Габриэль Зевин - Это у меня в крови (ЛП)
Ко мне обратился мужчина с курчавыми усами и в круглых очках:
– Аня, я Пип Баланчин. Меня интересуют твои делишки с новым окружным прокурором. Она, кажется, против шоколада?
– Не особо, – ответила я. – Единственное, что ее волнует – это деньги и продвижение.
Мужчина рассмеялся над моим суждением.
Черный мужчина с красной индейской трубкой в волосах:
– Ты парень хороший, Толстый, но ты содержишь ресторан. Ты всерьез думаешь возглавить семью Баланчиных?
– Да, – отвечал Толстый, – подумываю. Потому что лично я устал от беспорядка. Бизнесу это ничем не помогает, и уж конечно, шоколаду. Думаю, мы сами снизили продажи. Отравление может стать возможностью перестроить бизнес, но...
Встреча продолжалась дальше, хотя мое присутствие едва ли казалось необходимым. Дейзи Гоголь стояла позади меня, что было традицией на подобных встречах, и изредка меня подталкивала. Но что я могла сказать? По правде говоря, часть меня была по-настоящему счастлива от управления компанией Толстым.
Может быть, я и узнала кое-что о какао, но до сих пор еще оставалось много других аспектов бизнеса, которых я не знала. И бесконечные враки Юджи Оно о том, чтобы мне стать катализатором подбрасывали дровишек – быть катализатором мне не хотелось. Я пыталась позвонить ему за день перед конфронтацией на счет всего того, что сказала София Биттер. У меня до сих пор оставалось много вопросов. Он помогал в заговоре против Лео из любви к Софии или от ненависти ко мне, или у него имелись вообще другие причины? Он и вправду верил во все сказанное или охотился на меня, молоденькую и восприимчивую к лести? Что он знал о Саймоне Грине? Но по имевшемуся номеру Юджи нас не связывали. Такой загадкой прежде он для меня не был.
Я сидела на дне пустого бассейна и позволила воспоминаниям течь. Я думала о Мексике. Вода там была такой голубой. Я задалась вопросом, как там Тео. Я была слишком смущена, чтобы связаться с ним. Сделай я это по телефону, мне бы пришлось столкнуться с одной из могучих женщин Маркесов. А письмом казалось невозможным – я не слишком хороша в словах.
Мужчина с курчавыми усами обернулся ко мне.
– Аня, ты планируешь посовещаться с Толстым? Мне приятно знать, что хотя бы один из детей Лео Баланчина в деле.
Я обещала приглядывать за кузеном. Затем из уважения склонила голову перед Толстым.
– Аня знает, моя дверь всегда открыта для нее, – ответил Толстый. – А когда она подрастет и узнает больше, ее участие в бизнесе станет больше, чем она даже желает.
Вскоре собрание закончилось. Мое отречением было кратким и бескровным. А мистер Бири сказал бы: «как у венецианского купца, а не Макбет».
ГЛАВА 17
У МЕНЯ ПОЯВЛЯЮТСЯ СОМНЕНИЯ
Накануне Пасхи мы услышали новости от Софии и Микки. Они основались в Бельгии, где планировали открыть новый филиал шоколада Биттеров. На снимке, добытом Нетти, я заметила, что свита их включала однорукого гиганта. Казалось обоснованным предположением, что это мужчина, которого я искалечила в Гранья-Манана и который чуть не истек кровью до смерти в мексиканском дождевом лесу. Пока что на моей душе не было черной метки убийства.
Пасхальным воскресеньем мы с Нетти пошли в церковь. Даже для полубывшей католички с кризисом веры Пасха была слишком значимым праздником, чтобы его пропускать. Дейзи Гоголь отлучилась домой, да и вряд ли охрана понадобится, ведь София и Микки в Бельгии, а Джекс до сих пор в тюрьме. Нетти и я будем в безопасности, только если окажемся последними женщинами в мире. Разве не папочка однажды сказал: тот, кто выживет – победит? Хотя кого заботит, что он там сказал.
Мне всегда нравилась пасхальная литургия. Я обожала горящие свечи и обновление тематики дня. Но в этом году я чувствовала себя оторванной от всего этого. Я больше не могла, ну просто не могла заставить себя верить и дальше. Во время воспроизведения обетов крещения это чувствовалось сильнее. Священник спрашивал прихожан: «А вы обращаетесь ко Христу»? Достаточно просто. Да, конечно, я думала, что обращалась. Затем священник произнес: «Вам нужно покаяться в грехах»? Тут возникло затруднение. Мой список прегрешений был длинен, и большинство из них я совершила с умыслом. Например, могла ли я честно сказать, что раскаялась за отрубленную человеческую руку? Если бы не я, он убил бы нас с Тео.
