Айрис Мёрдок - Единорог
Он преобразился. Снова затейливо принарядился, глаза его горели странным весельем. Все его черты словно вытянулись, так что он даже стал казаться выше. Он впорхнул в комнату, как Пак, как Питер Пэн, как грациозное юное видение. Легко, почти не передвигая ног, он проскользнул в центр комнаты.
Наступило напряженное молчание, которое Мэриан нервно нарушила.
— Привет, Джеймси. Ханна прямо сейчас уезжает? — в ее словах явно прозвучало нетерпение.
Вайолет Эверкрич рассмеялась:
— Нет.
— В таком случае — когда, ты знаешь? Скоро?
Джеймси посмотрел на них всех, его веселый пристальный взгляд скользил по лицам.
— Хорошие новости. Она не уезжает. Вообще не уезжает.
Эффингэм и Алиса встали. Мэриан посмотрела на Дэниса. Его лицо опять напряглось, как будто спрессованное сильным ветром. Вайолет снова засмеялась.
Эффингэм вышел вперед, как бы беря на себя ответственность за присутствующих. Он сказал:
— Послушай, Джеймси, не подшучивай над нами. Объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.
— То, что сказал. Ханна не уезжает. Все останется как прежде. Не замечательно ли это? — Он повернулся на одной ноге, раскинув руки как арлекин.
— Погоди, — устало сказал Эффингэм. Вид у него был глуповатый. — Погоди, что ты хочешь сказать? А как насчет Питера?
— Питер не приедет. Это была ложная тревога. В конце концов он не сел на корабль и прислал другую телеграмму. Он намерен остаться в Нью-Йорке. Так что мы все можем успокоиться. Не чудесно ли это?
Мэриан уставилась на Джеймси, ошеломленная, ужаснувшаяся вещам, которых еще полностью не осознала. Через его плечо она могла видеть людей, вносящих чемоданы Ханны обратно, в холл. Одна из темнокожих горничных вошла и убрала чайные чашки. Так что все будет как прежде. И все-таки это невозможно, прежнее уже не вернуть!
Эффингэм спросил:
— Это правда, Вайолет?
— Итак, друзья мои, возвращайтесь назад к своим обязанностям! — воскликнул Джеймси. — Назад к своим обязанностям! Распаковывайте чемоданы! Наша счастливая жизнь не разрушится. Все возвратится на круги своя, воскреснет, обновится и станет еще прекраснее, чем прежде!
— Не слушайте его! — Вайолет говорила бесстрастно, глядя на своего брата. — Не слушайте его. Вы все готовы к отъезду. У вас нет причин менять свои планы. Вы все нашли убедительные причины для отъезда, вы жаждали уехать, едва могли дождаться. Воспользуйтесь случаем и уезжайте. После может быть слишком поздно. Уезжайте сейчас, говорю я вам. Оставьте это место. Вы больше не принесете здесь пользы.
Эффингэм смотрел на Алису. Ее застывшее лицо, бесстрастно глядевшее перед собой, стало серым. Первой мыслью Мэриан было: «Да, давайте уедем!»
— Конечно же мы не уедем, — это сказал Дэнис.
Мэриан с удивлением повернулась к нему, ощущая, как его что- то почти физически оттолкнуло от нее. Затем из дверей раздался другой голос:
— Рад слышать это, Дэнис. Полагаю, что после небольшой ссоры мы можем успокоиться и приступить к своим привычным занятиям. Не стоит продолжать драму, основанную на недоразумении. Так что я хочу предложить, чтобы все мы разошлись по своим местам, и пусть рассеется эта нездоровая атмосфера.
Джералд Скоттоу стоял, прислонившись к двери. Он казался более крупным, загорелым и здоровым, чем когда-либо прежде. Его хорошо выбритое лицо сияло от обретенной власти. Он улыбнулся, глаза его разыскивали Мэриан. Она внезапно села на ручку кресла.
Джеймси бросился к Джералду, устроившись как обычно в тени его, готовый помчаться стрелой выполнять любое его приказание.
— Уезжайте, уезжайте, говорю я вам! Все это кончится кровью! — Голос Вайолет взвился и замер. Она удалилась сквозь белые кружевные занавески.
Небо снаружи потемнело. Начинался дождь.
— Я поеду домой на ленч, — Алиса заставила себя двинуться и, тяжело ступая, направилась к выходу. Эффингэм безуспешно пытался поймать взгляд Мэриан и после минутного колебания пошел за Алисой.
— Пойдем, — Дэнис обратился к Мэриан, — навестим ее сейчас. — Они двинулись к двери. Джералд и Джеймси расступились, чтобы дать им дорогу. Проходя мимо Джералда, Мэриан вздрогнула и опустила глаза.
Глава 27
Мэриан пересекла прихожую и постучала в дверь комнаты Ханны — Дэнис отправил ее вперед одну.
— Войдите.
Она вошла. Комната из-за дождя была темной. На письменном столе стояла зажженная лампа. Мерцал торфяной огонь. Ханна стояла у камина, одетая в свой обычный желтый шелковый халат.
