Антон Текшин - В игре (сборник)
Вот и последнее «гнездо» меня не остановит, ресурсы уже на исходе, а именно у последнего рубежа нужно быть осторожным. Последний шаг – он самый коварный. Когда невольно расслабляешься от предыдущих побед, вера в свою непогрешимость становится аксиомой, усталость и силы недооцениваешь, а нетерпение гонит тычками вперед – легко допустить ошибку, на которую не имеешь права.
Я притаился за углом, зная, что меня тут уже ждут. Сканер не могу высунуть, но и так уверен, что вооружение у них сильное. Крошечный глазок на конце гибкого щупа медленно вылезает из-за угла, на забрале шлема возникает изображение – конус турели и два нехилых танка. Время уходит, нужно быстро решать и действовать. Бросаю последнего «паука». Металлический шарик, едва коснувшись пола, превращается в механического арахнида и устремляется к противнику, быстро перебирая сочленениями. Выкатываю световую гранату, зажмуриваюсь на всякий случай и тут же вслепую устремляюсь к врагу. Отсчитав секунды, открываю глаза и вижу цель – один из танков сохранил возможность видеть, не все его датчики погасила вспышка. Второй и турель уже под контролем «паука». Ревя в боевом кличе, надрывая мышцы в безумном рывке, все же успеваю пролететь опасные метры и врезаюсь плечом в корпус уцелевшего гиганта. Инерции больше чем достаточно, чтобы опрокинуть даже такой мощный танк. Электронный нож, словно живущий своей отдельной жизнью, сам находит слабое место в броне противника и впивается в его бок. Все! Он обездвижен.
Подхватываю аптечку, боезапас – и дальше, вперед! И вот он – реальный прилив сил и здоровья. На уровень и опыт не смотрю, чувствую – движения стали лучше. А вот и она – заветная бронедверь. Нашлепнул липучку на электронный замок. Умные наноботы принялись за работу. Неимоверно долгие секунды – и с шипением последняя преграда раздвинулась.
– Моника! – Я увидел ее, уже летящую ко мне в объятия.
И тут мир застыл. Абсолютно все замерло – воздух, время, наши тела в неестественных позах и обоюдном порыве. Только разум остался живым и подвижным – тут же мелькнула мысль о компьютерной заставке. В подтверждение догадки, перечеркивая все изображение, появилась яркая рекламная строка. Да это же и есть заставка! Боль в центре лба резко усилилась, яркость и контрастность начали тухнуть. Вспышка невыносимой боли – и все…
* * *Я, поднатужившись, откинул крышку капсулы, сорвал провода датчиков, трубки и перевалился через край саркофага. Шмякнулся об пол и расслабился, растянувшись всем телом. Через минуту тошнота и головокружение утихли, только боль посреди лба оставалась все такой же сверлящей и противной. Это что-то новенькое – превышать игровой лимит безопасного времени приходилось и раньше, но такой головной боли не было. Все же постепенно становилось лучше. Сначала сел, а потом и вовсе смог безболезненно двигаться.
Первым делом пить. Обезвоженный организм требовал жидкости. Вот она, заготовленная минералка. Обливаясь и захлебываясь, я жадно вылакал почти все запасы. Все! Больше ничего не хотелось, только лечь и по-настоящему заснуть. Но еще нужно потерпеть. Можно пару минут расслабляться, а потом надо заставить себя двигаться. Выпить протеиновый коктейль, принять душ и полноценно вернуться в реал.
Мне снова удалось ожить. Уже придя в норму, сытый и адекватный, раскинувшись в кресле и почесывая лоб, задумался, радоваться мне или нет? Эти новые игры стоят-таки своих денег. Настолько качественное погружение! Просто супер! А личностные отношения! Семья! Секс! Моника – она ведь как живая была! Я так и не знаю – непись ли она или игрок. И ребенок! Нет. Это уже вовсе не игра. Нечто совсем другое, не общепринятое развлечение. СИМБИОЗ! Вспомнил-таки слово. Но равный ли он? И кто тогда ведомый?
При мыслях о Лере настроение упало до критической черты. Пожалуй, так я действительно скоро забуду о ней. Хм, ну вот, таки вспомнил… Как только ее образ появился в памяти, душа заболела. Стало горько, обидно и… жаль себя. Нахлынули воспоминания вперемешку – и приятные, и последние. Эта глупая ссора, моя дурная гордость, затянувшееся время для примирения. Какой же я дурак! Откуда вообще взялась эта мысль, что никуда она от меня не денется, вернется. И что теперь? Куда засунуть эту гордость? Чего я с ней добился? Теперь сижу и кусаю локти. Каждый день схожу с ума, но уже ничего не исправить. Только Игра позволяет отвлечься и забыться.
