Валерий Генкин - Похищение
Баккит вскоре после описанных событий ушел на покой. Он не пожелал возвращаться на высокоиндустриализованную Андромеду и поселился на Земле в уютном местечке Хотьково, где свел знакомство с соседом – Евгением Дамианидисом-Цодоковым [Вторую фамилию Евгений Дамианидис (о нем мы уже писали) присовокупил, как только узнал, что среди его предков по материнской линии был некто Мирон Цодоков, сын цадика Витебской синагоги. Этот Мирон оказался единственным человеком, поддержавшим юного Шагала, когда тот порвал с семьей, отказавшись сделаться почтенным торговцем, и избрал судьбу бродяги-художника. Мирон приютил его на чердаке, где Марк, посвистывая и порисовывая, весело прожил полгода]. Вместе они немало и плодотворно экспериментировали и в результате самоотверженной многолетней работы выпустили непревзойденный сборник кулинарных рецептов в двух томах. В первом томе, озаглавленном "Цодоков для едоков", как раз впервые и был опубликован ставший позднее всемирно известным рецепт торта "Айрини", сочетающего изысканность букета, нежную консистенцию и нулевую калорийность. Второй же том – "Кит в баке" – является уникальной коллекцией сведений и рекомендаций по речной, морской и океанической кухне. Воистину, жемчужиной этой коллекции является моржовый… (Только что пришло мне в голову, что даже жемчужина, которой я уподобляю это блюдо, есть также дар моря!) Так вот, моржовый хвост под хреном – это я вам доложу!
Два друга легко утешили огорченного В'Анью, который нашел их, когда его уволили по сокращению штатов (на должность экспедитора взяли робота, имевшего неосторожность обыграть начальника Управления шахмат и с позором изгнанного из Спорткомитета).
В'Анья испробовал профессии парикмахера, генного конструктора и егеря-натасчика и, наконец, успокоился в мирной кулинарной заводи, под сенью соусников, сотейников, дуршлагов и шумовок, по мере сил помогая Тому и Евгению в их напряженных трудах.
Теперь приспело время коснуться дальнейшей судьбы наших главных героев. С этой целью открывается очередная – и, видимо, последняя -
глава десятая
Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было…
ЕкклесиастМарья настояла на том, чтобы, следуя старинному обычаю, взять фамилию Андриса, и старый Лааксо надулся. Впрочем, обещал прийти. К тому же склочный характер Вересницкого изрядно ему надоел, и он снова вернулся в свой дом, по соседству с избой Рервика.
Ждали еще Года. Он обещал заехать попрощаться перед отлетом на Лех. Остаться на студии Рервика Авсей не захотел, как его ни уговаривали.
Итак, в доме над Ветлугой намечалась небольшая пирушка по поводу: а) бракосочетания Андриса Рервика и Марьи Рервик, в девичестве Лааксо; б) завершения супермультисериала "Судный день", снятого Рервиком, Вуйчичем и Годом на Земле, Лехе и в иных местах по сценарию неизвестного автора, содержащемуся в некогда присланной Андрису книге в старой коже с медными уголками и дополненному эпизодами из трагической истории Леха; в) возвращения Авсея Года на родину, которую, как он говорил, он любил больше всего на свете, потому что, как говорил он же, больше он не любил ничего.
Сейчас утро. Туман еще не поднялся. Зябко. На крыльцо, кутаясь в халат, выходит Марья.
Марья. Эй!
Эхо. Эй-эй-эй.
Марья. Есть тут кто-нибудь?
В е л ь к о (появляясь из-за угла дома, недовольным голосом). Ну есть, спала бы ты, ей-Богу. Чего над ухом орать.
Марья. Ты что делаешь? Андрис где? Который час? Авсей не приехал? Я бы съела что-нибудь, а ты?
В е л ь к о. Пять.
Марья (недоверчиво). Пять?
В е л ь к о. А это шестой. Поэтому остановись.
Марья. Остановилась.
В е л ь к о. Отвечаю по порядку на (подходит к крыльцу и показывает растопыренными пальцами) пять вопросов. Первое; Я насаживаю косу на черенок.
Марья. Зачем?
В е л ь к о. Если ты начнешь новую серию вопросов, никогда не получишь ответы на старые. Итак, второе. Андрис ловит рыбу, чтобы было чем кормить ораву, которая сюда вот-вот заявится.
Марья. Боже мой! Неужели так поздно?
В е л ь к о. Против этого вопроса я не возражаю, потому что он, по существу, совпадает с ранее заданным под номером три. Отвечаю: сейчас восемь часов десять минут. В-четвертых, Авсей не приехал, но, как я сказал, вот-вот явится, образовав ровно половину ожидаемой толпы, вторую половину которой образует твой отец. Наконец, в-пятых, да, да и еще раз да!
Марья. Ты о чем?
