V.АЛENTIN - Мир чужих ожиданий
- Конечно помню, и в подробностях.
- Вот помнишь, мы с тобой шли по лестнице. Я тогда решил, что сейчас просто сбегу от тебя по дороге. А ты остановился, посмотрел на меня, и я передумал. Мне показалось, что если я сбегу, то со мной случится что-то ужасное… Что это такое было и как ты это сделал?
Андрей очень удивился. Он уже и думать забыл об этом случае.
- Что это было? Да понятия не имею. Ни до, ни после этого, со мной ничего подобного не происходило. Я вообще решил, что этот эпизод мне почудился, ну или не знаю, приснился.
Виктор смотрел на него недоверчиво. Это были совсем не те объяснения, на которые он рассчитывал.
Андрей тяжело вздохнул, и сказал:
- Ну, вообще, в семьях такое случается. У некоторых (но далеко не у всех!) иногда проявляются какие-то способности, которые трудно назвать обычными и понятными. Кто-то умеет лечить без лекарств, кто-то умеет видеть души других людей, ну и прочее в том же духе. Дедушка говорит, что это от того, что мы стараемся не нарушать законов Божьего мира, а наоборот, стремимся им соответствовать.
- Да, - согласился Виктор, - Рославцевы говорят то же самое. Я у них спрашивал, что такое умеют твоя бабушка и Мит, я же понимаю, что иногда они действительно видят мои мысли, и одним только профессионализмом это не объяснишь. А ещё они сказали, что если какие-то способности проявляются спонтанно и только один раз, то это означает, что в жизни этого человека происходит что-то настолько для него важное, что ему на помощь приходит его ангел.
Андрей уставился на Виктора во все глаза, и сказал:
- Ну тогда все вопросы к твоему ангелу, а не ко мне.
- Нет, не получается, - покачал головой Виктор, - если бы ангел приходил ко мне, то он бы просто сказал мне, что не нужно пытаться от тебя бегать – и всё. Ну, я так думаю, по крайней мере…
Андрей неопределённо хмыкнул, признавая логичность высказанного Виктором предположения, и сказал, криво улыбнувшись:
- Ну спасибо. Мы с тобой в расчёте – у меня теперь тоже появились некоторые недоумения. Я теперь наверное до конца дней своих буду думать над тем, что такого важного в моей жизни должно случиться от знакомства с тобой.
Виктор виновато пожимал плечами, и говорил, что просто решил поделиться интересной информацией, и не ожидал такого эффекта.
- Ладно, это пустяки. Извини, но мне уже очень сильно пора в издательство, - сказал Андрей, и внезапно для самого себя, решил пожаловаться на жизнь:
- Знал бы ты, как мне осточертела моя работа. Я уже жду не дождусь, чтоб закончился этот год, и я мог оттуда уйти. Правда, пока ума не приложу, чем я ещё мог бы заниматься.
Виктор удивился:
- Как это – чем? Ты мог бы сам писать книги. Почему ты до сих пор этого не делаешь?
Андрею не меньше сотни раз задавали этот вопрос, и он ответил привычно:
- О чём писать? Нет сюжета.
Но Виктора этот ответ нисколько не устроил, и он удивился ещё сильнее:
- Нет сюжета?! Да вся ваша жизнь, ваши семьи – один сплошной сюжет. Об этом можно писать, не переставая. Или просто напиши про то, как ты меня искал…
Теперь уже Андрею пришла очередь удивляться тому, что такая простая идея никогда не приходила ему в голову, но он сказал:
- Ну, хорошо, допустим. Предположим, что сюжет у меня есть. Но дальше-то что? Ты знаешь сколько денег и сил уходит у авторов на то, чтобы их наконец стал хоть кто-то читать? Даже если автор оплачивает публикацию своего произведения, то таких изданных его книжек должно быть не меньше десятка, чтобы популярные библиотеки разрешили ему продавать свои творения у них на порталах и вообще быть указанным в авторах. А я не вижу никакого смысла расходовать деньги подобным образом… - и Андрей оборвал себя на полуслове. Смысл был, и немалый. Правда, неизвестно, хватит ли запала и сюжета на десяток книг, да и деньги это весьма существенные. Но в результате можно будет не искать, как иголку в сене, разумных поштучно, а обратиться сразу ко многим. Не хочется тратить деньги семьи, вот что смущает. Ещё ведь неизвестно, что из этой затеи выйдет. И тут Андрея осенила мысль, яркая, как вспышка света: «Год Писателя!». Я совсем недавно лично видел на Портале Конкурса, что все номинанты автоматически зачисляются в авторы крупнейших библиотек. Сколько там осталось? Меньше месяца. Нет, чуть больше, продажи стартуют десятого января. Я ни за что не успею. Но я должен успеть, во что бы то ни стало!
- Почему ты дал своей повести такое странное название: «Мир чужих ожиданий»? – спросил Андрей у Виктора, напряжённо размышляя над множеством вещей одновременно, - что ты имел в виду?
