Филип Жисе - Перевоплощение
Но Луна не была любопытным существом. Она вообще не была живым существом, поэтому ей было несвойственно то удивительное чувство, которым наделены многие, если не все, живые существа, поэтому она продолжала неспешно брести среди океана перемигивающихся звезд, словно старуха, погруженная в невеселые мысли, навстречу рассвету, ее ежедневному безжалостному палачу. Благо, Луна – проходит время, и словно феникс снова воспаряет на небо, будто насмехаясь над напрасными усилиями палача. И она снова скользит по небу в окружении вассалов-звезд, бесстрастная и унылая, напрочь лишенная какого-либо любопытства.
Глава 21. «Моя принцесса»
На следующее утро Дэниел проснулся, разбуженный звуком бегущей воды. Зевнув, он потянулся и осмотрелся. Часы на ночном столике показывали: 10:22. В комнате он был один. Дэниел почувствовал, как тоска черепахой вползает в сознание. Одиночество снова расправило над ним свои черные крылья. Даже живя в семье Нэвилов, он продолжал чувствовать себя одиноким, особенно сейчас, когда его сердце пронзила стрела Амура. С улицы неслись крики птиц, но Дэниел не замечал их, погруженный в невеселые мысли.
Смятое одеяло рядом напомнило о Джессике. Дэниел зарылся мордой в одеяло. Оно было теплым, все еще хранило тепло тела девушки. А еще запахи. Дэниел втянул носом воздух. Его рецепторы в носу без труда улавливали желанные запахи, тем самым доставляя ему невероятное наслаждение.
Шум льющейся воды вернул Дэниела в настоящее. Он спрыгнул с кровати, пересек комнату, порог и очутился в коридоре. Шум воды доносился из ванной, одной из двух, что были в доме Нэвилов. Одна, самая маленькая, находилась рядом с комнатой Джессики. Ею пользовались только Джессика и ее сестра Кэролайн, комната которой находилась напротив комнаты Джессики.
Дверь в комнату Кэролайн была приоткрыта. Дэниел заглянул в комнату, но Кэролайн там не было. Кэролайн было шестнадцать. Она была красивой, с длинными русыми волосами, изумительными ямочками на щеках и, по мнению Дэниела, слишком деловая и эгоистичная. Дэниел не любил такой тип женщин. Он именовал таких женщин не иначе как мужиками в юбках, правда, не в килтах, а в самых настоящих женских юбках. Жесткими и бессердечными, вот какими видел их Дэниел. Тем не менее, внешне Кэролайн Дэниелу нравилась, но только нравилась, и только внешне. Внутренне же, как считал Дэниел, ей не хватало той невероятной нежности и ласки, что были присущи ее старшей сестре. Будь иначе, и Дэниел, возможно, долго думал бы у ног какого из этих двух совершенных цветков оставить свое маленькое любящее сердце.
Дэниел вспомнил, что Кэролайн собиралась с матерью с утра отправиться в Глазго и пробежаться по магазинам. Если так, то она никак не могла быть сейчас в ванной. Оставалась Джессика.
Дверь в ванную была приоткрыта, явное свидетельство того, что тот, кто находился в ванной, не боялся быть застигнутым врасплох. Исходя из этого Дэниел заключил, что кроме Джессики в доме никого не было, разве что прислуга, но она редко когда поднималась на второй этаж, разве что цветы в комнатах поменять, да прибрать.
Дэниел приблизился к двери ванной и остановился, обуреваемый противоречивыми чувствами. Зайти в ванную и испытать верх блаженства, увидев объект своих воздыханий в чем мать родила или не делать этого, но в будущем корить себя за проявленную некогда трусость. Дэниел сомкнул веки и попытался представить то, что могло происходить в эти минуты в ванной. Легкая дрожь пробежала по телу Дэниела, когда он словно наяву увидел Джессику и струи воды, бегущие по ее обнаженному телу. Увидеть Джессику обнаженной, об этом можно было только мечтать. Тайны ее молодого тела могли быть раскрыты прямо сейчас, надо было только набраться храбрости и войти в ванную. Дэниел набрал полную грудь воздуха и задержал дыхание, пытаясь унять внезапно возникшее волнение.
«Если я не сделаю этого, то никогда себя не прощу, – подумал Дэниел, уткнувшись взглядом в стену. – Не прощу той трусости, которая вместе с желанием живет в моем сердце… Всего лишь мельком… одним маленьким глазком и сразу назад, пока принцесса еще там».
Не смея больше сомневаться, Дэниел протиснулся в проем и очутился в ванной с зеркальными стенами. Прямо перед собой он видел возвышение с большой, кофейного цвета ванной, вделанной в пол. Справа от ванны тянулся ряд шкафчиков, полочек и умывальников. В подвесном потолке ванной виднелось множество лампочек, но все они были потушены. Сейчас свет в ванной исходил от двух небольших светильников, уютно устроившихся на держателях у выхода из помещения, тем самым создавая легкий полумрак в остальной части ванной.
