Александр Абердин - Проклятый ангел
— Я считаю, друзья мои, что этой идеей может стать оздоровление нации. Всех россиян. За это все проголосуют.
В ответ на это я хмуро буркнул:
— Нет, уж, Коля, мы как-нибудь и без политики народ будем лечить, а кроме того не забывай, далеко не всем хочется лечиться. Некоторые, представь себе, лечиться не желают. Я не так давно предложил одному мужику свои услуги, пообещал вылечить его от алкоголизма в числе всего прочего, так он меня за это самого вылечил. Так по голове костылём ударил, что я в грязи на спине растянулся. Будь уверен, он далеко не один такой.
Ещё вчера старый, а сегодня просто пожилой, но крепкий подвижный татарин из Казани, Ильдус, сказал, кивая:
— Да, это так, сегодня даже у нас, в Татарстане, многие татары если за что и проголосуют, так только за то, чтобы им водку бесплатно давали, а ведь мусульманам Аллах пить запрещает.
Улыбнувшись, я тут же оживлённо сказал:
— Вот-вот, Ильдус, и я про то же самое говорю. Для этой вашей партии нужна другая объединяющая идея. Например, вывод страны из затянувшегося кризиса, который в ней уже пятый год, как поселился и не съезжает никуда.
Николай вздохнул и проворчал сердито:
— Да, в этом кризисе мы надолго завязли. Экспорт упал чуть ли не втрое. Хорошо, что моя продукция на внутренний рынок ориентирована, да, и на экспорт я её тоже отгружаю, но заводы всё равно максимум на пятьдесят процентов своей мощности работает. Оборудование изнашивается, а на его замену, не говоря уже о развитии производства, у меня денег уже не хватает. Только и могу делать, что ремонтировать. Народу же зарплату надо платить? Надо, иначе он совсем с катушек съедет.
Павел из Екатеринбурга, отец семилетнего Виталика, у которого был рак желудка, выпрямился и громко сказал:
— Авраэль полностью прав, ребята. Нужна общенациональная, объединительная идей, спроецированная в первую очередь не на политическую, а на экономическую плоскость и я такую знаю. Это сельское хозяйство. У меня на Урале целая сеть продовольственных супермаркетов, в которых за год отовариваются миллионы людей, а что я выкладываю на прилавок? Да, чёрт знает что! Вот, к примеру, что мы сейчас видим на этом столе? Ну, с сёмгой всё ясно, как божий день, она норвежская. Мясо? Оно точно из Франции. Да, отличная на вид говядина, мраморная, но хрен его знает, чем тот француз этого бычка кормил. Ребята, Западная Европа каждый год закупает двадцать пять миллионов тон генномодифицированной сои, чтобы ею скот кормить. Вот кто мне скажет, из-за чего у моего Виталика рак желудка приключился? А ведь он не с помойки питался. Я точно могу сказать, из-за той импортной дряни, которую в Россию везут. Так что начинать нужно не с технологического перевооружения заводов и фабрик, на это потребуется добрых двадцать триллионов долларов и ни к чему хорошему не приведёт. Николай Викторович правильно говорит, экспорт упал и будет продолжать падать. Нужно начинать с сельского хозяйства и вот почему. Я сейчас заканчиваю строительство собственного тепличного хозяйство. Проект наш, русский. Всё оборудование тоже и вот какая в нём изюминка. В своих новых теплицах с одного гектара я буду получать восемь тысяч центнеров картофеля, а ведь я ещё собираюсь выращивать в них морковь, лук, баклажаны, болгарский перец и всё это без малейших следов химии. Одни только биотехнологии для защиты растений от вредителей. Ведь это же теплица. А называется такой приём в современном сельском хозяйстве — индустриальное, интенсивное земледелие. Авраэль, та объединяющая всех национальная идея, о которой ты сказал, которая поможет нам создать новую партию трудящихся, — увидев улыбки на лицах коллег, Паша проворчал, — отставить улыбочки, бизнесмен тоже пахарь, в общем она называется индустриально-аграрная революция.
— Ну, ты молодец, Паша! — Воскликнул Иван Денисович, самый старший из бизнесменов — У нас же зона рискованного земледелия! Так что ты не в ту сторону линию гнёшь.
