Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)
— Если бы ты подкупал их реалами, а не кронами, — тихо, чтобы скандар не слышал, произнесла Карабелла, — все было бы гораздо проще.
— Неважно, — ответил Делиамбер. — Нас пропустили, верно? Всего лишь немного колдовства… Это дешевле, чем подкуп.
— Ох уж эти новые законы! — проворчал Слит. — Такое множество указов!
— Новый корональ, — сказала Лизамон, — хочет показать свою власть. Все они такие. То такой указ, то этакий, а старый понтифекс со всем соглашается. Один такой указ лишил меня работы. Вы знаете это?
— Вот как? — удивился Валентин.
— Я была телохранителем одного мазадонского торговца, который очень боялся завистливых конкурентов. Лорд Валентин ввел новый налог на личных телохранителей для всех, кто не имеет благородного ранга. И размер его был как раз равен моему годовому жалованью. Так мой хозяин, отсохни его уши, через неделю уволил меня. Два года работала — и прощай, Лизамон, спасибо тебе, получи бутылку моего лучшего бренди на память! Сегодня я защищаю его презренную жизнь, а завтра я — непозволительная роскошь, и все благодаря лорду Валентину! Ох, бедный Вориакс! Как вы думаете, не брат ли убил его?
— Придержи язык! — рявкнул Слит. — Такие дела в Маджи-пуре не делаются!
Но она упорствовала:
— Несчастный случай на охоте, как же! А старый Малибор утонул на рыбалке? С чего бы нашим короналям так неожиданно и странно умирать? Раньше никогда не случалось ничего подобного, верно? Они становились понтифексами, уходили в Лабиринт и жили чуть ли не вечно, а теперь Малибора съели морские драконы, а Вориакса нечаянно прихлопнули в лесу! Я вот думаю: наверное, там, на Замковой горе, все уж больно рвутся к власти!
— Хватит! — прервал ее Слит, очень недовольный таким разговором.
— Как только выбирают нового короналя, для всех остальных принцев не остается надежды на выдвижение. Вот если корональ умрет, они снова соберутся на выборы. Когда лорд Вориакс умер и стал править этот самый Валентин, я сказала…
— Заткнись! — рявкнул Слит.
Он встал в полный рост, едва достигая груди женщины-воина, глаза его горели. Она держалась спокойно, но руку положила на рукоятку меча. Тут вмешался Валентин.
— Она вовсе не хотела оскорбить короналя, — спокойно сказал он. — Просто она слегка перебрала вина, и оно развязало ей язык.
Он повернулся к Лизамон.
— Прости его, ладно? Мой друг слишком нервничает, ты же знаешь.
Второй взрыв, во много раз громче и сильнее того, что был полчаса назад, прервал спор. Животные лягались и визжали, фургон дернулся. С сиденья возницы раздавались яростные проклятия Залзана Кавола.
— Фонтан Пиурифэйна, — объявил Делиамбер, — одно из величайших зрелищ Маджипура. Стоит посмотреть, как он выбрасывает воду.
Валентин и Карабелла выскочили из фургона, за ними все остальные. Они оказались на открытом месте, где множество мелких деревьев с зелеными стволами образовали нечто вроде естественного амфитеатра, тянувшегося на полмили вдоль тракта. В дальнем его конце взрывался гейзер, но такой, что по сравнению с ним гейзеры Горячего Кинтора выглядели как мелкие рыбешки рядом с морским драконом. Колонна пенившейся воды превосходила самые высокие башни Дюлорна, белый столб высотой в пятьсот-шестьсот футов, если не больше, вырывался из-под земли с непостижимой силой. В верхней части, где он разделялся на множество потоков, разлетавшихся во все стороны, сиял таинственный свет всех цветов радуги, окружая колонну как бы разноцветной бахромой. Теплые брызги наполняли воздух.
Извержение продолжалось — невероятный объем воды под столь же невероятным напором устремлялся в небо. Валентин чувствовал, как все его тело пронизывают действующие здесь подземные силы. Он смотрел с благоговейным ужасом и ощутил нечто вроде шока, когда колонна стала уменьшаться и наконец исчезла совсем, оставив после себя лишь капельки теплой влаги.
— Каждые тридцать минут, — сообщил Делиамбер. — Говорят, с тех пор как метаморфы живут в Маджипуре, этот гейзер ни разу не опоздал ни на минуту. Это их священное место. Понятно? Вот пришли паломники.