Виктор, до этого с любопытством наблюдавший за Андреем, ответил:
- Ну как, ничего особенного я не подразумевал. Просто мне казалось, что в мире всё время получается так, что ты ждёшь чего-то одного; надеешься, что у тебя всё будет так, как ты задумал. А получается совсем наоборот, и с тобой случаются совсем другие вещи, которых ты и предполагать не мог.
- Угу, я понял, - сказал Андрей, - ты не будешь против, если это название я у тебя позаимствую?
- В каком смысле? – спросил Виктор, но быстро сообразил, и улыбаясь проговорил:
- Да на здоровье! Мне не жалко, бери, если пригодится. Всё равно я бы сейчас уже не хотел, чтобы моя книжка где-то издавалась. Слишком много в моей жизни поменялось, и если я ещё захочу что-нибудь написать, то уже совсем про другое…
- Спасибо, - сказал Андрей, - вот теперь мне действительно пора идти, и что-то мне подсказывает, что в ближайшее время я буду занят ещё сильнее, чем до этого…
16.
Написать книгу… Я должен написать книгу. То есть, никому я ничего такого конечно не должен. Всё обстоит намного хуже – я хочу написать книгу. Я думал об этом когда-то в юности, давно. И пришёл к выводу: нет сюжета. Сюжета не было, и нет его и поныне. Но. Есть давний писательский приём, позволяющий игнорировать всякое отсутствие фабулы: жизнеописания и мемуары всех сортов. И мне ничего не остаётся, как воспользоваться этой лазейкой, и попробовать свои силы. Я с таким искренним презрением (а иногда и с зашкаливающей неприязнью!) относился к творчеству современных авторов, что пришло наконец-таки время узнать, что же в этом смысле могу я сам.
Андрей сидел перед компьютером, положив ноги на подоконник, и уже по третьему разу перечитывал один и тот же абзац. Мысли его витали далеко, сосредоточиться он не мог, и только ощущал как внутренний отсчёт времени тихо шепчет ему: «чуть больше месяца, до старта продаж чуть больше месяца». Если я не успею что-то написать за этот месяц, сказал себе Андрей, то больше никогда не решусь пробовать свои силы в литературе. Причина даже не в том, что Год Писателя, по сути, единственный мой шанс попробовать быть писателем, не меняя основной профессии и не садясь на шею родственникам. Просто я насмотрелся на тех, кто растягивает написание своих эпопей на долгие годы, и знаю твёрдо: если тебе есть что сказать – скажи это не откладывая, не можешь – не морочь людям голову, и займись чем-нибудь другим. Так вот, если я не уложусь в оставшееся до начала продаж время, то сильно рискую стать именно таким графоманом с претензией. Потому, что меня постоянно будет что-то отвлекать, я буду находить себе отговорки, вроде того, что «сегодня погода не располагает к творчеству» и «у меня нет вдохновения».
Тщательно обдумав эту мысль, Андрей принял решение. Он сказал помощнику забрать все тексты, невзирая на их авторство; вычитать, отредактировать, написать к ним типовые рецензии и сами рецензии предоставлять Андрею по мере готовности, без текстов. Гора сразу же обрушилась с плеч, тем более, что Андрей сообразил – он может прочитать всё присланное (на предмет поиска там алмазов) и после окончания Года Писателя, никуда оно не денется. Очень собой довольный, Андрей поехал домой.
По дороге к дому Андрей продолжал быть доволен. Его переполняли творческие замыслы, он стал прикидывать будущее произведение в уме, раздумывал над порядком повествования и прочим подобным. И его охватывала какая-то неведомая ему прежде эйфория, и он думал, что наверное именно так и рождается в человеке третья важнейшая его составляющая – творчество. Мы предъявляем очень серьёзные требования к кандидатам в родственники, мы хотим, чтобы они непременно были людьми в самом полном, самом совершенном смысле. Но разве я сам о себе мог бы раньше сказать, что соответствую этим высоким стандартам? Я хорошо знаю, что такое любовь и разум, но творчество всегда обходило меня стороной. И только ли со мной это было так? Андрей стал размышлять о своих братьях и сёстрах, и ему пришлось признать, что да, увы, только лишь он один из всех них до сих пор не знал, что такое творчество. Вот что, оказывается, имела в виду бабушка, говоря о его инфантильности и нежелании взрослеть. Но теперь всё изменится, сказал он себе. Я сделаю нечто, чего до меня ещё никто не делал. В самом деле, семьи пестрят учёными - и их многотомными трудами, политиками – и их не менее многотомными социальными программами, прочими чиновниками, у которых есть всевозможные творческие хобби. Про тех, чьи профессии изначально являют собой творчество в чистом виде, можно даже не говорить. Есть даже несколько поэтов, как профессионалов, так и любителей. Но никто из родственников, как ближних, так и дальних, никогда не писал художественных произведений в прозе. Исключением можно считать только Виктора, но мне кажется, что он ещё не скоро решит снова что-либо написать, и таким образом ниша литературных экспериментов семей остаётся пустующей. И лично я считаю это огромным упущением, которое непременно нужно исправить.