Павел не обиделся, а громко рассмеялся и воскликнул:
— Иван Петрович, дорогой вы мой! Да, на хрен нам сдалось это чёртово земледелие? К вашему сведению, зерном нас спокойно смогут обеспечить Ростовская область, Краснодарский край, Ставрополье и Алтай. Выше крыши зерна дадут. Вы просто не хотите уяснить другое, вся Россия от Смоленска и до Владивостока, от Архангельска и Кизляра, это зона уверенного животноводства! Двиньте на село технику и начните выращивать на земле корма, а не поганые семнадцать центнеров дерьмового зерна с гектара. Да, вам одна только сурепка, благородно называемая рапсом, скошенная в пору цветения даст вам туеву хучу белковой зеленой массы, а ведь есть культуры куда более производительные, амарант, топинамбур, та же кукуруза в тёплых районах. Даже самая обычная лебеда, как это ни смешно, является отличным белковым зелёным кормом. Правда, в свежескошенном виде корова её не жрёт, но зато в виде гранул трескает за милую душу, а у нас в России, к вашему сведению, господа, есть такие технологии, которые позволяют получать почти стопроцентный, сухой, гранулированный, зелёный протеин, который год не портится, а это вам не какая-то вонючая соя с перекошенными генами.
У Паши быстро нашелся ещё один оппонент, который от волнения вскочил со стула и воскликнул:
— Пашенька, милый ты мой, а трудовые ресурсы? Хотя я и металлург, парень, у меня тоже есть свой свинокомплекс. Горновых ведь мясом нужно кормить, а не бутербродами с гидроколбасой, иначе у домны ты фиг смену простоишь просто так, возле чугуна расплавленного, жопу грея. Так я туда рабочих из города вожу потому, что село обезлюдело!
Честно говоря, мне очень понравилась реакция Павла на этот, как я полагаю, важный вопрос, заданный ему:
Он тоже вскочил со стула и воскликнул:
— Виктор Семёнович, дорогой ты мой, а ты снеси в деревне все халупы и построй там такие коттеджи, в которых мы сегодня ночь провели! Да, проложи к этим сёлам дороги, оптоволокно туда брось, чтобы у людей Интернет был, бассейны и спортзалы, школы новые построй, детские сады. Что тогда сделает тот народ, который в города скочевал? Правильно, в деревню работать ломанётся, а когда узнает, что там средняя зарплата две штуки баксов и им придётся не навоз вилами кидать, а работать на современной импортной технике, своей то у нас в России нет, а ту, которая есть, лучше к тебе на металлургический комбинат сразу на переплавку отправлять, то ты людей в городе цепями не удержишь. Да, ты и сам это по своему Магнитогорску прекрасно знаешь. Мы же с тобой соседи и у меня в Магнитке семь супермаркетов «Берёзка» стоят. У нас в Ебэ каждый второй житель мечтает жить в деревне, на свежем воздухе и пить парное молоко, хотя мне бабушка его никогда не давала, оно вредное.
Виктор Семёнович сразу же сел, развёл руками и сказал:
— Ну, если начинать с жилья и дорог, то тогда да, народ в деревню и из Москвы поедет, прямо от стен Кремля. Да, и я, честно говоря, наверное тоже продам свой металлургический комбинат и в деревню перееду. Мне ведь всё равно каким предприятием руководить, я быстро во всё вникаю, а Лерочка сказала, что теперь мне и сто двадцать лет не старость. В общем я за твою индустриально-аграрную революцию, записываюсь в её комиссары. Село поднять, это стоящее и благородное дело.
— Всё правильно, Виктор Семёнович, — кивнув, сказал с улыбкой Павел, — ты уловил суть, но в животноводстве самое главное, это сначала создать кормовую базу, между прочим чистые корма всему миру нужны, тем более гранулированные, а вместе с ней построить дороги и отличное жильё для людей. Тогда никакой проблемы с трудовыми ресурсами не будет.
Игорь Денисович, пятидесятилетний банкир из Волгограда, отец четырнадцатилетней Нади с раком крови, всё время что-то считал на своём калькуляторе. Широко заулыбавшись, он сказал:
— Ребята, вы все производственники, даже Паша, а потому народ рисковый, а я банкир со стажем и к тому же потомственный. У меня ещё бабушка сберкассой заведовала при Сталине, и для меня риск это самое страшное слово. Я тут посчитал кое-что и чуть ли не в ужас пришел. У нас в стране сейчас только брошенной пашни двадцать шесть миллионов гектар и тысячи покинутых людьми сёл. Если говорить об индустриально-аграрной революции, то нужно не экспериментами заниматься в отдельно взятом колхозе, а проводить ковровое бомбометания. Извините, что так говорю, но я служил в стратегической авиации, въелось, знаете ли. Так вот, Паша, я тебе готов немедленно дать четыреста миллионов долларов, если ты мне покажешь возвратные денежные потоки. Куда ты продашь такую прорву мяса? Это же десятки миллионов тонн, если обустраивать все сельские районы страны, а не заниматься точечным ремонтом, как это привыкли делать хитрожопые дорожники. Ещё меня интересует вот какой вопрос, сколько такая революция будет стоить хоть в долларах, хоть в рублях, хоть в евро. Учти, мы стабфонд, благодаря затянувшемуся кризису, полностью профукали и если я чему удивляюсь, так это тому, как этот паровой котёл, под названием Россия, ещё не взорвался. Кстати, на Западе и своего мяса навалом.
