Илья Ангелов - Прыгай, Филька!
К сожалению, нам приходится применять силу. И мы будем ее применять. В мире зреет новая катастрофа — медленно, но непрестанно разогревающийся котел исламского фундаментализма. В мире множество мусульман, которые хотят просто спокойно жить, никого не трогая. Но есть несколько стран, которые необходимо уничтожить, чтобы они не повлекли мирных мусульман в пекло разгорающейся войны. Прежде всего, мы уничтожим атомным оружием Палестину, Иран и часть Пакистана. Если преподанный урок не окажется достаточным — Саудовскую Аравию, Судан и Афганистан. Будет кровь и много крови. Но все равно — ее будет в тысячи раз меньше, чем если бы началась настоящая война между христианским и мусульманским миром.
Ты говоришь, что смерть 50–60 миллионов это много? Задумайся — на Земле проживает 6 миллиардов человек. 60 миллионов — один процент населения планеты. Не так уж и много. А палестинцев вообще всего 6 миллионов — одна десятая процента! Не будет их и спокойно вздохнет весь Ближний Восток. И не только он…
Ты вскакиваешь в ужасе и называешь меня фашистом? Опомнись, Кузя! Задумайся — если бы мы были фашистами, мы бы давно уничтожили всех этих беспредельщиков. А почему мы этого не сделали?
Наш Бог — Великий Архитектор Вселенной — учит нас милосердию и терпению. Поэтому мы бросаем все наши силы и умения на то, чтобы любое противоречие разрешалось единственно мирным путем. Людям нужен мир! И во имя него мы вновь и вновь будем убеждать противника в необходимости жить, уважая соседа и не покушаясь на свободу его верований. Атомное, химическое и бактериологическое оружие — наш последний аргумент и мы всячески откладываем его применение. Мудрость и здравомыслие, спокойствие и свойство не унывать, а бороться — таков истинный масон.
Но вернемся к нашей стране, Кузя. В Москве, если ты не знаешь, на данный момент проживает минимум два миллиона кавказцев. Благодаря им город превратился в ад. Ты думаешь, мы не в состоянии депортировать их за несколько недель? Ошибаешься…Но мы не делаем этого, потому что хотим постепенно, без резни, а лишь путем положительного примера и убеждения превратить их в людей, достойных жизни на земле. Поэтому мы терпим и работаем, работаем, работаем. Масоном является президент страны. Много масонов среди его окружения, а также в рядах клики Бывшего, чьи сила и влияние благодаря им незаметно, но шаг за шагом сходят на нет. Много масонов среди интеллигенции, чиновников высшего и среднего эшелонов, есть масоны и в карательных органах. И все они борются за мир, любой ценой пытаясь предотвратить кровь.
Я честно рассказываю тебе обо всем, Кузя, потому что вижу, что твое место среди нас. Нет, не пугайся! Я не буду тебя приглашать или уговаривать. Вступление в наши ряды только добровольное и по зову сердца.
И помни — несмотря на то, что мы, быть может тебе и не по душе, мы все равно окажем тебе любую помощь. Такова наша философия. Таков наш долг, исполнить который призывает каждого масона Великий Архитектор Вселенной…"
Глава семнадцатая
Встреча
…Вторые сутки Филька жила на пятачке-скверике, окруженная бешено несущимися машинами. Нет, к скверику с двух сторон вели дорожки, на страже которых стояли светофоры, но даже когда автомобили останавливались на красный, кошка все равно не смела перебежать по белым полоскам в "цивилизацию" — такой страшной казалась она. Днем асфальт раскалялся, начиная плавиться, люди спешили по нему, чертыхаясь и закрывая носы платками — дым горящих торфяников постепенно окутывал Москву.
Истощенная и обезверившаяся, кошка лежала в траве под деревом, ожидая, когда наконец наступит смерть. А та все не шла и не шла, только труднее становилось дышать и все сильнее першило в сухом горле…
В какой-то момент на второе утро Филька увидела глюк — по улице через дорогу торопливо бежали два кота. Светофор горел красным. Кошка попыталась мяукнуть, чтобы привлечь их внимание, но загорелся зеленый, загудели спешащие машины, а когда они проехали, коты уже исчезли. Глюк?
Измученная Филька спрятала голову в траве и закрыла глаза. Что ж не спешит к ней эта паскуда-смерть?
*********
Коты не были глюком. С раннего утра в район взорвавшегося ларька с шаурмой по призыву котомасонов стали подтягиваться их четвероногие сородичи.
Белые, черные, рыжие, самых невероятных окрасов, расцветок и пород коты рыскали по дворам, нагло заскакивали в подъезды и подвалы, совали носы в песочницы, детские домики, беседки, призывно маукали и замирали в ожидании ответа.
