Сергей Шведов - Подкаменная Тунгуска
— А чем он прославился?
— Не успела спросить. Но за городом много наших, какие живут в эвенкийских юртах. Они покрыты не войлоком, как у монголов, а берестой и прутьями. Едят там наши эвенки по-китайски палочками, я не сумела сразу палочками кушать. Мне предлагали ложку, но я сначала отказывалась, потом наловчилась-таки орудовать палочками. Но это было позже. Сначала меня привезли к шаману, который поручился за меня перед фэйцянь-банкирами. Он живёт около города Гэньхэ. Очень добрый человек. И знаменитый доктор. Сказал, что я иду по линии моей судьбы к вершине. Живёт в эвенкийской юрте, а рядом стоит большой дом-клиника со всеми удобствами для высоких гостей и богатых пациентов. На крыше спутниковая антенна и солнечная батарея.
— Он не вспомнил про мои пять тысяч, самородок золота и мешочек с алмазами? — пробурчал Ерофеич.
— Иван Ерофеич, вы сами ему его гонорар отдали.
— Под гипнозом.
— Ладно тебе, мужик, заморачиваться по пустякам. Что дальше-то было.
— Шаман долго говорил со мной по-эвенкийски, затем совершил надо мной обряд очищения.
— Как?
— Окуривал с ног до головы священными травами. Неподалёку от его дома в степи стоит Священное дерево, которому поклоняются эвенки. На ветках привязаны разноцветные ленты. В стволе дупло, туда бросают монеты. Я тоже свою ленточку повязала и бросила сибирскую денгу.
— Ну и осталась бы жить у китайской родни с моими деньгами, — подмигнул ей Шмонс с хитрой улыбкой.
— Как мне без охоты? Китайцы никому охотиться не дозволяют. У эвенков нет никаких ружей. Я без стрельбы на смогу жить. И без олешек. Тайга — мой дом.
— Вот и умничка, моя отличница! Буду тебя в Африку на сафари возить, там поохотишься, — обнял и поцеловал её в лоб Шмонс.
24.2— А границу как пересекла на обратном пути?
— Выехала на пограничную станция Забайкальск из китайского города Маньчжурия — там железнодорожный путь в нашу зону, Транссибирская магистраль. А от Читы на маршрутке до Медвежьедольска.
— Документы нигде не вызвали подозрения?
— Все документы у нас в порядке. Границу пересекла спокойно. Все блокпосты миротворцев проехала. Без придирок.
— Деньги где взяла? — подозрительно прищурился Шмонс. — Из моих, наверное.
— Бонус.
— Какой ещё бонус?
— От фэйцянь-банкиров за крупный вклад.
— Они взяли себе половину?
— Тридцать три процента. Я им пообещала второй трансфер, поэтому и дали бонус.
— А национальное облачение где купила?
— Подарила родня. Китайская. У них целая фабрика по пошиву сувениров.
Пока Шмонс докапывался до самых мелочей, Ерофеич чуть ли не кусал кулаки от злости, так ему хотелось врезать по уху этой нахалке, из-за которой он уже вот который месяц горбатится за подсобного рабочего, истопника, прачку, и кухаря в одном лице. Мало того, что он ублажает прихоти питерского шпильмана Лёвки Шманца, так ещё и немытой тунгусской девке прислуживай!
— Теперь отдыхай с дороги, Феклуша-умничка. Веди её в баню, мужик, а потому спать уложи да постели ей помягче.
— Ещё не всё, Лев Борисыч. Вот вам все три паспорта с въездной визой в Китай на полгода. Я купила нам билеты с открытой датой на авиарейс «Чита-Хайлар-Пекин». Вылет из аэропорта «Аэрочита». Из Пекина — прямой рейс до Гонконга для тех, у кого документы в порядке. У нас в порядке. По горам идти не надо, Лев Борисыч. Поедем на моей машине из Медвежьдольска до самой Читы. А там — на самолёт.
— Расплачивалась в Китае какой наличкой?
— У меня платиновая кредитная карта гонконгского банка. Бонус, я же говорила.
Исхудалый, лысый и беззубый, Шмонс словно получил инъекцию спиртовой настойки женьшеня пополам с пантокрином. Чуть ли не прыгал от удачи сиял от радости.
— Феклуша, да дай я тебя по настоящему расцелую, умница моя! А самолёт какой компании?
— До Хайлара летает «Аэродаурия», до Гонконга — «Аэрочайна».
— Горжусь тобой, моё творенье! Это ж знаменитая международная государственная авиакомпания.
