Игорь Подколзин - Когда засмеется сфинкс
— Вирджиния О'Нейли? — воскликнул Фрэнк.
— Кажется, да, но не утверждаю. Я сказал: ни о каких женщинах от вас ничего не слышал. Хотя в бреду именно это имя, но ласкательно — Джин — вы произносили часто.
— Благодарю, доктор, вы поступили правильно. Не скрою, случай, в результате которого я стал калекой, некоторым образом связан с грязными махинациями — в них участвовали многие, в том числе и бандиты и полиция.
— Кстати, вы уж меня простите за болезненное любопытство — я, каюсь, прокрутил пленку. Этот ваш Смайлс, что ли, нормален психически?
— Что вы имеете в виду?
— Мне кажется, он городил страшную белиберду. Насчет разных там лучей, полей и прочих химическо-физических выкрутасов судить не берусь — я не специалист, а вот о трансплантации и совместимости тканей, извините, — это мой конек. Могу констатировать — он нес самую настоящую чепуху. Я и подумал, не плод ли это воспаленной фантазии сумасшедшего? Это бывает у шизофреников.
— Нет, доктор. — Фрэнк помолчал. — Я сам видел собаку, у которой этот, как вы говорите, умалишенный отрастил лапу, и пес даже не хромал. Так-то вот.
— Поразительно, но разрешите остаться все же при собственном мнении.
— Оставайтесь. — Фрэнк улыбнулся. — Спасибо за все, может быть, еще и встретимся, постараюсь быть вам полезным.
— Полноте. Забирайте свои «шпионские» атрибуты и выходите на волю. — В его глазах заплясали искорки смеха. — Вы здоровы и ничего не должны, все уплачено по счету владельцу клиники. Я на окладе и в полной экономической зависимости от хозяина. Такие пациенты нам выгодны.
— Кто платил за меня? — спросил Фрэнк.
— Этого я не ведаю, деньги поступали непосредственно в бухгалтерию.
— И много туда поступило?
— Могу дать точную справку. — Он полистал бумаги на столе и, найдя небольшой голубой листок, прочел. — Шесть тысяч триста двадцать долларов и семьдесят центов.
— Ого-го. Шесть тысяч? — удивился Грег. — Такие деньги?
— Представьте себе. Сумма большая, ничего не скажешь, но какой-то благодетель или благодетельница, как Санта Клаус или добрая фея, внесли ее. Платили исключительно пунктуально — наличными прямо в кассу. Ну а что касается их инкогнито, мне думается, они поступали разумно. Я человек наблюдательный и сразу заметил слежку. Разные подозрительные типы увивались вокруг, пытались проникнуть в палату и подкупить персонал. Так что, очевидно, ваши коллеги, те, кто финансировал вас, прекрасно разбирались в подобных делах.
— Странно, но я догадываюсь — это почерк очень близкого мне человека — моей невесты. — Грег поднялся. — Большое спасибо вам, доктор, за все.
— Не стоит. Постарайтесь больше не попадать к нам. Вы убедились — это накладно не только для здоровья, но и для вашего бюджета. Прощайте.
— Прощайте, доктор. Всего вам доброго. — Грег взял пакет с вещами и вышел из кабинета. Он не сомневался, что где-то совсем рядом его ждет Джин, умная, милая Джин.
Фрэнк миновал широкий коридор и по лестнице, покрытой нейлоновой дорожкой, спустился к высокой, отделанной под дуб входной двери.
Утопающий в зелени, тихий двор клиники заливало солнце. Среди разлапистых листьев и белых пирамидок цветов каштанов гомонили птицы. От прохладного и свежего, как вода в горном роднике, воздуха слегка закружилась голова. Грег немного постоял, обернулся, посмотрел на белое с большими окнами и лоджиями здание и медленно направился по покрытой брусчаткой аллее, обсаженной флоксами и душистым табаком, к выходу.
— Мистер Грег! Мистер Грег!
Фрэнк резко обернулся и увидел: около обочины тротуара стоит такси, а рядом, держась рукой за край открытой дверцы, какой-то высокий человек машет ему рукой.
Он подошел и узнал Мартина, слугу Бартлета.
— Это вы, Мартин? — оторопел Грег. — Как вы сюда попали? Кто вас прислал, мисс О'Нейли? Здравствуйте.
— Добрый день, мистер Грег. — Негр пожал протянутую руку. — Я приехал за вами, садитесь скорее, пожалуйста. Быстрее, очень прошу вас.
Грег влез в машину. Рядом устроился Мартин, назвал шоферу адрес, и автомобиль мягко тронулся с места.
— Объясните, пожалуйста, что все это значит? — Фрэнк вопросительно взглянул на бывшего садовника Бартлета.
— Скоро мы приедем домой, и я вам все расскажу. — Мартин бросил взгляд на шофера. — Потерпите немножко.
— Понятно. — Фрэнк замолчал и прикрыл глаза.
