Роберт Хайнлайн - Чужак в стране чужой
Он увидел, что Энн внимательно следит за Джубалом, в напряженной готовности броситься ему на помощь. И Ларри тоже!.. и Доркас!.. и Мириам! Так значит, все они — братья Джубала по воде, а значит — и его братья! Смит едва не взлетел над землей — настолько потрясло его неожиданное прозрение. Пришлось сделать над собой усилие, успокоиться, а затем восприять и восхвалить их всех вместе и по отдельности.
К краю бассейна подплыла Джилл, несколько секунд назад нырявшая на дно проверить, как там Смит. В тот момент он не успел еще покинуть тело и ощутил близкое, заботливое присутствие, но сейчас новое, более острое зрение подсказывало — у Джилл есть и другое, гораздо большее беспокойство, беспокойство, ничуть не уменьшившееся знанием, что ее подопечный цел и невредим. Нужно, взволнованно подумал Смит, подойти к ней и дать понять, что я рядом, что я разделяю ее горести.
Мешало смутное чувство вины: не было никакой уверенности, что Джубал одобрит бестелесную прогулку. Смит пошел на компромисс: он разделит беды братьев, а присутствие свое обнаружит только при крайней необходимости.
Он взглянул на человека, так и не успевшего еще выйти из летающей машины, почувствовал его эмоции — и в ужасе отшатнулся. Но затем справился с собой и приступил к тщательному изучению, как наружному, так и глубинному.
Сложной формы карман, прикрепленный к поясу человека, содержал огнестрельное оружие.
Или что-то очень на него похожее. Смит скрупулезно, до мельчайших подробностей осмотрел лежащий в странном кармане предмет, сравнил его с теми образцами оружия, которые видел раньше, и с определением огнестрельного оружия, имеющегося в вебстеровском новом международном словаре английского языка, третье издание, опубликованное в Спринтфилде, штат Массачусетс.
Да, это оружие — не только по форме, но и по окружающей его, насквозь пропитывающей неправильности. Чтобы еще раз изучить действие оружия, Смит заглянул в ствол и ощутил почти удар плотной, концентрированной неправильности.
Не следует ли удалить эту вещь со всей ее неправильностью? И прямо сейчас, прежде чем человек выйдет из машины. Смит чувствовал, что так и надо… Но ведь Джубал говорил не делать ничего такого без его указаний.
Смит понял, что находится в критической точке, где необходимо делать выбор… но решил задержаться в ней подольше, пока не удастся все огрокать — вполне возможно, что Джубал предвидел приближение этой точки и отослал его на дно бассейна именно во избежание поспешных, ошибочных действий.
Он будет ждать… и безотрывно наблюдать за этим оружием. Не ограниченный возможностями глаз, способный при необходимости видеть сразу все окружающее, Смит вошел в машину, не теряя при этом из виду человека с его оружием.
Ошеломляюще, невообразимое количество неправильностей! У двери, за спиной первого человека, столпились другие, еще один сидит. Их мысли пахнут подобно стае кагов, выслеживающих беспечную нимфу… и в руках каждого из них — тот или иной предмет, насквозь пропитанный неправильностью.
Смит хорошо знал — и говорил однажды об этом Джубалу, — что форма никогда не имеет решающего значения; чтобы огрокать предмет, нужно проникнуть в его внутреннюю суть. В своем развитии марсиане проходят пять главных стадий: яйцо, нимфа, детеныш, взрослый и Старик, вообще не имеющий формы. Но суть Старика определяется уже в яйце.
Предметы напоминали оружие, но Смит не стал спешить с выводами, а тщательно изучил один из них. Предмет был крупнее любого оружия, виденного им прежде, он имел иную форму и совершенное устройство.
И все же он был оружием. Один за другим — и столь же тщательно — Смит изучил остальные предметы. Все они оказались оружием. У человека, оставшегося сидеть, было небольшое оружие, подвешенное к поясу. В саму машину было встроено два огромных оружия плюс много других вещей, не огрокивавшихся, но пронизанных неправильностью.
А может, слегка повернуть эту машину, чтобы она выпала из мира, вся, со всем своим содержимым? Мешало с детства впитанное убеждение, что пищу надо беречь, к тому же происходящее не было еще толком огрокано. Смит решил не торопиться, внимательно наблюдать, при наступлении крайней необходимости — объединиться с братьями и помочь им… ну а если правильным действием окажется бездействие, вернуться — когда критическая точка минует — в тело, а позднее обсудить все случившееся с Джубалом.
Он вышел из машины и начал смотреть, слушать и ждать.
