Геннадий Марченко - Музыкант (трилогия)
– А почем билеты? – спросил я напарника.
– Какие билеты, Штырь? Там можно через изгороди перелезть, мы уже в этом году так на стадион пробирались. Видно, память еще у тебя того, не до конца восстановилась.
Ага, с чего бы ей восстановиться, если у меня совсем другая память, которая помнит жизнь Алексея Лозового?! В общем, договорились смотаться на футбол. По ходу дела выяснилось, что у железнодорожников пока еще нет своего стадиона, и домашние игры они проводят на «Динамо» и Центральном стадионе им. Ленина. Хм, так или иначе судьба сводит с любимым клубом. Правда, именно сегодняшний матч игрался как раз в «Лужниках».
Но до матча оставалось еще почти шесть часов, и мы решили прогуляться по центру Москвы. На этот раз выбрали метрополитен, где тоже не обошлось без пересадок. Спустя примерно полчаса мы выходили в город со станции «Проспект Маркса».
– Может, в кафе зайдем? – предложил я, глядя на призывно манящую вывеску.
– А у тебя много с собой денег? А то мне мать тридцать копеек на все про все дала.
– Ну рубль-то есть, который я вчера у Бугра выиграл.
– На кафе не хватит, – грустно констатировал Муха после короткого мысленного подсчета. – Только зря деньги потратим. Лучше давай просто мороженого в ларьке купим. А потом можно газировкой запить.
Эскимо в шоколадной глазури показалось мне на вкус просто божественным. А кстати, когда я в последний раз ел мороженое? Уже и не вспомнить, как-то несолидно было немолодому музыканту мороженое лопать. Куда чаще я травил свой организм спиртными напитками.
Неторопясь добрели до Красной площади. Ну точно, отец народов тоже тут лежит, чему были свидетельством сразу две надписи. Сверху было написано «Ленин», а ниже – «Сталин».
– А что, мавзолей сегодня работает? – толкнул я Муху.
– Туда пускают только по вторникам, средам, четвергам, субботам и воскресеньям. А сегодня понедельник. Так что можешь завтра сходить с 10 до 13 часов, если есть желание. Да только ничего нового ты там не увидишь, мы же с классом были там зимой.
Ладно, хрен с ними, с вождями. По большому счету сегодня я наслаждался своим новым телом. Как же это здорово, когда у тебя ничего не болит: ни поясницу не ломит перед дождем, ни кашель по утрам не сотрясает твое тело, когда ты отхаркиваешь из себя какую-то хрень, ни камни в почках не застревают в самый неподходящий момент… Хотя когда он бывает подходящим? Правда, кто-то из умных сказал: «Если утром вы проснулись и у вас ничего не болит – значит, вы умерли». Однако сейчас я готов был с этим умником поспорить. Ну да он, наверное, имел в виду свой возраст.
В Лужники мы прибыли за час до игры. В кассы уже стояли очереди, но не такие уж и большие, как можно было предположить. О клубной принадлежности болельщиков можно было только догадываться. Никакой атрибутики, только программки в руках. Ну и еще из разговоров, когда превозносились Гусаров, Метревели, Шустиков, Воронин… Не очень шумно, скорее вполголоса, но обсуждали, что из-за какой-то бабы Эдик Стрельцов мотает срок. Ну да, про это дело с якобы изнасилованием на пикнике я и читал, и смотрел даже какой-то документальный фильм. Вроде как Хрущ постарался, по его команде легендарному футболисту впаяли срок. Версий нам тут, в круговороте поклонников футбола, пришлось услышать множество. Чаще всего болельщики упоминали про конфликт Стрельцова с Фурцевой, вроде как футболист отказался жениться на ее дочке. А изнасилование – всего лишь ловко продуманная провокация.
Болельщики «Локомотива» все больше обсуждали, что Бубукин изменил железнодорожникам с ЦСКА, хотя кто-то по старой привычке называл армейский клуб ЦДКА. Муха мне подсказал, что название коллектива изменилось в прошлом году, я сам, честно говоря, таких подробностей не помнил.
Рядом с кассами крепко сбитая тетка в порядком застиранном фартуке прямо с лотка продавала пирожки.
– С ливером, – прокомментировал Муха, глядя, с каким аппетитом уминает продолговатое кулинарное изделие солидного вида товарищ в шляпе с портфелем подмышкой.
– Что-то я проголодался, может, возьмем по парочке?
– Давай, у меня деньги еще есть. И заодно вон у той бабульки семечек возьмем, полузгаем.
