Рэй Брэдбери - О скитаньях вечных и о Земле
— Вот, — прошептал первый. — Вот оно!..
Вдалеке, за много миль, оглушительно загремело, взревело — мчался дракон.
В молчании оба опоясались мечами и сели на коней. Первозданную полуночную тишину разорвало грозное шипение, дракон стремительно надвигался — ближе, ближе; над гребнем холма сверкнули свирепые огненные очи, возникло что-то темное, неясное, сползло, извиваясь, в долину и скрылось.
— Скорей!
Они пришпорили коней и поскакали к ближней лощине.
— Он пройдет здесь!
Поспешно закрыли коням глаза шорами, руками в железных перчатках подняли копья.
— Боже правый!
— Да, будем уповать на Господа.
Миг — и дракон обогнул косогор. Огненно-рыжий глаз чудища впился в них, на доспехах вспыхнули алые искры и отблески. С ужасающим надрывным воплем и скрежетом дракон рванулся вперед.
— Помилуй нас, Боже!
Копье ударило под желтый глаз без век, согнулось — и всадник вылетел из седла. Дракон сшиб его с ног, повалил, подмял. Мимоходом задел черным жарким плечом второго коня и отшвырнул вместе с седоком прочь, за добрых сто футов, и они разбились об огромный валун, а дракон с надрывным пронзительным воем и свистом промчался дальше, весь окутанный рыжим, алым, багровым пламенем, в огромных мягких перьях слепящего, едкого дыма.
— Видал? — воскликнул кто-то. — Все в точности как я тебе говорил!
— То же самое, точь-в-точь! Рыцарь в латах, вот лопни мои глаза! Мы его сшибли!
— Ты остановишься?
— Уж пробовал раз. Ничего не нашел. Неохота останавливаться на этой пустоши. Жуть берет. Что-то тут нечисто.
— Но ведь кого-то мы сбили!
— Я свистел вовсю, малый мог посторониться, а он и не двинулся!
Вихрем разорвало пелену тумана.
— В Стокли прибудем вовремя. Подбрось-ка угля, Фред.
Новый свисток стряхнул капли росы с пустого неба. Дыша огнем и яростью, ночной скорый пронесся по глубокой лощине, с разгону взял подъем и скрылся, исчез безвозвратно в холодной дали на севере, остались лишь черный дым и пар — и еще долго таяли в оцепенелом воздухе.
Лекарство от меланхолии
(перевод В. Гольдича)
— Пошлите за пиявками: ей нужно сделать кровопускание, — заявил доктор Джимп.
— У нее уже и так не осталось крови! — воскликнула миссис Уилкес. — О доктор, что томит нашу Камиллу?
— С ней не все в порядке.
— Да?
— Она нездорова. — Добрый доктор нахмурился.
— Продолжайте, продолжайте!
— Не вызывает сомнения: она угасает как свеча.
— О доктор Джимп, — запротестовал мистер Уилкес. — Вы же повторяете то, что вам говорили мы, когда вы только пришли в наш дом!
— Нет, вы не правы! Давайте ей эти пилюли на рассвете, в полдень и на закате солнца. Превосходное средство!
— Проклятье, она уже нафарширована превосходными средствами!
— Ну-ну! С вас шиллинг, сэр, я спускаюсь вниз.
— Идите и пришлите сюда дьявола! — Мистер Уилкес сунул монету в руку доброго доктора.
Пока врач спускался по лестнице, с громким сопением нюхая табак и чихая, на многолюдных улицах Лондона наступило сырое утро весны 1762 года.
Мистер и миссис Уилкес повернулись к постели, где лежала их любимая Камилла, бледная и похудевшая, но все еще очень хорошенькая, с большими влажными сиреневыми глазами. По подушке золотым потоком струились волосы.
— О, — она чуть не плакала, — что со мной сталось? С начала весны прошло три недели, в зеркале я вижу лишь призрак; я сама себя пугаю. Мне страшно подумать, что я умру, не дожив до своего двадцатого дня рождения.
— Дитя мое, — сказала мать, — что у тебя болит?
— Мои руки. Мои ноги. Моя грудь. Моя голова. Сколько докторов — шесть? — поворачивали меня, словно мясо на вертеле. Не хочу больше. Дайте мне спокойно отойти в мир иной.
— Какая ужасная, какая таинственная болезнь, — пролепетала мать. — Сделай что-нибудь, мистер Уилкес!
— Что? — сердито спросил мистер Уилкес. — Она не хочет видеть врачей, аптекарей или священников — аминь! — а они очень скоро разорят меня! Может, мне следует сбегать на улицу и привести мусорщика?
— Да, — послышался голос.
— Что?! — Все трое повернулись посмотреть на того, кто произнес эти слова.
Они совсем забыли о младшем брате Камиллы, Джейми, который стоял у дальнего окна и ковырял в зубах. Он невозмутимо смотрел вдаль, туда, где шумел Лондон и шел дождь.