Шум воды несся слева. Дэниел повернул голову и увидел кабинку душевой. Сквозь как назло изрезанные узорами стенки душевой виднелись очертания обнаженного тела. Размытые, блеклые. Они дразнили, манили линиями и изгибами, и только. Обещание рая так и оставалось обещанием. Линии и изгибы не сливались в один образ, отчетливый, яркий, выворачивающий душу наизнанку, заставляющий изнывать от безудержного желания мужское естество.
Дэниел сделал несколько неуверенных шагов по направлению к кабинке и остановился. Его взгляд оказался привлечен тонкой полоской обещания – приоткрытой дверцей кабинки. Несколько шагов и мечта станет явью, мир перевернется и обретет себя в новой, наполненной ярким светом и сердечным теплом жизни. Очертания обнаженного тела в кабинке манили все больше. Сопротивляться такому искушению мог только глупец или труп. Дэниел не хотел быть глупцом и трупом он не был. Он был живым существом, более того, существом с мужским сознанием, существом по своей сути слабым, когда дело касалось красивого и молодого женского тела. Дэниел чувствовал, как он прямо сейчас, в эти минуты становится рабом, готовым продать душу дьяволу всего лишь за возможность увидеть обнаженное тело своей принцессы.
Шум воды прекратился. От неожиданности Дэниел вздрогнул. Еще миг и он упустит свое счастье. Дэниел двинулся к кабинке. Он не мог… он не хотел упустить свое счастье. В тот же миг дверца кабинки открылась, и Дэниел остановился, пораженный увиденным. Капельки воды все еще стекали по обнаженному телу Джессики. Великолепные темные волосы девушки, от воды казавшиеся длинее, лежали на плечах, небольшими волнами падали за спину и устремлялись к пояснице.
«Она само совершенство», – Дэниел сглотнул, не в силах оторвать взгляд от девушки. Его внимание привлекла капелька на шее. Словно зачарованный смотрел он, как она скатилась Джессике на грудь, на секунду-вторую задержалась на соске и покатилась дальше, пробежала по плоскому животику, обогнула маленький пупок и устремилась к…
«О, нет!» – огонь в груди Дэниела полыхнул ярким пламенем. Кошачий рот приоткрылся в немом крике. Дэниел закрыл глаза, но было слишком поздно. Его кошачьи глаза увидели все и даже больше, проникли в самую святую святых и навсегда запечатлели в памяти соблазнительный образ обнаженной девушки. Ее длинные стройные ноги, красивую юную грудь, узкую талию, плоский животик и даже тот оазис жизни, что благоухал ниже. Образ стоял перед глазами и ни на миг не желал покидать сознание. Дразнил, влек, шептал обещания.
– Мью! – воскликнула Джессика, увидев кота. Глаза ее распахнулись в притворном изумлении, а на губах заиграла улыбка. – Как тебе не стыдно!
Подхватив едва не теряющего сознание кота на руки, Джессика чмокнула его в нос, почесала за ухом и вернула на плитки пола. От переизбытка чувств Дэниел не устоял на лапах, плюхнулся на пол, да так и застыл, созерцая мокрые щиколотки девушки.
– Мью, ты бесстыдник, – констатировала девушка, нацелив на кота указательный палец. – Ты – мальчик, а я – девочка. И я тебя стесняюсь.
Рассмеявшись, Джессика схватила с полки банное полотенце и завернулась в него, словно в кокон. Затем взяла еще одно, наклонилась и обмотала им волосы. Создав на голове нечто похожее на башню, она взяла кота на руки, натянула на ноги тапочки и вышла из ванной.
– Пошли, что-то бросим в рот, – предложила девушка, направляясь к лестнице, ведущей на первый этаж.
Дэниел лежал на руках Джессики и даже не шевелился, боясь, что одно неверное движение разрушит сказку, ласточкой ворвавшуюся в его жизнь. Глаза его были закрыты, и он все еще наслаждался наготой девушки, запечатленной в памяти. Телом он ощущал тепло, исходящее от тела Джессики, завернутого в полотенце, словно подарок в обертку. В груди с новой силой вспыхнул огонь любви.
«Она – богиня, – думал Дэниел, нежась на руках Джессики. – Если бы я мог, то носил бы ее на руках каждый день. Она заслуживает этого и даже больше. Самого лучшего парня, самого лучшего обращения, самого лучшего ухаживания, самой лучшей заботы, самой лучшей ласки и нежности. Она – совершенство. И… и я люблю это совершенство, – Дэниел открыл глаза и посмотрел снизу-вверх на Джессику. – Я всегда буду тебя любить… моя принцесса».