Что же до самого стадиона, то он выглядел точно таким же, каким я его помнил с детства и в более зрелые годы, пока сначала в 97-м не установили крышу с вентиляцией посередине, а в 2013-м окончательно не закрыли на реконструкцию к мундиале. Эх, не судьба мне, видно, посмотреть чемпионат мира в России. Хотя, может быть, и доживу в этом теле, если не сопьюсь или еще что-нибудь не случится. Например, возврат в собственный, изношенный годами и вредными привычками организм. И кстати, даже в том теле я уж пару лет как-нибудь протянул бы. Главное, не очнуться в состоянии овоща.
– Ладно, пойдем, попробуем пролезть, – потянул меня за собой Муха.
Оказалось, не мы одни были такими хитросделанными. Милиционеры, конечно, пытались как-то отловить безбилетников, но нас было так много, что большинство все же просачивалось на стадион. А тут уже садись куда хочешь, никаких тебе пластиковых бездушных кресел, все сидели на деревянных скамьях, рядами опоясывавших периметр вокруг зеленого поля и беговых дорожек. Уже вовсю играл духовой оркестр – еще одно воспоминание детства. Муха сел слева от меня, тут же принявшись лузгать жареные семечки. Причем шелуху он сплевывал себе прямо под ноги. Видя, что многие из соседей занимаются тем же самым, не особо утруждая себя морально-этическими терзаниями, я вздохнул и решил влиться в дружные ряды семечкоедов.
Матч закончился победой «Торпедо» с минимальным счетом. По пути домой забился с Мухой на три рубля, что чемпионом страны в этом сезоне станет киевское «Динамо». Он же ставил на «Торпедо», несмотря на то, что болеть решил за «Локомотив».
Мама сегодня осталась на дополнительное ночное дежурство, поэтому хозяйством занималась Катька. Она отварила на общей кухне кастрюлю макарон с сосисками и со словами: «Ешь, у тебя растущий организм», навалила мне большую тарелку, посыпав макароны сверху мелконарезанным зеленым луком. Причем, как и мама вчера, срезала зелень с луковиц, пораставших в небольших стеклянных баночках, наполненных водой. Сразу вспомнилась моя бабушка, она тоже выращивала лук на подоконнике, только высаживала луковицы в заполненной землей пластиковой коробке.
А ведь бабуля сейчас еще вполне хорошо себя чувствует, и обитать должна, насколько я помню, в районе станции метро «Таганская». Не так далеко, кстати, от нашего дома, который тогда стоял недалеко от станции «Добрынинская». А снесли его в 73-м, мне тогда как раз двадцатник стукнуло, и расселили в новую многоэтажку в Теплом Стане, где тогда как раз началась массовая застройка. Родители говорили, что уже лучше бы так и жили в своей коммуналке, зато практически в центре Москвы. Мне же по молодости тогда сразу понравилась новая квартира, тем более что на одной с нами лестничной клетке жила симпатичная первокурсница медицинского училища Марина Хлебородова… Но это уже, как говорится, совсем другая история.
На следующее утро меня никто не будил. Я проснулся, судя по будильнику, без десяти девять утра, подумал, не сделать ли зарядку, решил, что ну ее, еще успеется, и выглянул в большую комнату. Мама, похоже, только недавно вернулась с ночного дежурства, спала, натянув на себя одеяло. Катюха уже проснулась, лежала в кровати снова с книгой в руках, только теперь это была беллетристика, «Всадник без головы». Прочитал даже набранное мелкими буквами имя автора – Майн Рид. Хм, а ведь у меня и зрение отличное, так-то было минус два, только очками и тем более линзами я принципиально не пользовался. Есть все-таки плюсы в молодом организме.
– За молоком я сходила, пока ты дрых, – негромко отчиталась сестра не без упрека в глазах. – Бидон вон на столе, можешь пить на завтрак с бутербродом. Или кашу тебе сварить?
– Не, не надо кашу, я так, с бутербродом. И лучше чай, наверное, а то молоко для желудка с утра слишком тяжело будет.
– Тогда шуруй на кухню, кипяти чайник, – отрезала Катька, снова уткнувшись в книгу.
Ага, чайник вот, с вечера стоит на столе. Это хорошо, а то бы пришлось искать на кухне, какой из чайников наш, народ спрашивать, объясняй им, что меня типа током шандарахнуло, и память после этого отшибло. У матери по-любому истерика случится. Оно мне надо?
На кухне было немноголюдно, видно, народ уже на работу разбежался. Только немолодой тощий мужик в грязной майке держал татуированными пальцами самокрутку, которую смолил в раскрытую форточку, периодически срываясь в захлебывающийся кашель.
– Здорово, Егор, – хрипло приветствовал он меня, обернувшись на звук набирающейся из крана в чайник воды.
– Здрасьте.
Не мешало бы добавить Иван Петрович, или Петр Иванович, но как зовут этого мужика, я, хоть убей, не знал, хотя он-то наверняка был уверен, что Егор Мальцев его прекрасно знает.