Первый человек обсуждал с Джубалом совершенно незнакомые Смиту вещи, огрокивание их приходилось отложить на будущее. Толпившиеся у двери люди тоже покинули машину и тут же разошлись по сторонам; Смиту пришлось расширить сферу своего внимания. Машина поднялась, передвинулась и снова опустилась. Существа, придавленные ею прежде, получили облегчение; Смит грокал вместе с этими несчастными, стараясь залечить их раны, уменьшить их боль.
Первый человек дал Джубалу бумаги, затем их прочитала Энн, а вместе с ней и Смит. Словосочетания оказались знакомыми, связанными с человеческим ритуалами исцеления и равновесия. Смит не успел еще огрокать эти — встречавшиеся ему только в книгах — ритуалы, а потому не стал огрокивать привезенные человеком бумаги, тем более что Джубала они совершенно не беспокоили — неправильность была совершенно в другом месте. На двух бумагах Смит с восторгом обнаружил собственное свое человеческое имя: читая его, он всегда испытывал возбуждение — на мгновение казалось, будто находишься в двух различных местах одновременно. Ерунда, конечно же, ведь такое доступно только Старикам.
Джубал и первый человек направились к бассейну, следом за ними, ни на шаг не отставая, — Энн. Чтобы они двигались побыстрее, Смит ослабил растяжение времени — не очень, правда, сильно, ведь нужно было следить и за остальными людьми. Ну вот, к группе присоединились еще двое, они заняли позиции по сторонам и чуть сзади.
Первый человек остановился рядом с бассейном, оглядел купальщиков, вынул из кармана фотографию, посмотрел на нее, затем взглянул прямо на Джилл. Смит почувствовал, как в ней поднимается страх, и насторожился еще больше. Ведь Джубал говорил ему: «И не беспокойся насчет пищи. Ни о чем таком не беспокойся, главное — защита Джилл».
Майк защитил бы Джилл в любом случае, даже с риском поступить неправильно, и все же слова Джубала вселяли в него дополнительную уверенность, не оставляли места для сомнений и беспокойства.
Когда первый человек указал на Джилл, двое других бросились к ней, держа в руках свое пропитанное неправильностью оружие, но Смит тут же достал их и чуть-чуть развернул.
Первый человек уставился на место, где они только что находились, и тоже исчез.
Теперь приближались остальные четверо. Смит предпочел бы не поворачивать их, а остановить, точнее говоря, он подозревал, что это предпочел бы Джубал. Но остановить вещь, даже такую маленькую, как, скажем, пепельница, — нелегкая работа, а его тело осталось на дне бассейна. И он не Старик, которому не нужно тела. Смит сделал то, что мог — и что должен был сделать.
Четыре легчайших прикосновения — и все четверо исчезли.
Он почувствовал густую, напряженную неправильность, исходящую от стоящей на земле машины, подошел к ней и быстро огрокал решение. Машина исчезла вместе с пилотом.
Смит чуть не забыл про вторую, оставшуюся в воздухе машину и позволил себе расслабиться, но тут же снова почувствовал волну неправильности и взглянул вверх.
Машина заходила на посадку.
Он растянул свое время до предела, поднялся к словно остановившейся машине, тщательно ее обследовал, грокнул, что она наполнена неправильностью, и повернул ее в нигде. А потом вернулся к бассейну.
И застал своих друзей в полном возбуждении. Доркас судорожно всхлипывала, а Джилл обнимала ее за плечи и успокаивала; похоже, одна только Энн сохраняла полное спокойствие. Но Смит чувствовал, что неправильность исчезла, исчезла полностью, а вместе с ней и беспокойство, вызвавшее его издалека. Он знал, что Доркас скоро исцелится — для этого нет лучшей помощи, чем Джилл, грокающая страдания быстро и во всей полноте. Возбужденный кипящими вокруг эмоциями, полный нелегких опасений, что действовал в критический момент не совсем верно — или что так погрокает Джубал, — Смит счел себя свободным удалиться. Он опустился на дно бассейна, нашел свое тело, грокнул, что оно за это время ни в чем не изменилось, скользнул внутрь.
Может быть, огрокать случившееся в критической точке? Нет, эти события слишком свежи, чтобы объять их, он не готов еще возлюбить и восхвалить людей, которых пришлось переместить. Смит радостно вернулся к прерванному занятию. «Щербет»… «Шеридан»… «шериф»…
Смит просмотрел уже «Тимор» и был готов перейти к «Тимофею», когда почувствовал приближение Джилл. Тогда он вынул язык из горла и приготовился — ведь брат Джилл не может долго оставаться под водой.
