Ричард Бахман - Бегущий человек
— Думаю, да. Я тебя держал за посыльного.
Киллиан откинул голову назад и захохотал, но смех Ричардсу показался несколько натянутым. Это был смех человека, сделавшего большую ставку и теперь изо всех сил старающегося выиграть.
— Вот суть сделки: ты летишь в Хардинг. Там в аэропорту тебя будет ждать лимузин Федерации. Будет приведен в исполнение смертный приговор, но… это будет фальсификация. А потом ты вступаешь в нашу команду.
— Ты, черномазый ублюдок! — с безумной злостью вскричал Маккоун.
Амелия Уильямс была ошеломлена.
— Отлично, — сказал Ричардс, — я знал, что ты молодец. Но тут ты просто великолепен. Из тебя вышел бы превосходный торговец подержанными автомобилями, Киллиан.
— А по выкрику Маккоуна ты не понял, что я не вру?
— Маккоун — прекрасный актер. Он так приплясывал и распевал в аэропорту, что мог бы получить приз Академии.
И все же он был обеспокоен. Маккоун отослал Амелию готовить кофе, когда она, казалось, могла случайно задеть «ирландца». Постоянный упорный антагонизм Маккоуна. Как-то все не сходилось.
А, может, так и было задумано?.. Голова пошла кругом.
— Может быть, ты полагаешься на него без его ведома? Принимаешь в расчет его реакцию, чтобы все выглядело правдоподобно.
— Плясали-то и пели под угрозой пластиковой бомбы, мистер Ричардс. А мы знаем — и наверняка, — что ты врешь. Но вот тут на столе есть маленькая красная кнопка, и это уже не блеф. Я нажимаю ее и через двадцать секунд вас всех разнесет ракетой «земля-воздух». «Даймондбек» с ядерной боеголовкой.
— Ну и «ирландец» — тоже не шутка, — но во рту он ощутил вкус свернувшегося молока. Обман прокис.
— Да ну? А по-моему, я как раз прав. Ты никогда не смог бы пробраться на самолет компании «Дж. А.» «Локхид» с пластиковой бомбой, чтобы это не зафиксировали контрольные механизмы. На борту есть четыре отдельных детектора для перехвата угонщиков, а пятый был в парашюте, который ты потребовал. И могу тебе сообщить, что в диспетчерской службе аэропорта Войт с огромным интересом и беспокойством следили за приборами, когда ты поднялся на борт. Вообще-то все считали, что «ирландец» у тебя есть. Ты был настолько убедителен во время всей этой операции, что другого не могли и предположить. И когда ни один из сигнальных приборов не сработал, все вздохнули с облегчением. Я полагаю, у тебя никогда и не было возможности достать пластиковую бомбу. Может, ты даже и не задумывался об этом, кроме как в самый последний момент. Да, это уже не важно. Это усугубляет твое положение, но…
Внезапно Ричардс почувствовал, что Маккоун стоит возле него.
— Смотри-ка, вот теперь-то я разнесу твою башку, кретин, — сказал он.
И он приставил пистолет к виску Ричардса.
Отсчет: 016
— Если ты это сделаешь, ты сдохнешь, — сказал Киллиан.
Маккоун засомневавшись, отступил на шаг и уставился на экран в изумлении. Его лицо опять перекосилось, а губы шевелились в безуспешной попытке произнести что-то. Когда он снова обрел дар речи, то смог выдавить из себя лишь злобный шепот:
— Я с ним рассчитаюсь. Прямо здесь! Прямо сейчас! И мы все будем в безопасности. Мы…
Киллиан устало произнес:
— Ты и так в безопасности, безмозглый дурак! И Донахью мог бы его скрутить, если бы мы этого хотели.
— Он — преступник! — Маккоун повысил голос. — Он убил полицейских. Совершил акт беззакония и воздушного пиратства. Он… Он публично оскорбил меня и мой департамент.
— А ну, сядь! — сказал Киллиан ледяным тоном, и от его голоса повеяло бесконечным космосом и колючими звездами. — Пора бы вспомнить, кто платит тебе жалованье, господин Главный Охотник.
— Я доложу об этом президенту Совета, — неистовствовал Маккоун. С его губ летела слюна. — Когда все это закончится, ты пойдешь на хлопковые плантации, чертов негритос! Ты — проклятый, дерьмовый сукин сын…
— Пожалуйста, бросьте ваш пистолет на пол, — раздался еще один голос. Ричардс с удивлением посмотрел по сторонам. Это был штурман Донахью, и выглядел он довольно устрашающе. Его напомаженные волосы блестели в рассеянном свете салона. В руках он держал автоматический пистолет «магнум-спрингстон», и дуло его было направлено на Маккоуна.
— Я — Роберт С. Донахью, представляю контроль Совета Федерации. Брось пистолет на пол!
Отсчет: 015
Маккоун смотрел на него одну долгую секунду, а потом пистолет упал на толстый ковер.