— В Хайларе — выдача виз в любую точку КНР и Таиланд прямо в аэропорту.
— Спокойной ночи, моё солнышко! Выспись хорошенько и сладко поваляйся утречком, не торопись вставать. Наш мужик тебе завтрак в постель принесёт
24.3— Мужик, принеси фонарь.
— Лёва, я тебя одного в шахту не пущу! Ты из-под земли чумной вылазишь, как черти на тебе покатались. А тут осталось сделать последний шаг на свободу. Травмы только не хватало.
— Кто здесь кому подвержен, мужик? Пойду один, понял!
— Мало тебе приключений на твою дурную башку?
— Прислужник, знай своё место!
— Вы с Фёклой меня уже совсем опустили, за шестёрку держите.
— Привыкай к лакейской жизни. Скоро будем жить у тёплого моря в уютном бунгало. Там уж передо мной будешь шапку ломать и до земли кланяться. Я с тобой последние деньки цацкаюсь в демократию.
* * *Шмонс благополучно вернулся с сумкой денег из-под земли, но был мрачнее чёрной тучи. Поставил на стол старинную медную кружку с чем-то блестящим.
— Не прикасайся!
И пошёл к умывальнику. Долго мыл руки, как хирург перед операцией.
— Чо не так-то, Лёва?
— Не Лёва, а Вонифатий Епилдофорыч. Привыкай к лакейской манере разговаривать с господами. Феклуша, солнышко, ты ещё не спишь? Поднимись и подойди, пожалуйста.
Тунгуска вышла из-за занавески в роскошном пеньюаре.
— Прости, но завтра же отправишься за перевал на вторую передачу налички. Садись за компьютер и сообщи своим агентам в Китае, чтобы они подготовились к встрече.
— Так-то погода же не балует, Лев Борисыч. Морозы вернулись.
— Знаю, но нам нельзя здесь больше оставаться.
— Что в кружке, Лёва? — осторожно спросил Ерофеич.
— Прямой повод смыться отсюда поскорее. В этой кружке причина чертовского заклятия Етагыра. Не прикасайтесь! Там живая ртуть. В шахте целые лужи самородной ртути. Вот почему старатели в старину тут резались насмерть.
— Не понЯл? — вылупил круглые глазёнки взлохмаченный Ерофеич.
— Пары ртути вызывают сумасшествие и общее отравление организма.
— Я знала. Мне шаман сказал — гора Етагырка дышит смертью.
— С документами у нас в порядке. Уходим, как только последний трансфер осядет на счетах китайских банков. Феклуша, радость моя, иди к компьютеру и договорись о встрече с китайцами. Так уж вышло, чтоб отдохнуть тебе не получиться.
Пока тунгуска разговаривала с китайцами, Шмонс сказал полушёпотом Ерофеичу:
— Есть и вторая причина сматываться отсюда поскорее.
— Может, объяснишь, Вонифатий Епилдофорыч?
— Завтра растолкую, а пока не будем мешать Фёкле. Ей надо хорошо выспаться перед дальней дорогой. Подозрения у меня зародились, понимаешь.
24.4После отправки Фёклы в дальнюю дорогу на лыжах Ерофеич осторожно спросил:
— Может, объяснишь, Шманец, что у нас неладно?
— Про Шманца забудь!
— Уже забыл… Так где опасность?
— Мало нам отравления ртуть, так ещё жди незваных гостей. Слишком уж часто компьютер стал вирусить и зависать.
— А чо то значит, Вонифатий Епидофорыч, хозяин?
— Кто-то пытается считывать нашу информацию.
— Это как понять?
— У тебя недорогая параболическая антенна и такой же компьютерный ресивер для приёма сигнала со спутника.
— Эт-то не мово ума понятия. Растолкуй ещё раз.
Для Ерофеича его слова были поистине китайской грамотой.
— У провайдеров спутникового тырнета в Китае имеется передающее оборудование, серверы и вся коммуникационная петрушка для организации доступа в тырнет с передачей запрошенного пользователем трафика через спутник, висящий на геостационарной орбите. Он, конечно, тоже китайский, как и вся твоя электронная чухня, которую ты взял без спросу у хозяев.
Ерофеич на всякий случай с серьёзным видом кивнул, будто что-то понял:
— У мертвяков.
— При такой схеме работы всё зарегистрировано. За тебя кто-то платит ежемесячно или проплатил на годы вперёд. Возможно, для фирмы или спецслужбы, у которых ты дюбнул аппаратуру, это некритично, поэтому они тебя не трогали до поры до времени.