Несмотря ни на что, я рада оказаться живой. И уж точно рада, что Тео жив. И ближе к концу литургии, когда мы все должны были вновь и вновь сказать «Я верю и доверяю Ему», я произнесла, потому что все вокруг меня это повторяли. Я молилась и была набожной, но куда это меня завело? Мои родители умерли. Лео умер. Бабушка умерла.
Имоджен умерла. Я не окончу школу. У меня есть судимость. Иногда мне казалось, что вся моя жизнь была предрешена в миг моего рождения, и если это так, то какой прок в религии и молитвах? Можно делать, что хочется. Спать с кем хочешь в субботу. Спать в воскресенье.
В этот момент на меня посмотрела Нетти.
– Я люблю тебя, Анни, – сказала она. – Я так тебе признательна. Пожалуйста, не будь букой.
Я мотнула головой.
– Я тоже тебя люблю, – сказала я. Это единственная вещь, в правдивости которой я уверена.
***
После церкви мы отправились домой пешком. День в конце марта был влажным и серым, хотя тусклое пятнышко солнца пробивалось через маленькую прореху в небе. В теплом пальто мне стало жарковато, поэтому я его расстегнула.
– Этим летом я хочу обратно в лагерь для одаренных, – объявила Нетти на середине пути.
– Хорошо. Ты съездишь.
– Но ты выглядишь... – она подыскивала слово, – плывущей по течению, Аня, и злой, меня беспокоит оставлять тебе в одиночестве.
– Нетти! – Я уже стала для нее как Лео? Кем-то, кто нуждается в присмотре? – Нетти, у меня есть друзья. И интересы. Иди к своей судьбе. В лагерь гениев.
– Под интересами ты подразумеваешь исполнение вендетт? – спросила Нетти.
– Нет!
– Послушай, Анни, – мягко сказала Нетти. – Лео мертв. А запланировавшие это люди сбежали. Вин пойдет в колледж, и он самый славный парень в мире, но ты должна быть готова повстречать кого-то нового. Скарлет родит и, возможно, выйдет за Гейбла Арсли. Ты уволила мистера Киплинга и мистера Грина. Все поменялось, а ты должна быть готовой двигаться дальше.
Конечно, моя мудрая сестренка права. Но что мне делать? Я не хотела растрачивать всю жизнь на противостояние закону – в или вне «Свободы», пока не стану слишком взрослой для отбывания срока там, а потом в Рикерсе или куда там отправляли совершеннолетних женщин-рецедивисток. Я не хотела кончить как Джекс или папа, в случае если соглашусь на предложение Толстого. Но, по правде говоря, я изначально не была приспоблена ни к чему другому. Я разбиралась немного в шоколаде и немного в организации преступников, и ношу печально известную фамилию. Что еще к этому прибавить?
– Так, – продолжила Нетти, – если хочешь, я останусь и помогу тебе летом...
– Нетти, я хочу, чтобы поехала! Конечно, этого я и хочу.
Нетти заглянула мне в глаза и кивнула.
– Может, тебе стоит увидеться с доктором Лоу?
Я покачала головой.
– Она спрашивает о тебе при каждой встрече.
Я снова покачала головой.
– Она просто пытается быть милой.
Мы с Нетти поднимались в лифте. Добравшись до нашего этажа, мы обнаружили дверь квартиры приоткрытой.
Я вытянула руку.
– Стой, – сказала я Нетти и вытащила из-под пальто мачете.
Глаза Нетти расширились.
– Может, нам стоит сбежать? – шепнула она.
Я не из тех, кто сбегает. Я приказала ей оставаться в коридоре, возле пожарной лестницы.
– Если услышишь мой крик, беги по лестнице быстро, как только можешь. Беги домой к Вину. Ни с кем не заговаривай, пока не очутишься на месте.
Нетти кивнула.
Входная дверь распахнулась настежь.
Там стоял призрак.
Я почувствовала как теряю сознание.
– Анни, – заговорил призрак и обнял меня.
Призрак оказался из плоти и крови.
– Лео, – произнесла я. – Лео, Лео. – Голова запульсировала и стало трудно дышать. Я схватила его щеки в ладони, тыкая и щипая его, дабы убедиться, что он настоящий. – Но как? – промямлила я. – Как? – Я взглянула в светло-голубые глаза Лео. Я запустила руку в его волнистые черные волосы. Уткнулась лицом в грудь, почувствовать его запах.
– Я инсценировал свою смерть, чтобы вернуться в Нью-Йорк, – сказал Лео.
– Ты что? – необычно ему так говорить.
– Я так скучал по дому, Анни. Очень сильно скучал по тебе и Нетти. И мне было слишком скучно. Я не мог там больше оставаться. Пожалуйста, не будь злюкой.
Дышать становилось все труднее. Я была на грани обморока.
– О, Лео, не говори так. – Это вызовет больше проблем, чем я могла вообразить, но сердце мое переполнилось. – Нетти! – прокричала я. – Иди сюда!