Слит перевел дух и изобразил священные знаки. Валентин положил руку на его плечо. В самом деле, неподалеку, у придорожной гробницы собралось с десяток метаморфов. Они смотрели на путешественников, как показалось Валентину, не слишком дружелюбно. Некоторые аборигены, стоявшие впереди, поспешно спрятались за других, а когда появились снова, то выглядели на удивление расплывчато и неопределенно. Но это было еще не все. Они начали изменяться: у одного выросли пушечные ядра грудей, как у Лизамон, у другого — четыре косматых скандарских руки, третий имитировал белые волосы Слита. Они издали странный высокий звук — возможно, так звучал их смех, а затем вся группа скрылась в лесу.
Валентин не выпускал плечо Слита, пока не почувствовал, что тело маленького жонглера утратило напряжение. Тогда он со смехом проговорил:
— Хороший трюк! Вот бы нам делать такое. Скажем, вырастить дополнительные руки во время представления. Ты хотел бы?
— Я хотел бы быть в Нарабале, — ответил Слит, — или в Пилиплоке, или еще где-нибудь, только подальше отсюда.
— А я — в Фалкинкипе. Кормил бы моих животных, — пробормотал бледный и трясущийся Шанамир.
— Они не собирались вредить нам, — сказал Валентин, — Для нас это просто интересное зрелище, и мы его никогда не забудем.
Он широко улыбнулся, но никто не подхватил его улыбку, даже всегда такая жизнерадостная Карабелла. Сам Залзан Кавол выглядел необычно смущенным, словно задумался, разумно ли было отправляться за своими любимыми реалами в провинцию метаморфов. Оптимизм Валентина не успокоил его спутников. Он взглянул на Делиамбера.
— Далеко еще до Илиривойна?
— Он где-то впереди, — ответил вруун, — Не представляю, далеко ли. Когда приедем, тогда и приедем.
Ответ отнюдь не ободрил путешественников.
Глава 12
Это была первобытная страна, существовавшая вне времени и не испорченная цивилизацией, — отдаленная территория, сохранившая черты древнего Маджипура.
Меняющие форму жили в дождливой лесной местности, где ежедневные ливни очищали воздух и обеспечивали бурный рост зелени. С севера через природную трубу, образованную Откосом Велатиса и Гонгаром, приходили частые грозы, а когда влажный воздух поднимался к предгорьям Гонгара, шли мелкие дожди, пропитывавшие легкую губчатую почву. Деревья были высокими, со стройными стволами, и их кроны с опутанными сетью лиан вершинами образовывали густые навесы. Темная листва блестела, отполированная дождем. Через просветы в лесу Валентин видел вдалеке зеленые, окутанные туманом горы. Животный мир здесь был небогатым — так, по крайней мере, казалось. Иногда проползала красно-желтая змея. Изредка они видели зеленую с алым птицу или пролетавшего над головой зубастого бра-уна с паутинными крыльями, а один раз испуганный белантун осторожно прошмыгнул перед фургоном и скрылся в лесу, стуча острыми копытцами и в панике размахивая задранным кверху пушистым хвостом. Вероятно, где-то здесь прятались и лесные братья, поскольку по пути
осталось несколько рощиц двикка-деревьев. Не было сомнений, что ручьи полны рыбой и рептилиями, а почва — норками насекомых и грызунов фантастических форм и окраски. В каждом из бесчисленных маленьких озер обитало, как говорили, собственное чудовище, которое по ночам выплывало — шея, зубы и бусинки глаз — для охоты на любую дичь, имевшую неосторожность оказаться поблизости от его массивного тела. Но ни одно из этих существ не появлялось, пока фургон быстро двигался к югу по узкой неровной лесной дороге.
Не видно было и самих пиуриваров, хотя время от времени путешественники видели хорошо протоптанный след, ведущий в заросли, или несколько грубо сплетенных хижин в стороне от дороги, а иногда маленькую группу пилигримов, направлявшихся к гробнице у фонтана.
Делиамбер объяснил, что этот народ здесь живет охотой и рыболовством, сбором диких плодов и орехов и частично земледелием. Возможно, когда-то их цивилизация была более развитой, если судить по развалинам, обнаруженным главным образом в Алханроэле, — остаткам больших каменных городов, построенных задолго до прибытия сюда звездных кораблей. Правда, по словам Делиамбера, некоторые историки считали, что это развалины древних человеческих поселений, основанных и унич-
тоженных в бурный период до начала правления понтифексов — двенадцать или тринадцать тысяч лет назад. Во всяком случае, метаморфы, если и жили когда-то более цивилизованно, теперь предпочли переселиться в лес. Регресс это или прогресс — Валентин сказать не мог.
— К полудню грохот Пиурифэйнского фонтана уже не был слышен, и лес стал более редким и обитаемым. На дороге не было никаких дорожных знаков, но она вдруг разветвилась. Залзан Кавол посмотрел на Делиамбера, а тот на Лизамон.