— Глянь, кума, это что ж творится-то? Откуда их столько взялось? — ошалело спрашивала подругу какая-нибудь старушка, сидящая на лавочке перед домом.
— Бегут! От пожаров бегут! Боженька спасает невинных, прежде чем погибнут в геене огненной грешники! — сурово отвечала подруга, нагоняя страху.
А коты все прибывали и прибывали. Благодаря их количеству решено было расширить зону поиска в сторону парка Дубки — предположили, что кошка может прятаться у двух его водоемов…
И никто не догадывался, что подлая и взбалмошенная Бэтти выбросила Фильку, не доезжая до места взрыва примерно с полкилометра…
*********
…Послышался бодрый стук каблучков. Филька опять подумала, что это глюк и не подняла головы. Но к каблучкам присоединился размашистый "шорк-шорк" — типичный звук мужского шага.
— Давай присядем вот тут, Андрей! — сказал женский голос. — Смотри, три лавочки, я поем, а ты вздремнешь. Потом уже поедем в центр.
— Самое оно! — ответил приятный мужской баритон. Филька подняла наконец голову и увидела как парочка устраивается на лавочке. Девушка была невысокой, чуть полноватой, с добрым русским лицом и большими глазами. Фильке она жуть как понравилась. Кавалер был лет на пятнадцать старше девушки — жилистый, симпатичный, лысенький мужик, похожий на какого-то известного американского рок-музыканта, передачу о котором Филька видела по телевизору.
Девушка расположилась на скамейке, а "музыкант" прилег, положив ей голову на колени.
— Андрюш! — укоризненно заметила девушка. — Ну ведь я сейчас стану есть. И все крошки прямо тебе в лицо. Возьми под голову сумку, вот так, приткнись мне к бедру. Мужчина повиновался, закрыл глаза и почти мигом заснул. Лицо у него было красное от загара и обветренное — будто вчера весь день ловил рыбу где-нибудь на Московском море.
Девушка открыла вторую сумку и достала из нее пакет с бутербродами и бутылочку воды. Филька завороженными глазами следила за ее движениями. Девушка вытащила один бутерброд и аккуратно принялась его есть.
— Мяу! Мяу! — на подгибающихся лапах Филька бросилась к оторопевшей девушке. — Мяу! Мяу! Дайте поесть! Пожалуйста!
— Кисонька! Бедная! — девушка ахнула, отложила бутерброд и схватила на руки тянувшуюся к ней Фильку. — Голодная? Да вижу, вижу…Давай вместе кушать. Вот тебе колбаска, кушай, милая!
Филька, трясясь от голода и благодарности жадно глотала кусочки копченой колбасы, которые снимала со своего бутерброда девушка. Самой ей пришлось есть хлеб с маслом. За первым бутербродом сняли колбасу со второго, но Филька все равно не наелась и продолжала трястись — Мяу! Мяу!
Нимало не задумываясь, девушка достала третий бутерброд.
— Придется, Садов, тебе сегодня до обеда побыть на диете, — тихо проговорила девушка, повернув лицо к мужчине.
— Что, а? Ален, ты чего? — мгновенно сквозь сон отреагировал мужчина.
— Да спи ты, спи. Я твоими бутербродами голодную киску кормлю.
— Ась? — Приподнял голову мужчина и открыл глаза. — Ладно, корми, только дайте поспать, — и опять заснул.
Затем Алена налила в руку, собранную горсточкой, воды и принялась поить Фильку.
Наевшись, Филька ни за что не захотела слезать с теплых и уютных коленок девушки. Она протянула к ней лапки и прижалась к полной алениной груди. Девушка засмеялась и принялась гладить Фильку.
— Спи, ладно, и ты поспи!
Так они и провели вместе на лавочке еще минут сорок. Спящий, приткнувшийся к подруге Садов, и Алена с мирно заснувшей у нее на груди кошкой.
Потом Садов зашевелился, повертелся, вздохнул и сел, протирая глаза.
— Ален, это что такое? — с удивлением спросил он, глядя на Фильку.
— Ну, Андрей, ты даешь! — рассмеялась девушка. — Ты ж сам разрешил ей съесть твои бутерброды!
— А? — еще больше удивился мужчина, почесываясь. — Ничего не помню! — и фыркнул, тоже рассмеявшись. — А ты знаешь, киска, что у нас дома в Питере две кошки — Мима и Лилу? — спросил он Фильку, протянув руку, чтобы пощекотать ее за ушком. Мы же не местные, только в гости сюда приехали на пару дней потусить, а завтра уже обратно на родину. Да вот замешкались, обоздали, разминулись с подругой Алены, ей пришлось бежать на работу, так что остались мы без ключей. Придется сейчас ехать в центр, там с ней встречаться.