Мэриан прошла до середины комнаты и почувствовала страх — ей показалось, что перед ней незнакомка.
Ханна шарила у себя в кармане в поисках сигареты. Искоса взглянув на девушку, она продолжила поиски. Подойдя ближе, Мэриан заметила, что выглядела она болезненно, словно какое-то тяжкое бремя обрушилось на знакомые прекрасные черты. Нахмуренное лицо чуть подрагивало, лучистые глаза потухли. Она казалась совершенно другим человеком.
— Мэриан, — имя прозвучало скорее как утверждение, чем как приветствие. Ханна нашла сигарету, зажгла ее, затем в раздумье предложила Мэриан. Знакомый запах виски плыл, как фимиам, по комнате и окутывал фигуру в халате.
Мэриан не знала, что говорить. Страшная жалость и внезапное чувство вины наполнили ее. Она воспринимала себя телохранителем, представшим перед изувеченным телом своего хозяина. Мучительно подыскивая слова, она хотела сказать: «Я так рада, что вы в конце концов остались!..» Те ли это слова? Она промолчала. Склонила голову и почувствовала, как горят ее щеки. И в следующую секунду она упала на колени к ногам Ханны, поняв, что это единственно правильный поступок. С бессвязным восклицанием Ханна подняла ее, и они обнялись, застыв в молчании. Мэриан почувствовала, что слезы внезапно переполнили ее глаза и оставили темное пятно на шелковом плече Ханны. В отчаянии она поняла, как угасает свободная личность, став ею только на мгновение. И несомненным было то, что прежнее время уже не вернуть. Жалость к себе, к Ханне охватила ее, потом она встряхнулась.
— Успокойся, успокойся, выпей виски, — утешала ее Ханна. Слезы на ее глазах к этому времени уже высохли.
Знакомый звук жидкости, льющейся в бокал, прозвучал как молитва Богородице, они помедлили, немного успокоившись, а затем посмотрели друг на друга.
— Итак, ты не уехала, Мэриан.
— Конечно нет! Даже не думала об этом! — солгала Мэриан. Взглянув в золотистые глаза, она внезапно почувствовала себя равной с Ханной, ее соперницей и обитательницей того же мира. Это было болезненное и все же приятное чувство. Теперь стало возможным говорить ей неправду.
Ханна, покачав головой, отвернулась и стала смотреть на дождь.
— Странно. Я думала, что могу… зайти… вернуться… и обнаружить, что все уехали. Как в сказке. Но кто-нибудь уехал?
— Нет.
Ханна вздохнула, и Мэриан резко сказала:
— Надеюсь, вы не жалеете, что мы не уехали?
— Конечно нет! — Ханна, улыбаясь, повернулась. Ее улыбка была похожа на прежнюю, но все-таки не совсем. — Как я могу жалеть? Однако, ты знаешь, какое-то время будет трудно. Не считай, что ты обязана остаться.
— Конечно, — ответила Мэриан не раздумывая, — я останусь, Ханна.
Они пристально посмотрели друг на друга. Ханна не опускала своих золотистых глаз, и Мэриан перевела взгляд на стакан с виски. Тронутый светом, он был почти такого же золотистого оттенка. День как будто становился темнее. Что произошло с Ханной? Не то чтобы она была сломленной, скорее, стала другой, словно с помощью какой-то необыкновенной силы вступила в иной период своей жизни. Казалось, за два дня прошло много лет.
Мэриан, ощущая теперь свою одинаковость с Ханной, осторожно спросила:
— Что значит трудно, Ханна?
— Это долго объяснять. Да ты и сама догадываешься, но в конце концов — мы все еще здесь.
— Но мы любим вас, Ханна, — слова прозвучали настолько фальшиво, что Мэриан не смогла поднять головы. В действительности она никогда не любила Ханну.
— Посмотрим, не так ли? Садись. Я устала. Я хочу просто поболтать. О, как льет дождь! Приближается зима. Скажи мне что-нибудь, Мэриан.
Они сели на софу лицом к огню, спиной к лампе. Пламя освещало усталое лицо Ханны, странным образом смещая черты и превращая его в лицо человека, перенесшего удар.
— Я не понимаю, что произошло, — сказала Мэриан. — Почему ваш муж передумал?
Ханна вздрогнула, возможно от этого слова:
— Полагаю, не передумал. Скорее, он вообще не присылал телеграммы, это была фальшивка. Но я никогда не узнаю точно.
— Фальшивка? — Мэриан похолодела. Еще более темная галерея открылась за сценой. — Но кто?.. Почему?..
— Не знаю. — Ханна улыбнулась, глядя на огонь, но ее улыбка в любой момент могла перейти в истерический смех. Она так сомкнула губы в этой улыбке, что свет придал ее чертам слегка безумное выражение. — Я не знаю, кто послал телеграмму и почему, хотя и могла бы сделать одно-два предположения.