— Четыреста лет назад, — совершенно спокойно проговорил Джейми, — именно так и поступили. И это помогло. Нет, не надо приводить мусорщика сюда. Давайте поднимем Камиллу вместе с кроватью и всем остальным, снесем ее вниз по лестнице и поставим возле входной двери.
— Почему? Зачем?
— За один час, — Джейми вскинул глаза — он явно считал, — мимо наших ворот проходит тысяча людей. За день двадцать тысяч пробегают, проезжают или ковыляют по нашей улице. Каждый из них увидит мою несчастную сестру, пересчитает ее зубы, потрогает мочки ушей, и все, можете не сомневаться, все до единого захотят предложить свое самое превосходное средство, которое наверняка ее излечит! Одно из них обязательно окажется тем, что нам нужно!
— О! — только и смог произнести пораженный мистер Уилкес.
— Отец, — взволнованно продолжал Джейми. — Неужели ты встречал хотя бы одного человека, который не полагал бы, что он способен написать «Materia Medica»[2]: вот эта зеленая мазь отлично лечит больное горло, а бычий бальзам — опухоли? Прямо сейчас десять тысяч самозваных аптекарей проходят мимо нашего дома, и их мудрость пропадает зря!
— Джейми, мальчик, ты меня удивляешь!
— Прекратите! — вмешалась миссис Уилкес. — Моя дочь никогда не будет выставлена на всеобщее обозрение на этой или любой другой улице…
— Тьфу, женщина! — оборвал мистер Уилкес. — Камилла тает, как льдинка, а ты не хочешь вынести ее из этой жаркой комнаты? Давай, Джейми, поднимай кровать!
— Камилла? — Миссис Уилкес повернулась к дочери.
— Я могу с тем же успехом умереть под открытым небом, — заявила Камилла, — где свежий ветерок будет перебирать мои локоны, пока я…
— Вздор! — возразил мистер Уилкес. — Ты не умрешь, Камилла. Джейми, поднимай! Ха! Сюда! С дороги, жена! Давай, мой мальчик, выше!
— О! — воскликнула Камилла слабым голосом. — Я лечу, лечу…
Совершенно неожиданно над Лондоном вдруг засияло чистое голубое небо. Горожане, удивленные такой переменой погоды, высыпали на улицы, им не терпелось что-нибудь увидеть, сделать, купить. Слепые пели, собаки прыгали, клоуны вертелись и кувыркались, дети играли в классики и мяч, словно наступило время карнавала.
И в этот шум и гам с покрасневшими от напряжения лицами Джейми и мистер Уилкес несли Камиллу, которая, будто папа римский, только женского пола, с закрытыми глазами возлежала на своей койке-портшезе и молилась.
— Осторожней! — кричала миссис Уилкес. — О, она умерла! О нет… Опустите ее на землю. Полегче!
Наконец кровать была поставлена рядом со стеной дома так, чтобы людской поток, стремительно несущийся мимо, мог обратить внимание на Камиллу — большую бледную куклу, выставленную, словно приз, на солнце.
— Принеси перо, чернила и бумагу, сын, — сказал мистер Уилкес. — Я запишу симптомы, о которых станут говорить прохожие, и предложенные ими способы лечения. Вечером мы все отсортируем. А сейчас…
Однако какой-то человек из толпы уже внимательно разглядывал Камиллу.
— Она больна! — заявил он.
— Ага, — радостно кивнул мистер Уилкес. — Началось. Перо, мой мальчик. Вот так. Продолжайте, сэр!
— С ней не все в порядке. — Человек нахмурился. — Она плохо выглядит.
«Плохо выглядит…» — записал мистер Уилкес, а потом с подозрением посмотрел на говорившего.
— Сэр? Вы, случайно, не врач?
— Да, сэр.
— Так я и думал, я узнал эти слова! Джейми, возьми мою трость и гони его в шею. Уходите, сэр, и побыстрее!
Однако человек не стал ждать и, ругаясь и раздраженно размахивая руками, торопливо зашагал прочь.
— Она больна, она плохо выглядит… Фу! — передразнил его мистер Уилкес, но был вынужден остановиться. Потому что высокая и худая, словно призрак, только что восставший из могилы, женщина показывала пальцем на Камиллу Уилкес.
— Меланхолия, — произнесла она нараспев.
«Меланхолия», — запечатлел на бумаге ее слова довольный мистер Уилкес.
— Отек легких, — бубнила женщина.
«Отек легких» — писал сияющий мистер Уилкес.
— Вот это совсем другое дело! — пробормотал он себе под нос.
— Необходимо лекарство от меланхолии, — негромко продолжала говорить женщина. — Есть ли у вас в доме порошок мумий для приготовления лекарств? Самые лучшие мумии — египетские, арабские и ливийские, они очень помогают при магнитных расстройствах. Спросите цыганку на Флодден-роуд. Я продаю каменную петрушку, благовония для мужчин…
