Саймон Кларк - Кровавая купель
— Свечи горят, — сказал Мозаика. — Как могут, так и горят, приятель. Я улыбнулся:
— Да будет свет!
И опустил руку, перебросив выключатели. Охи, ахи, визги — что хотите. А выражения лиц надо было бы вставлять в рамку на память потомкам.
— Ник, как ты это сделал? — крикнула Шейла. — Господи, я уже забыла, как они выглядят!
На всех лицах, поднятых к лампам, расползались улыбки. Только Босс был недоволен.
— Мы не можем тратить солярку. Ник. Отключи генератор.
— А он не включен, Босс.
Мозаика с отвисшей челюстью таращился на лампочки.
— Чудо… Ник сотворил чудо!
Док смотрел на меня мерцающими из-за очков глазами.
А я сел за стол и начал есть.
— Никаких чудес. Вы не знали, что в груде этого дерьма в сарае был похоронен новейший, фирменный, упакованный, с годовой гарантией генератор, работающий от газовых баллонов. Газ вы для кухни и отопления не применяете — пользуетесь дровами. Я видел, как кто-то выбросил восемь полных баллонов газа в крапиву за канавой, и решил, что могу их использовать. — Я подцепил ложкой кусок кролика. — При ваших запасах газа вы сможете гонять генератор по два часа в день всю зиму.
— Господи, он прав! — Док был ошеломлен. — А когда баллоны кончатся, можно будет ферментировать навоз и добывать метан. У нас будет электричество все время — для освещения, для передатчика, для… Минутку, Ник! Откуда ты знал, что там есть генератор?
— А я и не знал. Наверное, я классный нюхач.
Я продолжал есть, а они — нет. Они сидели и смотрели на меня.
* * *В этот вечер, когда звучала музыка из динамиков и горел электрический свет, Босс подошел ко мне и протянул стакан виски:
— Ты герой. Ник.
— Слушай, я бы хотел, чтобы обо мне перестали так говорить. В самом деле хотел бы.
Босс хорошо накачался и был весел.
— Слушай, Ник, старина… Ты тут появился, и это… будто сюда жизнь впрыснули. Огляди вот эту комнату — что ты видишь? Я тебе скажу. Ты видишь счастливые лица. Лица с надеждой. И это из-за тебя.
— Ты сам отлично справлялся. Босс. Оказался вполне достойным лидером и сдерживаешь психов.
— Хм… Я думал, у меня есть то, что надо, чтобы быть боссом… но каждый день я по кусочкам умираю. Сохранять этим людям жизнь — это слишком большая тяжесть для одного… Эй, еще виски! Ага, сюда поставь. Послушай, Ник, ты не хотел бы здесь остаться? С нами. Был бы здесь вторым после меня человеком.
— Извини, Босс, но мне надо обратно в Эскдейл. Там есть человек, который много для меня значит. Я тут подумал, если бы вы меня просто подвезли до…
— Ладно, Ник, поговорим завтра. А теперь как-то самособой получилась вечеринка… смотри, они цыплят зажарили. — Он подмигнул и ткнул меня локтем. — А вон Шейла сидит одна. Ты знаешь, она к тебе неровно дышит… Слушай, Мозаика, бродяга ты этакий! А ну, смени музыку! Что-нибудь другое вместо этого дерьма.
Он, шатаясь, пошел прочь.
Когда я сел рядом с ней, Шейла благодарно улыбнулась:
— Цыпленка хочешь?
— Да, спасибо… черт, виски ударило в голову. Я к нему не привык.
— Посмотри на лица, Ник. Они давно не были такие счастливые. Ты герой.
— Только не начинай снова, — рассмеялся я. — Меня зовут Ник Атен, можно при желании зарифмовать с Сатаной, и я никто, который не делает ничего.
— Да? Ты так думаешь?
Она подала мне тарелку цыплят и посмотрела на меня этими глазами, черными и блестящими, как полированный уголь.
— Хорошо, мистер Атен, — улыбнулась она и села напротив меня. — Расскажите мне вашу историю.
* * *На следующий день Босс, похмельный больше обычного, огрызался на меня каждый раз, когда я просил провезти меня мимо Креозотов, которые шатались за изгородью, как сбежавшие из Бедлама.
Кончилось тем, что я пошел обслуживать грузовики. Как прямой намек, что я хочу взамен.
К вечеру дождь перешел в снег, и я с удовольствием залез под горячий душ и сел у камина, бросавшего в трубу языки пламени, как огнемет.
Шейла притащила тарелку этого лепешечного хлеба и стала жарить его на проволоке над огнем. Она предложила мне еще и меду, объяснив:
— Мы немножко торговали с людьми из Хармби, пока не стало столько гапов вокруг. У них там большие сады и ульи.
