Владимир Моисеев - Наивный наблюдатель
Зимин не верил свалившемуся на него счастью. Это была сказка, исполнение мечты, о которой он даже не осмеливался помышлять. Ему стоило огромных усилий, чтобы сразу не согласиться. Но важный для Зимина вопрос оставался не выясненным.
— Технологию ложной памяти можно использовать для порабощения людей, вы сможете сделать людей рабами, вы сможете лишить их реальной жизни.
— Наверное. Но зачем? Какой смысл тратить энергию и ценное оборудование на бессмысленные проекты? — он покрутил на пальце браслет. — Ерунда. Для нормального функционирования Усадьбы хватает парней из Трущоб. Простите, но разве вы этого не знали? Им не нужно промывать мозги, они подписываются на рабский труд в Усадьбе добровольно и с большой охотой. У нас и без браслета желающих записаться на работу хоть отбавляй. Не всех берем, потому что потребность в рабском труде ограничена. И по поводу любителей реальной жизни переживать не советую. Кого в наши дни интересует поднадоевшая реальность? Так что, у нашего приборчика большое будущее. Рассчитан он скорее на удовлетворение прихоти элоев, чем на решение придуманных социальных проблем.
— Не боитесь, что однажды проснетесь в кроватке с браслетом на руке, загорится зеленый огонек, и память ваша попадет в чужие грязные руки?
— Нет, не боюсь. У меня есть ограничитель. На меня прибор не действует.
— Предусмотрительно. Надеюсь, что и у меня тоже будет ограничитель?
— Это не вопрос.
Нау нажал кнопку на принтере и через минуту вручил Зимину круглую штучку, размером со спичечную головку.
— Что с ней делать?
— Можете пока прикрепить пластырем за ухом. Лично я имплантировал свой ограничитель в мочку правого уха, чтобы не потерять. Итак, вы согласны?
В последнее время Зимин постоянно соглашался на авантюрные предложения, согласился и на этот раз.
6. Три дня в Центре
На неделю Зимина оставили в покое, предполагалось, что этого времени ему должно хватить, чтобы привести в порядок тело и мозг, обрести уверенность и спокойствие и начать придумывать занятные истории. Он попросил, чтобы к нему прислали Марго, но оказалось, что сделать это невозможно. Нау объяснил, что в настоящее время они находятся не в Усадьбе, как думал Зимин, а в совсем другом месте, которое называется Центром. А Марго осталась в Усадьбе, и в Центр ее не пропустят, кто-то бы за нее не просил, потому что пропуски туда выписывают не по просьбам друзей, а совсем по другим критериям. Вот, например, Зимин, попал в Центр потому, что успешно прошел испытательный тест.
— Никогда не слышал про Центр, — сказал Зимин.
— Правильно. Вам никто про него ничего не говорил, — ответил Нау. — Как можно услышать о том, о чем вслух не говорят?
— Это тайна?
— Пожалуй, нет. Вот я, например, после ужина люблю разложить пасьянс «Солитер». Можно назвать это тайной? Об этом ведь мало кто знает и, более того, никто об том не говорит. Нет, конечно, это просто не тема для разговора.
— Но пасьянс — это ваше личное дело, а Центр — явно общественное место, где принимаются решения, важные для всех.
— Немного не так, решения принимаются вот здесь, — улыбнулся Нау и ткнул пальцем в свой лоб, — А для того, чтобы решения были наилучшими, мозг нужно должным образом подготовить с помощью пасьянса или Центра. Не вижу большой разницы. Во всяком случае, и то, и другое не темы для разговоров.
— Для меня это очень сложно.
— Понимаю. Со временем вы сами во всем разберетесь. Но пока нам не следует обсуждать нетривиальные вещи, требующие длинных объяснений.
— Но если я правильно понял, люди, попавшие в Центр, теряют возможность общаться с людьми из Усадьбы.
— С точностью наоборот. Это люди из Усадьбы не могут по своему желанию попадать в Центр, а обитатели Центра свободны в своих перемещениях.
— Зачем понадобилось организовывать Центр?