Я включил визор и начал перебирать каналы. Везде все то же самое – или тупые шоу, или мрачные новости. На востоке революции и войны. Стихийные бедствия в Европе и Штатах достигли небывалых высот. А за окном не умолкают митинги и протесты – уже не понятно, за кого и против чего.
Опять это тревожное чувство, что над миром зависла тень глобальной катастрофы. Поскорее хотелось снова уйти, погрузиться в мир Игры. Я потянулся за остатками минералки и тут же вывалился из кресла, скрюченный в судорогах головной боли. Сила ее доводила до безумия, остатки разума быстро покидали непослушное тело, а потом – спасительная тьма.
* * *На этот раз я быстро пришел в себя. Обессиленное тело все еще не слушалось, но взгляд уже искал ее. Посреди стерильного помещения левитировала многорукая Шива. В ее огромных, небесного цвета глазах читалась тревога и любовь.
– Как ты, Морфей?
Я в который раз задумался: как это глупо – брать себе имена мифических богов. Наверное, искали утешение и пытались развить гордость. Ведь мы, жалкая кучка остатков человечества, достигшая небывалых высот в науке и практически став бессмертными, вернее, думающие, что это так, – вымирали и тосковали о былой жизни. Ни знания, ни сила, ни идеальное здоровье, ни обширные возможности не могли нам дать главное – прежней жизни и цели существования. Время все так же осталось неподвластным. В старые сказки о машине времени уже никто не верил. Мы не могли иметь потомства, а значит, и смысл нашего бытия стал утраченным. Бесконечные годы существования стирали эмоции и чувства. На этой совершенной космической станции мы ни в чем не нуждались, кроме самого главного.
– На этот раз мне пришлось отключать тебя силой, – она кивнула на парящий рядом мой третий глаз. – Я очень испугалась.
Я невольно сравнил ее с Моникой – такой красивой, живой, сексуальной. Как же сильно мы изменились! Слабое тельце, бледная, почти прозрачная кожа, атрофированная и безволосая голова, недоразвитые лишние конечности – еще немного, и узнать в нас человеческую расу будет невозможно. Но как же я все-таки ее люблю!
– О чем ты думаешь сейчас?
– Ты же можешь прочесть сама, – сказал, зная, что она так не сделает.
Возле нее вспыхнула голограмма, и Ра, кивнув, спросил:
– Как он?
– Вроде в норме, – печально вздохнула Шива.
– Морфей, хватит бездельничать. Твои Игры ни к чему хорошему не приведут. Займись чем-нибудь.
– Обязательно, Ра, – кивнул я. – Только не в этой жизни.
Нахмурившись, наш верховный, единогласно избранный, бросил взгляд на Шиву и исчез.
– Послушай, он действительно прав. Так не может больше продолжаться. – Она в очередной раз пыталась меня убедить. – Ты ведь изучал науку, сделал множество открытий в истории, мечтал путешествовать во времени и пространстве. Ты, в конце концов, нужен нам. Прежде всего – мне.
– Да, только заниматься исследованиями Альтмана Совет запретил. Историю уже не вернуть, и прежний мир от катастрофы не спасти. Мы столетиями безуспешно искали в космосе признаки внеземных рас. А Одиссей, скорее всего, таки сгинул в их поисках, в путешествии к другим галактикам. И как я могу быть нужен на станции, полностью автоматизированной, с многократно дублированной системой жизнеобеспечения?! Все, что можно придумать, уже давно было придумано, знания утеряны, и сделать что-то лучше – невозможно!
– Ты нужен мне. – Ее глаза налились слезами, только голубой кристалл в разрезе лба по-прежнему холодно и равнодушно светился мертвым цветом.
– Прости, Шива. Я постараюсь.
Она печально и долго смотрела на меня, потом отвернулась, вздохнув.
– Мы вырастили новую партию органов. На этот раз удачно. Тебе пора заменить печень. Может, эту пересадку сделаем с помощью обычного наркоза?
– Я хотел бы доиграть. Там осталось совсем немного.
– Хорошо. – Она посмотрела на меня. – Только помни, что я тебя буду ждать.
Оставшись один и вставив свой кристалл на место третьего глаза, я соединился с искином станции:
– Начинаем погружение.
– Вы превысили допустимое время нахождения в Игре. Столь короткий перерыв между погружениями крайне нежелателен, мистер Морфей.
– Я ведь послал тебе мысль-код! Может, нужно еще произнести архаичный пароль?
– Как скажете, мистер Морфей. Запускаю обратный отсчет.
Я сосредоточил внутреннее зрение и выбрал в меню привычную опцию.
* * *– Моника!..
– Где ты был, чертяка? – уткнувшись в грудь скафандра, сквозь слезы шептала она. – Почему так долго?