— Когда наладим жизнь, это как раз будет то, что мы должны делать, — ответил я. — Торговать с другими общинами. Ты только подумай: мы просто кучка детей без опыта и знаний, и нам надо построить цивилизацию с нуля. Как ты думаешь, когда у нас снова будет программа космических исследований?
— Надеюсь, никогда. — Шейла наклонилась, прижавшись к моим ногам, и смотрела в огонь. — Наверное, теперь мы сможем жить более простой жизнью. Знаешь, как раньше племена краснокожих. Если тебе тепло, еды хватает и… и если есть кто-то, кого ты любишь и кто любит тебя, — этого достаточно.
— Хотелось бы мне сказать, что ты права. Но ты знаешь, как в природе волка — выть на луну или в природе ласточки — лететь на юг, так и в природе человека есть что-то, заставляющее исследовать, колонизировать, развиваться. Мы не успокоимся, пока не разберем вселенную на части, как часы, и не поймем, почему она тикает. Потом мы захотим понять, как построить новую. Конечно, убрав все недостатки.
Она смотрела на меня пристально, черные длинные волосы падали ей на грудь.
— Почему ты так говоришь. Ник? Почти все время ты такой же, как другие ребята, но вдруг иногда говоришь так, будто знаешь что-то, чего мы не знаем.
Я рассмеялся:
— Не обращай внимания. Я начинаю говорить, как Дел-Кофи.
— Кто?
— Да так, один яйцеголовый там, дома.
— У тебя еще кто-то есть там, дома, Ник? Я имею в виду — кто для тебя что-то значит. Я знаю, что я…
— Внимание! Всем заткнуться и слушать! — крикнул Мозаика. — Док связался по радио с Дублином. На них напали, и они говорят, что это самое крупное нападение из всех, что были.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Победа тьмы
За тридцать секунд в радиорубку набились все, кто мог влезть. Док сидел на столе, глядя на переключатели передатчика, будто видел в них, что происходит на том конце. Из динамика на фоне треска слабых помех ясно звучал голос:
— Планета Земля, говорит Дублин. Приветствуем вас на гигантском спектакле. Иисус, Мария и Иосиф, эти парни укрыли собой всю местность! Итак… мы включили прожектора, и видно, что они… они вроде лезут на изгородь.
Док сказал специально для меня:
— Дублинский лагерь устроен в тюрьме. Там примерно тысяча ребятишек. И вооружены они лучше всех других. — Он нарисовал в воздухе один квадрат в другом. — Наружная граница — это высокая колючая проволока. Потом идет внутренняя бетонная стена высотой в тридцать футов.
Быструю речь Дока перебивали слова из динамиков — это другие общины спешили со словами ободрения.
— Удачи вам, Дублин, — сказал девичий голос с немецким акцентом.
Потом голос с произношением английской частной школы:
— Держитесь, парни! Задайте этим гадам перцу. И снова Дублин:
— Шейла здесь? Я как-то обещал ей прогулку при луне по старому Дублину. Она еще помнит?
Шейла покраснела:
— Конечно, помню, Джоно. Ты там поосторожнее, слышишь?
— Пошли мне воздушный поцелуй, милая, и я тебе достану кусок Обманного Камня… Господи, вы слышали только что?
Это прозвучало как взрыв помех.
— Мы стрельнули по ним из гаубицы. Она выкосила в толпе целую просеку.
Будто радиопостановка. Мы принесли стаканы и жареных цыплят и слушали. Только это было взаправду. Тысяча человек, ни одного старше девятнадцати, вели битву с противником, который больше не был человеком.
— …это пулеметы, — сказал голос с мягким ирландским акцентом. — Мне видно в окно… пули как искры летят с крыши у меня над головой… туда, в темноту. Даже целиться не надо… Стреляй в ту сторону — и нельзя не попасть. Их там тысячи… Они стали накапливаться сегодня днем. Раньше они уже это делали, но рассеивались, сегодня в первый раз… выстрел! Это опять гаубица. А теперь мы выкатываем к воротам танки. Они будут стрелять в упор через проволоку…
Из динамика раздался треск стрелкового оружия, и снова грохот больших пушек, как взрыв помех. Я оглядел лица людей в комнате. Они ловили каждое слово. Это не была жажда крови. Каждый взрыв был заверением, что мы тоже можем выжить.
Шли часы. Приносили еще еды и питья. Иногда мы криками приветствовали сообщение ирландца об очередном успехе. Они были уверены в себе, сидя в безопасности за тридцатифутовыми бетонными стенами. И мы тоже ощущали собственную безопасность. Хотя я, когда выходил отлить, видел, как шатаются беспокойно Креозоты по полю, будто как-то знают, что происходит в Ирландии.
— Ник, ты прослушал! Ребята в Ирландии вывели огнеметы! — У Мозаики была в руках обгорелая палка. — Они их сегодня поджарят!
