Василий Ванюшин - Желтое облако
Нет, не от этого, как рассказывает Эльза, слег в постель Шкубин. Да и все здесь произошло и заканчивается не так, как предполагала Инга.
— Что вам говорил хозяин, пока он был в сознании? — спросил она.
— Он приказал убрать все в лаборатории, чтобы ничего, ни пылинки не осталось. Я позвала из клиники санитарок.
Инга заглянула в лабораторию. Три девушки-санитарки в синих халатах выбрасывали битое стекло, уцелевшие колбы, баллоны, деревянные стойки — весь хлам и сор — в открытые окна. Под окном стояла тележка, прицепленная к садовому трактору. Курт лопатой кидал в нее все то, что было выброшено из лаборатории. Девушки принесли ведра с водой и стали мыть пол, он сразу же заблестел в лучах солнца. Скоро и следа не останется от того, что было в цокольном этаже.
Инга вышла из дома. У входа стояла машина с красным крестом — машина доктора. Хоть что-то и делалось в этом доме, двигались люди, слышались их шаги, но никто не разговаривал. Необыкновенно громко, заглушая сдержанные звуки, фыркнул и зарокотал трактор. Курт выехал на узкую дорожку, которая вела в сторону гор. За трактором тащилась повозка, доверху нагруженная всяким хламом. Садовник вез этот хлам на свалку. Отъехав немного, Курт остановил трактор: тележка задела осью за небольшое хилое деревцо, высунувшееся из ровного ряда других деревьев, могучих и красивых. Садовник не захотел сдавать назад, чтобы отцепиться. Он сошел с трактора с короткой пилой в руке, глянул в сторону хозяйского дома и склонился к дереву. Скоро дерево дрогнуло и, шумно вздохнув, упало. Курт прицепил его сзади к тележке и поехал. Дерево поволоклось, захватив, как метлой, собственные опавшие листья.
Делать в этом доме было больше нечего. Надо ли ждать комиссии? Она здесь ничего не увидит. Руиса допрашивать бесполезно, и судить его в таком состоянии не будут. И никто не станет тревожить смертельно больного Шкубина.
Инга взяла свой чемодан, простилась с Эльзой, сказав, что возвращается пока к профессору Дольцу, и вышла из дома, в котором провела четверо суток — это очень мало, но, может быть, и немало: не всегда и не только дни и ночи отсчитывают ступеньки жизни.
У ворот ее ждал Лео Киджи.
К О Н Е Ц
