолютно неуместную полемику с церковью, А на сей раз она не так уж далека от истины. Этот окаянный преосвященный поставил в известность кардинала-архиепископа.
— Какой еще преосвященный?
— Да какой-то Линда, разумный, впрочем, человек. Видишь ли, я отвез его туда, чтоб он, как специалист, поглубже познакомился с этим чудотворным Абсолютом. Он обследовал машину три дня кряду, не вылезая из подвала и…
— Обратился? — ахнул Марек.
— Куда там! Он или так натренировался, общаясь с господом богом, или сам твердокаменный атеист, похуже, чем ты, не знаю; только три дня спустя приходит он ко мне и заявляет, что с точки зрения католической религии о боге тут не может быть и речи, что церковь, дескать, начисто отвергает и запрещает пантеистическую гипотезу как ересь; одним словом, это не тот легальный бог, которого признает святая церковь, а посему он, как епископ, обязан объявить Абсолют мошенничеством, заблуждением, ересью. Весьма, весьма разумно рассуждал этот преосвященный.
— Значит, он не ощутил никаких сверхъестественных явлений?
— Нет, все было: благодать, виденья, экстаз, все, все как положено. Он не отрицает, что эти факты имеют место.
— Тогда как же он их объясняет, скажи, пожалуйста?
— Никак. Он толковал, что церковь ничего не объясняет, она либо благословляет, либо предает анафеме. Одним словом, он решительно против того, чтоб компрометировать церковь каким-то новоявленным, неискушенным богом. Во всяком случае, я его так понял. Тебе уже известно, что я приобрел Белогорский костел?
— Зачем?
— Это недалеко от Бржевнова. Триста тысяч отдал, мой милый. Потом на словах и в письменной форме предложил Абсолюту переселиться из подвала в это роскошное помещение. Вполне приличный костел, в стиле барокко; помимо всего прочего, я заранее оговорил, что согласен произвести некоторые необходимые переделки. И ты представляешь, позавчера, в двух шагах от костела, в доме номер 457, с одним водопроводчиком приключился дивный экстаз, а в костеле ничего, ровным счетом, никаких чудес!
Один случай экстатического состояния зарегистрирован в Воковицах, два — и того дальше, в самих Коширжах; на Петршинском беспроволочном телеграфе повальное увлечение религией вспыхнуло как эпидемия. Радист, телеграфисты, служащие тамошней станции, ни с того ни с сего разослали по всему свету какие-то странные депеши, кажется, новые евангелические догмы: дескать, бог грядет в мир, дабы искупить наши грехи, и так далее, в том же духе. Срам-то какой, подумать стыдно! Левые газеты поносят министерство связи на чем свет стоит, от него только клочья летят: вопят, будто «клерикализм выпускает когти», глупости всякие, одним словом. И никому невдомек, что это как-то связано с карбюратором. Марек, — Бонди вдруг перешел на шепот, — я тебе кое в чем признаюсь, только это секрет: неделю назад это снизошло на нашего министра обороны.
— На кого? — вскрикнул Марек.
— Тише! На министра обороны. Он отдыхал на своей вилле в Дейвицах, и на него нежданно-негаданно снизошла благодать. Утром министр созвал пражский гарнизон и обратился к нему с речью о вечном мире, призывал к мученичеству. Разумеется, после этого ему пришлось распрощаться с военной карьерой. Газеты сообщали, что министр внезапно заболел. Вот оно как, голубчик.
— И в Дейвицах тоже, — простонал инженер. — Ведь это катастрофа, Бонди. Но с какой скоростью он распространяется!