Владимир Венгловский - Хардкор
Мы что-то кричали друг другу, но в царящем грохоте ничего не было слышно. Потом змея замотала головой, пытаясь стряхнуть горящую смесь, раскрыла пасть, заревела и упала, ломая лед в заливе. Нам повезло, что первой волной «Водомерку» отнесло далеко от места появления чудовища, наверное, поэтому мы выжили. Даже особо не пострадали – шхуну вынесло на свободное пространство, и она, встав на лыжи, лишь оцарапала борта о торосы. Основная часть залива превратилась в кашу из льдин и воды. Суль, смешиваясь с океаном, закручивалась в ледяной круговерти. Галеону повезло меньше, чем нам, – его выбросило на берег, пробивая борта, ломая мачты, и оставило лежать на боку.
Когда мы выходили из залива, гарпии спустились к самому океану, пируя на остатках катастрофы.
На палубу вышла Илва и с удивлением посмотрела на нас.
– Я многое пропустила? – спросила она.
Олег оторвал руку от фальшборта, с третьей попытки зажег трубку и молча закурил, разглядывая океан.
Одиннадцатая авентюра
Земля туманов
В предрассветном небе переливалось северное сияние – «дыхание морозных великанов», как называют его местные жители. Побережники считают, что частички сияния осыпаются на землю и застывают звездами в нетающих кусках льда. Зеленые, желтые, синие туманные облака смешивались на небесной палитре, будто невидимый художник творил свою картину, каждый раз пытаясь изобразить что-то новое. Отражение разноцветного неба блестело на льду, и казалось, что «Водомерка» уже скользит по радужному Бивресту.
Подо льдом к поверхности воды поднимались светящиеся существа, целые стаи огоньков плыли за нашей шхуной. Иногда их разгоняли пузырьки воздуха, вырывающиеся из донных кислородных гейзеров, формируя воздушную прослойку между водой и льдом.
На горизонте виднелся заледеневший Иггдрасиль. Верхушка дерева возвышалась над выходящими из океана горными пиками, по которым можно добраться до земли туманов. Порой, когда где-то бушует тепловая буря, лед в ее эпицентре подтаивает. Замерзая, ледяной покров расширяется, и здесь, вдоль горного хребта, льдины с треском и грохотом наползают друг на друга, создавая нагромождение торосов. Чтобы пройти по горам, надо преодолеть перевал воющих духов – место, где находят гибель многие путешественники, которых манят тайны севера. Когда-то я пересек его в поисках золотого цветка и вернулся обратно. Я видел весь Иггдрасиль: его ствол, широкий, как целый прибрежный город, его корни, огромными змеями расползающиеся по скалам и уходящие под лед в океан. Теперь я знаю, что это брандмауэр, уничтоженный службой сетевой безопасности. Вирусная атака извне перекрыла порты, заморозила дерево и породила вокруг него аномальную зону.
«Водомерка» давно оставила позади перевал воющих духов и теперь приближалась к земле туманов.
Воющие духи не опасны для тела, но их голоса могут свести с ума. Словно отголоски каких-то событий, следы игроков или отпечатки стертой информации, они блуждают в горах, рассказывая людям свои истории, состоящие из бессвязных звуков. Говорят, что если долго вслушиваться в их бормотание, то начнешь улавливать в нем смысл. Звуки сложатся в слова, слова обретут значение, и ты сможешь разговаривать с духами, перестав понимать людей. Я видел Вилфита Однорукого после того, как он вернулся с перевала. Речь северного охотника была безумной, а глаза смотрели сквозь собеседника. Он произносил лишенную смысла абракадабру и все повторял и повторял фразы, словно цверг, будто в его голову загрузили справочник изречений с функцией случайного выбора. Мне повезло – я не сошел с ума и вернулся невредимым. Сейчас трудно осознавать, что эта часть моей жизни выдумана игрой.
Люди все равно идут через перевал. Кто-то в поисках золотого цветка, кто-то мечтает увидеть белую птицу, а кто-то просто за мечтой, неясной, туманной, заставляющей идти неведомо куда, в место, где тебя зовет выход из этого мира. В горах за перевалом осталась замерзшая Гулльвейг.
Дул холодный ветер, «Водомерка» шла под всеми парусами, минуя нагромождения торосов. Еще день пути, и мы доберемся до земли туманов. Я стоял у фальшборта, разглядывал Иггдрасиль, переливающийся под северным сиянием. Из своей каюты вышел Олег, остановился рядом и закурил.
– Любуешься? – спросил он.
Я кивнул. Говорить не хотелось. Огоньки под днищем шхуны бросились врассыпную, на их место пришла огромная черная тень, которая затмила собой всю поверхность.
– Кракен, – проговорил Олег. – Я видел вчера одного. Наш капитан сказал, что они не могут проломать лед, но часто упорно плывут за кораблями, дожидаясь своего момента. Сказал, что кракены хорошо умеют ждать. Как думаешь, что ожидает нас за пределами игры?