— В Усадьбе скопилось много разного народа, многие из них — крайне неприятные люди. Идея сократить круг избранных была очевидна и своевременна.
— Никогда не думал, что элита бывает разных сортов. Как сыр.
— О, дружище! Запомните на будущее — все люди разные. А уж ребята из элиты — тем более!
— У нас в Трущобах принято думать иначе.
— Кто бы сомневался. Одно слово — трущобники. Вот потому из вас, Зимин, трущобник и не получился. Двойка вам за трущобность.
— Что же отличает людей из Центра от элиты?
— Мы — свободные люди.
Зимин решил промолчать. Он был не готов рассуждать о свободе, что-то внутри мешало ему быть откровенным. Конечно, у него было свое мнение на этот счет. И он знал, что какие бы разумные и убедительные аргументы не приведет Нау, он по-другому думать не сможет, потому что так уж сложилась его жизнь, изменить ничего нельзя. Не исключено, что потом, со временем, прочитав в умных книгах придуманные мудрецами определения, он откроет для себя новые измерения этого такого простого слова — свобода. Но что-то не верится. Пусть у мудрецов будут свои представления, а у него свои.
— А как попадают в Центр? — спросил он, чтобы не показаться невежливым, ему показалось, что Нау ждет, когда Зимин задаст этот вопрос.
— У каждого своя дорога.
— Наверное, вы объясняете людям, что такое свобода. Так сказать, прокладываете им путь.
— Ерунда. Разве можно современного человека научить быть свободным? Это невозможно. Человек или рождается свободным, или всю жизнь остается рабом.
— Но разве не существует какой-нибудь волшебной формулы, которая бы с помощью логики меняла сознание человека, открывала бы ему глаза?
— Нет. Не слышал ни о чем подобном. Не верьте тому, кто будет утверждать обратное.
— По вашему мнению, я родился свободным?
— Получается, что так.
— Будете меня еще проверять?
— Нет. Ваша проверка уже закончена, — рассмеялся Нау. — Будем читать ваши сочинения. Дело в том, что тексты говорят о писателях больше, чем принято думать.
Честно говоря, особых перемен в своей жизни Зимин не заметил. Ему казалось, что, перебравшись в Центр, он попадет в мир более совершенный и комфортабельный, чем Усадьба. Но Зимин ошибался. К своему удивлению, он обнаружил, что некоторые приспособления, известные ему по Усадьбе, в его новом жилище отсутствуют.
Он спросил об этом у Нау. Тот в ответ рассмеялся.
— Вы пользовались этими приспособлениями?
— Нет, — признался Зимин.
— Разумные дома тщательно сканируют сознание. Они прекрасно разбираются в ваших потребностях. Все вещи, в которых есть нужда, будут предоставлены. Как правило, речь идет лишь о потребностях, которыми вы раньше уже пользовались. Каждое новое устройство необходимо будет инсталлировать.
— Разумный минимализм?
— Нет, это забота о душевном равновесии. Люди, как известно, предпочитают привычное и понятное.
— Пожалуй. Мне было приятно обнаружить компьютер с мышкой и клавиатурой.
— У каждого человека свои собственные представления о необходимых ему вещах. Тем более, о вещах, которые требуются ему для работы. Общего подхода здесь быть не может.
— Реализуются мечты?
— Скорее, не мечты, а представления.
— Это как?
— Есть люди, которые мечтают о велотренажере, а есть люди, которым велотренажер нужен для поддержания формы. Вот у них он и будет.
— Реальный или виртуальный?
— В каждом конкретном случае по-разному. Компьютер с клавиатурой у вас будет реальный, а вот велотренажер виртуальный. Поскольку для поддержания спортивной формы хватает виртуального. Нагрузку на нужные группы мышц он обеспечивает достаточную.
— Я буду общаться только с виртуальными людьми? — Зимин был разочарован.
— Общайтесь с кем хотите, никто ничего запрещать не собирается. Это не хорошо. Не забывайте только о своем ограничителе. Он должен быть включен. Защитите свое сознание и сможете управлять эмоциями собеседника. Это бывает очень полезно, когда внезапно сталкиваешься с неконтролируемой агрессией.
