Алексей Толкачев - Больше семи, меньше восьми
— Алло, машинист? Это пассажир. Хочу вам сообщить: рядом со мной находится лицо в пачкающей одежде, курящее и занимающееся попрошайничеством… Шутка. Давай-ка, Кузьмич, поворачивай к Лобной чаше.
Дэн стоял на дне котлована. На голове у него был рогатый шлем викинга. В этом шлеме Дэн был во время ареста, потом его, вместе с прочими личными вещами, забрали, а теперь Метрополиарх водрузил шлем на голову Дэну со словами: «Уйдите достойно, в своем головном уборе!» Как его конкретно, физически, лишат сейчас жизни — догадаться было невозможно, и от этого было особенно страшно. Рядом на дне Лобной чаши не было видно ни гильотины, ни виселицы, ни электрического стула. У людей, стоявших сверху на краю котлована, не было при себе огнестрельного оружия. Некоторые из них, в том числе, и Метрополиарх, время от времени посматривали на часы. Наконец, глава государства воскликнул:
— Осемь!
Откуда-то сверху на Дэна упал мощный луч света. И в том свете он начал растворяться.
Так это выглядело со стороны. Сам же Дэн почувствовал, что его тело теряет вес и, будто бы, взлетает в воздух. И в то же время, он оставался на дне чаши, видел стены котлована и даже слышал голос Метрополиарха:
— По святой традиции, об ушедших — или критически, или никак. Что ж, из уважения к только что покинувшему нас, скажу несколько слов… Денис Валерьевич был дрянным человеком. Ненавидя народ и государство…
А потом Дэн услышал скрежет ржавых подшипников и увидел над головой острую косу маятника.
Двое милиционеров, проезжавших мимо стройки, стали свидетелями необъяснимого явления. Крюк, свисавший со стрелы башенного крана, вдруг, ни с того, ни с сего, резко пошел в сторону и вверх, будто оттянутый невидимой гигантской рукой. Повисев пару секунд наверху, крюк полетел вниз, качнулся вверх в противоположную сторону, снова опустился вниз и… резко застыл. Будто он и не качался вовсе.
Менты переглянулись.
— Ты видел то же, что и я? — спросил первый.
— Ага, — ответил напарник.
— Не будем никому рассказывать. А то попрут из органов. Сумасшедших только в рекламных агентствах уважают.
— Ага.
Послышался звон разбитой чашки. Два молодых человека, увлеченно беседовавших за соседним столиком, обернулись. Позади них сидел какой-то придурок в рогатом шлеме. В таких обычно ходят футбольные фанаты, только у тех шлемы раскрашены в цвета клубов, а этот какой-то непонятный, серенький. Словом, придурок, да еще, наверняка, и под кайфом. Но, вроде, не агрессивный. Молодые люди вернулись к своему разговору.
— Короче, таких денег за девиз, как этот ССМБ, нам еще никто не предлагал! Но им нужно сегодня до восьми вечера. Там, типа, эфир уже проплачен наперед, время в сетке вещания зарезервировано… Короче, все через жопу, как обычно… Уже миллион вариантов им предложили! Ничего не берут. «Мы называемся: „Самый Серьезный Московский Банк“, наш девиз должен хорошо сочетаться с солидностью названия»! Я уж чего только не предлагал: «Уверенность в завтрашнем дне», «Уверенность и надежность», «Надежность и стабильность»… «Гарантия вашего спокойствия»…
— Извините, пожалуйста…
Опять этот козел в рогатом шлеме! Домотался-таки! Молодые люди хмуро уставились на Дэна.
— Разрешите вас спросить… Простите, я просто слышал ваш разговор про московский банк… Этот город называется Москва? Мы сейчас в Москве находимся? Пожалуйста, я не сумасшедший, я, просто, не совсем здоров, у меня проблемы с памятью…
— В Москве, — хмыкнув, ответил один из молодых людей.
— А Москва — столица России?
— Ну.
— Смерть Метрополиарху!
— Что?!
— Простите… Огромное вам спасибо! Да… Насчет девиза для банка. Что если так попробовать:
«Самый Серьезный Московский Банк. Тили-тили, трали-вали!»
— Слушай, — начал один из молодых людей… И тут второй вдруг заржал.
— Чё, прикольно! Нет, ты вслушайся! Это же атас просто: «Самый Серьезный Московский Банк. Тили-тили, трали-вали!» Круто! Я бы взял!
— Да у меня даже язык не повернется такое шефу предлагать! Там у всех нервы на пределе, а я издеваться буду!
— Звони, звони! Я тебе реально говорю: гениальный девиз!
Через пятнадцать минут за столиком уже пили французский коньяк. Шеф в идею врубился и нашел в себе достаточно безумия, чтобы предложить девиз клиенту. Невероятно, но парадоксальность этого «Тили-тили, трали-вали» очаровала и управляющего банком…
— Братан, половина гонорара твоя! Вторая половина уж, все-таки, моя. Согласен, справедливо?
— Согласен. Сорок шесть процентов — справедливо.
— Да нет, почему сорок шесть? Я крысятничать по мелочам не собираюсь. Сказал — половина, значит, половина, все пятьдесят процентов… Слушай, ты, вообще, откуда? Поработать с нами не хочешь?
Через некоторое время Дэн вышел на улицу освежиться. Март только начался, но снега уже почти нигде не было. Первое весеннее солнышко отражалось в стеклах проносящихся мимо машин.
«Ну, здравствуй, Москва! Я вернулся!»
Стоя на углу тротуара, Дэн наблюдал, как люди, самые обыкновенные, простые горожане густым потоком затекают в Метро. «Демократично тут у них, — подумал Дэн, — заходи, кто хочет, в мраморные царские дворцы, катайся на поездах, сколько влезет!»
Вспомнил о друзьях. «Что они подумали о моем исчезновении? Небось, похоронили уже… Надо будет придумать, что им сказать. Интересно, как там Лелик? Ирка…»
Подумав об Ирке, Дэн вспомнил Олю. Загрустил. Попытался представить себе Ирку лысой… Не получилось. Сумасшедшая мысль пришла в голову: «А что, если всякий, кого в Чанчос-Айресе приговаривают к высшей мере, попадает сюда? Может, и Ольгу тоже приговорят… ну, за дружбу со мной… и она сюда попадет?»
А в это время двое молодых людей в кафе, воодушевленные как успехом, так и коньяком, продолжали бурно восторгаться девизом, который придумал этот ненормальный парень в рогатой шапке и с провалами в памяти. Недаром говорят: «Все гении — сумасшедшие!»
Молодые люди не обращали никакого внимания на работающий в углу телевизор. Да и не было там ничего, заслуживающего внимания. Всё какая-то, надоевшая уже до смерти, политическая реклама. Ну, выборы же скоро. Вот и сейчас на экране агитировал за себя какой-то Петр Рыбка — мужик с татуировкой на шее в виде креста: «…отбывал наказание… жизненный урок… бесценный опыт… на благо сограждан… за одного раскаявшегося осемь праведников дают…»
Алексей Толкачев © 2006