Минут десять машина неслась по центральным улицам, затем плавно скатилась к морю, проехала в сторону порта и свернула в улочку, застроенную одинаковыми коричневыми четырехэтажными домами, плотно прилегающими друг к другу. У одного из таких зданий она остановилась. Мартин помог Грегу вылезти из машины, расплатился с шофером, и они направились к арке, ведущей во двор. Под ногами хлюпали небрежно уложенные поперек капав с водой листы рифленого пластика. Во дворе росло несколько чахлых деревцев с рахитично свернувшимися веточками.
Миновав подъезд, они поднялись на второй этаж и попали в длинный мрачноватый коридор, с одной стороны которого были окна, с другой — ряд дверей, как в дешевой гостинице.
Мартин вынул ключ, отпер дверь и посторонился, пропуская вперед Фрэнка.
В прихожей из-за ситцевой в цветочках занавески виднелась часть угла, превращенного в кухоньку. Газовая плита, чугунная, ободранная раковина с медным краном, из носика которого дробинками с монотонным звуком скатывались капли. На стене посудная полка. Прямо арка-проем в большую квадратную комнату, очень скудно обставленную: диван, стол, несколько стульев, небольшой шкаф, телевизор, деревянная низкая кровать, покрытая сиреневым покрывалом.
— Располагайтесь, мистер Грег. Сейчас я приготовлю кофе. Я не предлагаю вам виски — вы же не употребляете? Может быть, пива?
— Нет, Мартин, лучше кофе. — Фрэнк швырнул на стул пакет и присел на диван. Он был еще слаб, и даже непродолжительная поездка утомила его. Грег уперся затылком в холодную, твердую стену, опустил веки и задумался. Куда же могла исчезнуть Вирджиния? Впрочем, от этих подонков — полиции и шалопаев Дика — можно ожидать чего угодно. В душе росла тревога. Неужели они расправились с ней, ухитрились запутать, а то и запрятать куда-либо, где и будут держать, требуя от него что-то взамен.
— Пожалуйста, мистер Грег. — Мартин поставил на стол кофейник, чашки и сахарницу. — Пейте, а я расскажу вам обо всем. Разуйтесь, пусть отдохнут ноги, вы отвыкли от такой обуви. Я дам вам домашние туфли.
— Не стоит, Мартин. Рассказывайте, прошу вас.
— Хорошо, мистер Грег.
— Да бросьте вы ко всем чертям этого мистера Грега. Меня зовут Фрэнк, вы же прекрасно знаете.
— Хорошо, мистер Фрэнк.
— О, боже! — Грег махнул рукой. — Ну ладно, раз не можете, пусть буду мистер. Что все-таки случилось? Что значит эта встреча и квартира? Почему вы не повезли меня в контору или домой? Где мисс О'Нейли?
Мартин словно не расслышал вопросов и начал тихим голосом:
— Я ходил за молоком, по дороге в лавку купил газету и прочел: знаменитый сыщик, там так и было написано, сыщик, владелец конторы «Гуппи» найден в подозрительной частной квартире, принадлежащей некой миссис Клаузен, без сознания, в луже крови и доставлен в клинику. Судя по дате, уже наступил следующий день. Я позвонил мисс О'Нейли, но, — Мартин замялся, поставил чашечку на блюдце, — мне никто не ответил. Тогда я поехал в госпиталь. Там долго не хотели пускать, но потом все же я прорвался к какому-то толстому с черной гривой волос доктору. Тот сообщил: вам должны делать операцию, но прежде владелец приказал связаться с «Гуппи» и установить ваши финансовые возможности.
— Черт знает что, человек вот-вот отправится к праотцам, а они интересуются, сможет ли он заплатить. А если нет? Сдыхай! — Грег плеснул в чашку кофе, рука слегка дрожала.
— У них такой порядок, — спокойно продолжал Мартин. — Я поинтересовался, сколько это стоит. Врач назвал солидную сумму. У меня имелись деньги, и я их внес.
— Вы? Вы внесли свои деньги? — Грег вскочил. — А мисс О'Нейли?
— Да, мистер Грег. Надо было торопиться — они же не приступили к лечению. А мисс О'Нейли я найти не мог.
— Позвонили бы домой, ну я не знаю, — начал Фрэнк.
— Ее не было там.
— Куда же она делась? — Грег удивленно вытаращил глаза. — Она ведь тоже, наверное, прочла газету? Неужели эти сволочи расправились с ней?
— Мне неизвестно. Правда, усатый доктор сообщил: звонила женщина и очень подробно, он сказал, въедливо, расспрашивала, как вы там и чем это может кончиться.
— Что это?
— Ну ваше ранение.
— А что же доктор?
— Он ответил — в самом лучшем случае вы будете, извините меня, инвалидом. Он так сказал.
— Ах вот как. И тогда эта дама перестала звонить?
— Этого я не знаю.