В е л ь к о. Женщина! Не ты ли спросила меня, съел бы я чегонибудь? Отвечаю категорически – съел бы. Но пока нечего. Займись настоящим делом, если древний инстинкт, повелевший тебе принять родовое имя мужа, не исчерпал этим свою силу. Выполняй свой долг, корми семью!
Марья, пожав плечами, исчезает в доме. Вуйчич продолжает колдовать над косой.
В е л ь к о. Тьфу ты, кольцо-то лопнуло. (Озабоченно вертит головой.) Эй, Марья!
Ма.рья (из дома). Чего тебе?
В е л ь к о. Кольцо для косы у вас есть?
Марья (по-прежнему из дома). Кольцо? Какое кольцо?
В е л ь к о. Для косы, говорю, кольцо есть?
Марья (появляется на крыльце со скалкой в руке). Не понимаю, о чем ты.
В е л ь к о. Да что с тобой говорить – баба, она и есть баба.
Марья. Посмотри в клети, там у Андриса много хлама, железок всяких. Я подожду блины печь, пока Андрис придет, чтоб горячие. Или невтерпеж? (Уходит в дом.) Открывается правая кулиса: дряхлое крыльцо почерневшего дома, фрагмент ветхого забора. Старуха в грязной зеленой кофте с трудом нагибается и поднимает большой камень. В левой руке у нее кол.
Водянистыми глазами она скользит по фигуре Белька и поворачивается к нему спиной.
В е л ь к о. Бабушка!
Старуха не оборачивается.
Постойте, мамаша.
Старуха. Тьфу, сынок сыскался.
Велько. Ну простите, не знаю вашего имени.
Старуха. А зачем тебе?
Велько. Да просьба у меня.
Старуха. Ну, Полина.
Велько. Полина… А по отчеству?
Полина. Васильевна.
Велько. Полина Васильевна, что-то я вас не встречал здесь.
Недавно, видно, построились. А дом вроде и не новый. Так специально заказывали?
Полина. Куда там! Его еще дед мой ставил, и-и-и когда – колхозов не было еще, во когда.
Велько (озабоченно трясет головой). Да вы веселая женщина, Полина Васильевна. Не найдется ли у вас…
Полина. Ах ты, засранец, куда…
Велько (оишрашенно). Да я только…
Полина. Я те дам в огород, я тебя… Вот сукин сын, вот…
Берет конец веревки, лежащей на земле, и тянет. На сцену выползает, упираясь, большой козел. Веревка привязана к рогам.
Велько (с облегчением). Я говорю, не найдется у вас кольца для косы? Косу мне насадить?
Полина. Кольцо-то… От скотина, чуть что – в огород. Найду, как не найти. Ты подожди, я сейчас – привяжу его и приду.
Полина исчезает за кулисами, слышен стук камня о кол.
Снова появляется.
А сам насадишь? Я вот Юрку прошу, Селиванова. Он насадит, коль не пьян. Ну пошли, кольцо найдем.
Полина и Велько исчезают в доме. Появляется Андрис.
С его плеча свешивается гигантская щука. Хвост касается земли.
Андрис. Марья!
На заднем плане появляется курчавый темноволосый бородач.
Он несет две табуретки, ставит их, уходит.
Марья (выходит на крыльцо). Ого! Но, Андрис, что я с ней буду делать?
Андрис. Вызовем Баккита. Положение действительно серьезное. К тому же ты его не видела… С тех пор как из больницы вышла.
Марья. Сейчас ему позвоню. Зови Велько – я блины пеку.
Бородач снова появляется – на этот раз с пишущей машинкой.
Устанавливает машинку на одной из табуреток. Уходит.
На крыльце дома Полины появляются хозяйка и Велько.
Велько. Спасибо, Полина Васильевна, выручили. Если не получится, я зайду, научите.
Полина. Отбить – покажу, а насаживать к Юрке иди.
Андрис. Велько!
Велько (замечает рыбу). Ух ты!
Андрис (Полине). Здравствуйте.
Полина. Здравствуйте. Отродясь такого не видала. Лавливал мой щук – вот таких (показывает руками). А такое полено…
Андрис. Да, ничего рыбка. Велько, Марья звала блины есть.
Велько. Ага. Полина Васильевна, пойдемте с нами.
Полина. Благодарствуйте, я уже поемши. Да и дел полон рот.
Пойду. (Уходит.) Велько (ей вслед). Хоть на рыбу-то придете? К вечеру, праздник у нас.
Полина (из-за кулис). Вечером, может, зайду.
Андрис. Кто это?
Велько. Не знаю.
Андрис. Когда этот дом-то появился? Чудят. Нет чтоб подальше поставить. И дом уж больно с претензией. Я таких и не встречал.
Велько. Да, интересная старуха. А внутри у нее такой музей!
Ухваты, прялка, телевизор, плоские фотографии. Корову держит, козу, птицу…
Снова выходит бородач. В руках у него папка. Он садится за машинку, заправляет в нее лист бумаги и начинает стучать.
Андрис. Что-то здесь людно становится. Пошли, что ли?
