Сергей Чекмаев - Либеральный Апокалипсис
— При Дональде такой фигни не было!
После чего поманил своего тим-лидера, показал ему на табуретку и сообщил:
— И такой фигни тоже не было!
— Ну да, у тебя был рост метр девяносто, — сказал тим-лидер.
Народ забубнил недоброе. Тим-лидер пожал плечами и вызвал мастера участка. Мастер сказал, что если слесарь рехнулся, я-то тут при чем — пускай «кадры» решают, — и вызвал младшего менеджера по персоналу. Тот, поглядев на сумасшедшего, решать его сразу на месте побоялся и вызвал психолога. Психолог был, кажется, с бодуна или просто умный. И посоветовал вызвать офис-менеджера, это ведь его епархия — доски да табуретки.
Офис-менеджер, человек старой трудовой закалки, для начала воткнул мастеру за перерасход рабочих перчаток, вставил «кадру» за сломанный принтер, снял Малахова с табуретки и спросил, куда удрал психолог — к нему тоже вопросы накопились. И по какому случаю паника? Опять наши в футбол проиграли?.. Приказа о дисциплине он еще не читал.
Оценив документ, офис-менеджер фыркнул и поставил Малахова обратно на табуретку. Сказал, что это очень креативно и вообще по-нашему — отвечать на идиотизм полным идиотизмом. После чего произвел заклинание вызова пиндоса.
Пиндос увидел Малахова на табуретке и испугался. Он в Америке таких креативных чуваков не встречал. Первым делом он поднял глаза к потолку — не висит ли над Малаховым петля.
— Как я могу быть дисциплинирован, если вы не даете мне это прочитать? — спросил креативный чувак, демонстрируя шикарный русский акцент.
— Только спокойно! Я сейчас вернусь! — сказал пиндос по-ихнему без акцента и убежал.
Вернулся он вместе с самим мистером Джозефом Пападакисом.
Тот поглядел на Малахова, поглядел на потолок, потом на доску объявлений, хмыкнул и заявил:
— Этот парень прав!
Пожал Малахову руку и удалился.
А офис-менеджер сказал:
— Если хочешь расписаться за табуретку и быть ответственным за нее до конца жизни — я не против. Или поставь, где взял!
Доски перевесили. Фраза «При Дональде такой фигни не было» стала пословицей. Ради комического эффекта, говорили так о полной ерунде, вроде дырки на штанах. Иначе правда больно резала глаза. Ведь при Дональде фигни действительно не было.
Тем временем фигня крепчала. В пиар-службу и отдел кадров свалился документ эпической силы, «Кодекс корпоративной этики». В грубом пересказе, Кодекс требовал: если ты любишь фирму и хочешь в ней работать, даже не думай позорить репутацию завода, обзывать «цитрусы» цитрусами, нарушать технологию, жаловаться на жизнь и ругать пиндосов.
Шаблон громко хрустнул. Ведь примерно такую же прокламацию каждому сунули под роспись еще при найме на работу.
Не имеет значения, объяснили народу. Вы подписывали юридический документ, а в Кодексе все изложено просто и доходчиво. Всего-то несколько фраз. Они звучат почти как стихи и легко запоминаются. Это специально придумано — даже турки и чурки смогли выучить Кодекс наизусть и сдать экзамен!
— Че?! — только и спросили суровые русские сборщики.
— Через плечо, — ответили им. — Приказ штаб-квартиры, что мы можем поделать? Все сдают экзамен, даже Пападакис, хотите верьте, хотите нет. Сами уже выучили. Кому не нравится Кодекс — свободен. Кто не сдаст экзамен, для начала — штраф.
Дело было в понедельник. Самые нервные сразу просекли, что это белая горячка, и двинулись на выход. Остальные пошли искать Васю-Профсоюза, но тот спрятался. Настала спонтанная неделя борьбы за сознательность — русский менеджмент бросился уговаривать публику отнестись к Кодексу «с пониманием». Авторитетных работяг приглашал к себе кадровик. По слухам, за закрытыми дверями ругал пиндосов и намекал, что дальше будет только хуже. Но тоже взывал к пониманию.
Заводчане поняли: нас хотят согнуть. Ну-ну. Единожды согнувшийся, говорят, потом не разогнется, только это совсем не про русских, что сидят на берегу реки, мечтая о светлом будущем и слагая о нем веселые стихи: «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!» Выучить Кодекс действительно мог любой чурка, нашим это было на ползуба. Народ выбил себе одно послабление: никакой приватности — у нас такой национальный менталитет, мы привыкли все делать гуртом. Короче, сдаем Кодекс прямо в цеху перед началом смены. Получится символично и патриотично. Ага?
Пиндосы не ждали подвоха и согласились.