— Ты…
— Я полагаю, мы тут наслушались достаточно болтовни, — сказал Донахью. — Иди-ка во второй салон и будь пай-мальчиком.
Маккоун подчинился, он направился в другой салон в бессильной злобе. Проходя мимо Ричардса, он взглянул на него так, как смотрит вампир в старых фильмах ужасов, когда ему показывают крест.
Когда он исчез, Донахью с ухмылкой отсалютовал Ричардсу дулом пистолета и улыбнулся.
— Он не будет вас больше беспокоить.
— А ты все равно выглядишь, как «голубой», — сказал Ричардс.
Улыбка исчезла с лица Донахью. Он посмотрел на Ричардса с внезапной неприязнью, повернулся и пошел в начало салона.
Ричардс снова обернулся к экрану. Он с удовольствием отметил, что при всех событиях частота его пульса не изменилась. Не было ни одышки, ни ватных ног. Перспектива смерти стала нормой.
— Мистер Ричардс, вы меня слышите?
— Да, слышу.
— Все в порядке? Проблем нет?
— Все нормально.
— Отлично! Позвольте мне вернуться к моему предложению.
— Валяй!
Киллиан вздохнул, услышав такой тон.
— Итак, я сказал, что твое положение усугубляется, так как мы знаем, что ты врешь, но тогда наше предположение становится более правдоподобным. Понимаешь, почему?
— Конечно, — ответил Ричардс бесстрастно, — это значит, что вы могли бы взорвать эту птичку в небесах в любое время. Или дали бы указание Холлуэю посадить самолет. Маккоун мог бы пристукнуть меня.
— Абсолютно верно. Ну, теперь-то ты знаешь, что мы знаем о твоем блефе?
— Нет. Но вы лучше, чем Маккоун. Использовать вашего тепличного мальчика — прекрасный ход.
Киллиан рассмеялся.
— Ну, Ричардс, ты молодец! Редкая колоритная птичка! — однако это опять прозвучало натянуто, неестественно. Ричардс понял, что у Киллиана была какая-то информация, которую он очень не хотел бы сообщать.
— Если бы у тебя действительно была бы бомба, то ты бы потянул за кольцо, когда Маккоун приставил пистолет к твоей голове. Ты знал, что он убьет тебя. Тем не менее, ты продолжал спокойно сидеть на месте.
Ричардс понял, что игра окончена, понял, что они все знают. Улыбка промелькнула на его губах. Киллиану это понравится. Он — человек с неожиданными и резкими поворотами в настроении. Ну, что ж, пусть платят и они увидят прикупную карту.
— Не надо мне пудрить мозги! Если вы будете давить, все взлетит на воздух. Бум!
— А ты не будешь тем, за кого себя выдаешь, если не прокрутишь до самого конца, не так ли? Донахью!
— Да, сэр, — бесстрастно-официальный голос Донахью раздался почти одновременно из микрофона в салоне и с экрана.
— Пожалуйста, вернитесь в салон и достаньте из кармана мистера Ричардса записную книжку миссис Уильямс. Только осторожнее, пожалуйста!
— Слушаю, сэр.
Ричардс, охваченный мрачным предчувствием, вдруг вспомнил звук, с которым был пробит его постоянный пропуск в здании Федерации Игр. Плим-плим-плим.
Снова появился Донахью и направился к Ричардсу. Его лицо было холодной, ничего не выражающей маской. «Ну, прямо как запрограммированный», — пронеслось в голове Ричардса.
— Оставайся на месте, мальчуган, — приказал Ричардс, слегка двинув рукой в кармане. — Этот человек там, на экране, в безопасности. А вот ты сейчас взлетишь еще выше.
Он увидел, как четкая походка Донахью на мгновение дала осечку и в глазах промелькнула неуверенность, но он все-таки не остановился, а медленно продвигался между рядами, как будто прогуливаясь по лазурному берегу, или приближаясь к группе «голубых», расположившихся в темной аллее.
Ричардс подумал было, что надо бы схватить парашют и бежать. Безнадежно! Куда? Мужской туалет в конце третьего салона — это предел.
— Увидимся в преисподней, — тихо сказал он и сделал вид, что вытаскивает что-то из кармана. На этот раз реакция была адекватной. Донахью издал какой-то хрюкающий звук и закрыл лицо руками — инстинктивный жест, старый как мир. Потом опустил их в смущении и злобе, поняв, что он еще жив.
Ричардс вынул сумочку Амелии Уильямс из кармана своей грязной порванной куртки и швырнул ее в Донахью. Она попала ему в грудь и упала у ног, как подстреленная птица. Рука Ричардса была влажной от пота. Она снова лежала у него на колене и выглядела странно белой и чужой.
Донахью поднял сумку, едва взглянув в нее, и отдал Амелии. Ричардс даже почувствовал некую грусть, расставшись с ней, словно потерял старого друга.