– Этого никто не скажет. Как Илва, спит?
– Отдыхает у себя в каюте.
– Знаешь, что она вспомнила себя?
– Да. Но говорит, что все равно не может вернуться. Все у нас прошло, как короткий курортный роман, – усмехнулся Олег. – Много событий и бурная любовь. Тебе жаль, что Илва остается? – посмотрел он мне в глаза. – Я ведь в курсе, что между вами произошло, не слепой и не дурак. Можешь не оправдываться. Как думаешь, стоит тебе набить морду?
– Может, и стоит. Это что-то изменит?
– Нет, потому и не бью. Скоро все закончится: наша игра и переживания, мы снова станем самими собой. Я вместе с Ежиком вернусь к Марии, и все опять будет по-старому.
«Он только мой сын, не его».
– Да, все будет по-старому.
– Скажи, ты любишь Илву? – спросил Олег.
– Не знаю, – ответил я. – Может быть. Она странная. А ты тогда любил Марию или увел у меня, чтобы доказать, что лучший?
– Не помню, – пожал он плечами. – Может быть, ты и прав. Наверное, сейчас это уже неважно. Вообще-то я хотел поблагодарить тебя за Ежика. Спасибо, что его вытащил. Я благодарен тебе, правда.
– Давай сначала выберемся из игры.
К нам неслышно подошел Берингар, от которого несло вином, достал из-за пазухи металлическую флягу и протянул нам:
– Будете? Говорят, помогает не слышать духов. Некоторые из команды уже жаловались, что в голове звучат чужие слова, хотя, между нами, это бормочет их страх. Призраки еще не появлялись. В отличие от кракенов. – Он плюнул вниз и прокричал: – Что, урод, плывешь?! Выкуси, не дождешься! – после чего повернулся к нам. – Кракены хорошо плавают, выпускают струю воды из зада, как мой боцман газы после сытной еды.
Он снова приложился к фляге и шумно рыгнул. Олег выбил трубку и ушел в свою каюту.
– А волшебник-то брезгливый, – подмигнул мне Берингар и оперся о фальшборт рядом со мной. – Есть небольшой разговор, наемник.
Его голос больше не был голосом пьяницы.
– Что ты хочешь? – спросил я.
– Черный Ворон не рассказывает о цели нашего путешествия, я и не спрашиваю. Но земля туманов – опасное место. Для чего мы рискуем жизнями? Я-то ради денег, это понятно. А чего вы и ваша Волчица так стремитесь погибнуть? Что вы хотите там найти?
Он снова сплюнул за борт.
– Нет, какая все-таки кракен настырная тварь – плывет и плывет. Мне кажется, что вы не собираетесь возвращаться. Для вас это дорога в один конец. Я бы на твоем месте остался с девчонкой. Дом заведете, детей нарожаете. Могу только представить, какова она в постели. Хороша, да? Может, того, в волчицу превращается? – усмехнулся он. – Знавал я одного матроса, так во время теплого года его унесло на льдине вместе с полярной волчицей. Сидел с ней до осени, много интересного потом рассказывал. Все, молчу, – поднял он руки. – Так куда вы стремитесь?
– Над нами летает белая птица, которая всегда говорит правду, вот у нее и спрашивай, – ответил я.
Берингар задрал голову.
– Никого там нет, кроме гарпий, – сказал он.
– Просто ты не умеешь ее слушать, как слушают местные шаманы. Прислушайся к океану, капитан, услышь небо, и появится шанс понять.
Берингар достал флягу, открутил крышку, потом снова закрутил и спрятал за пазуху.
– Говорят, в земле туманов находится радужный мост – выход за пределы мира, – сказал он. – Думаю, что вы направляетесь к нему. Мне кажется, что вы пришли в мир извне. Когда-то я уже встречал одного из ваших. Человек помнил свою жизнь там. Ему не верили, над ним смеялись. Но я расспросил его за кружкой вина, тогда-то он и выложил мне все. Как вы живете. Как вы подключаетесь к вашим ящикам. Потом его убили – зарезали в портовой драке. А во мне осталась мечта – я тоже хочу идти к земле туманов. Отправился бы и без вас.
Берингар замолчал, вытащил флягу, сделал несколько глотков и с удивлением на нее уставился, будто удивляясь, как она оказалась в его руке.
– Тот человек сказал, что весь мир для вас всего лишь игра и что я NPC, – продолжил он. – Что это значит, тоже не скажешь? Я долго думал, что отличает меня от вас. Мне кажется, что у вас есть душа. По-настоящему, вы живете где-то далеко, а здесь лишь ваше сознание. Вам есть куда возвращаться. А я NPC – существо, порожденное игрой. Бездушная тварь, служащая для вас развлечением, созданная для полноты мира. Хотел бы я встретить того, кто придумал эту игру. Сволочь!