Народ рванул на экзамен толпой и превратил его в жестокий фарс. Чеканные строки документа эпической силы декламировали с соответствующей эпической силой, и конвейер дрожал от хохота. Самые циничные завершали выступление веским «Аминь!» или «Ура, товарищи!». Кто-то от полноты чувств упал на колени и стукнулся лбом об пол. Кодекс этого не запрещал.
Высокое руководство поначалу довольно лыбилось, затем напряглось, удивляясь, отчего стоит такой дикий ржач. Заметило, что русский менеджмент куда-то расползается с испуганными мордами… а как дошло до земных поклонов — само позеленело. Ведь камеры слежения транслируют балаган не только к тебе в кабинет, но и прямиком в Америку. И там все пишется. И отсматривается. И там хватает ребят, которые врубаются в местный колорит на раз-два. Они счастливы будут доложить, как ты чудесно поладил с русскими, что они забили на тебя болт и поиздевались над компанией.
И тут пришел маленький слесарь Малахов.
С табуреткой.
Он влез на табуретку, переждал бешеные аплодисменты, переходящие в овации, ленинским жестом выбросил руку вперед и прочел историческое четверостишие:
Я бы вырос космонавтом,
Как Гагарин и Титов,
Просто в детстве наглотался
Разных гаек и болтов!
Смену задержали на десять минут — началась массовая истерика, люди просто боялись подойти к конвейеру. Многие плакали. Тим-лидер «химзащиты» пошел на звук искать своих в туалете и нашел там рыдающего кадровика.
Самое интересное, что Малахову экзамен засчитали. Пиндосы сочли за лучшее поставить галочку, чем бегать за русскими, выспрашивая, чего этот смутьян накреативил.
Задержка смены была нешуточным ЧП, дирекция хотела как-то прикрыть задницу и с перепугу сама себя перехитрила. Запись с камер показывала: работяги ползают вокруг конвейера, заливаясь слезами и держась за животы. И чего им так смешно?.. Как известно, если в Америке достают кролика из шляпы, то в России достают шляпу из кролика. Надо всего лишь поменять местами причину и следствие. Отмазка напрашивалась сама: неизвестный вредитель пронес на завод баллон с веселящим газом и распылил его в цехах. Вот вам и хиханьки-хаханьки. Это диверсия! Ведется расследование.
Служба безопасности, оказавшись внезапно крайней, встала на дыбы, да поздно: доклад уже летел в Америку. Начальник охраны ворвался к директору, едва не сломав дверь, и бушевал целую минуту, вплоть до резкого понижения в должности, отчего так же резко притих.
И весь завод притих, выжидая — а что дальше?
Дальше был Страшный Суд. Штаб-квартира на полном серьезе наказала всех за утерю бдительности, в результате чего случилась диверсия. Пиндосы утерлись, покаялись и вздохнули с облегчением. И тут им прилетело вторично, уже насмерть: за ошибки в работе с кадрами и обман руководства. Вдули им веселящего газу. Показали, через какое место достают шляпу из кролика.
Неделей позже добрая половина руководства свалила из города. Якобы на повышение квалификации. Больше их на заводе не видели. Пиар-служба разлетелась вдребезги: своих отозвали, русских выгнали «без объяснения причин». Легко отделался кадровик, хотя он вроде идеально подходил на роль злодея — набрал, понимаешь, клоунов! Но это надо знать местный колорит: в России кто попало завкадрами не становится… Начальника охраны восстановить в должности и не подумали: он потерял лицо в кризисной ситуации. А еще какая-то падла настучала на офис-менеджера — припомнила «наш ответ на идиотизм», — и его попросили уйти по-хорошему.
Сам Пападакис усидел в своем кресле чудом. Видимо, на тот момент в резерве штаб-квартиры не было второго такого эталонного пиндоса, чтобы назначить его директором российского завода.
Говорят, Пападакис именно тогда впервые с горя закурил, после чего швырнул пепельницей в Васю-Профсоюза, но это дело темное, свидетелей не было, а в Васю хоть дерьмом кидайся, следов не останется, он ведь Профсоюз.
Народ обиделся за офис-менеджера и перекрестил Пападакиса во Впопудакиса. Адаптировал, так сказать. Впопудакис отозвался на этот мирный, в общем-то, креативчик такой фигней, за которую Дональд его просто убил бы. Теперь каждый сотрудник подписывал Кодекс еженедельно. Спасибо, экзамен не сдавал. Хотя могли и спросить внезапно. И наказать, если запамятовал.
И это было только начало.
А годика через полтора в эту клоаку рухнули мы с Кеном, полные светлых надежд. Мы были готовы столкнуться с любыми пиндосскими штучками. Знали, как себя вести. Легко вписались в обстановку, ничему не удивлялись, на все смотрели с юмором. И очень долго нам тут было хорошо, лучше некуда.
