Владимир Венгловский - Хардкор
Я подполз ближе. Оборотень, с которым она дралась, тоже принял человечье обличье. Его грудь проваливалась огромной дырой, на губах пузырилась кровавая пена.
– Проклятая тролль нас убила, – сказал он. – Говорил Гвену, чтобы от нее избавился.
Я приставил меч к его горлу. Оборотень засмеялся.
– Незачем, – сказал он. – Со мной все кончено.
– Кто вас послал? Маркграф из Формира?
– Он обещал награду любому, кто принесет голову огненного волшебника – бывшего генерала Фойрига. Вы покойники, потому что за вами отправились «Невашдни».
Он закашлялся и закрыл глаза.
– Возьми, – Илва протянула мне одно из зелий лечения, которыми снабдил нас в дорогу Вот. – Я уже выпила. Олегу дай, а то весь исполосован.
Буран прекратился, из-за туч выглянула идущая на убыль луна. Ежик похоронил в снегу зарубленную жабу.
Когда мы уезжали, Гвен вышел из дома.
– Я по-настоящему починил ваших птиц. Профессиональная гордость.
– Не боишься с нами разговаривать, предатель? – Олег прищурился и опустил ладонь на рукоять меча.
– Нет, – пожал плечами Гвен. – Я против вас ничего не имею. Здесь трудно выживать. Такой мир. А она не даст вам меня убить.
Юрха стояла у ворот и молча смотрела на нас. Когда мы проезжали рядом, я неожиданно для самого себя наклонился и поцеловал ее в щеку, которая оказалась по-человечески теплой. Сидящая позади меня Илва хмыкнула. Юрха улыбнулась и долго махала нам вслед рукой.
Десятая авентюра
Побережье
Утреннее солнце выглядывало над скрывающимся в туманной дымке горизонтом. Наверное, там, далеко на востоке, шел снег, бушевала буря, но здесь буран прекратился, на ясном небе наперегонки друг с другом летели лишь несколько подкрашенных розовыми красками тревоги облаков. Сильный ветер порой спускался к самой земле, и его холодные порывы уносили снег прочь, оголяя черные камни. Уже целый час мы пытались объехать врезавшийся в сушу фьорд, ведя гасторнисов вдоль скалистого берега. Внизу блестел лед. Ежик дремал, опустив голову на спину Олега. Илва, наоборот, проявляла активность, будто не было бессонного ночного путешествия.
– Красиво, – сказала она. – Ты жил на подобном берегу?
– Нет. Это фьорд – залив, а моя хижина стояла у самого океана, – я подавил зевок. – Плохо, что мы сбились с дороги. Лишняя трата времени.
– Смотри – зимники расцвели!
Несколько цветов у самого края обрыва раскрывали красные, дрожащие на ветру лепестки. Зимники зацветают в самый разгар холодов, вопреки здравому смыслу, нарушая все законы природы. Чем холоднее зима – тем крупнее их цветы. Они упрямо прорастают сквозь снег, пробивают наст, цепляясь за камни, противостоят яростному ветру. Говорят, что их опыляют зимние феи. Семена зимников – белые кисточки с красными коробочками летят над фьордами, падают, скользят по льду, забираются на неприступные берега.
Я остановил своего гасторниса, спрыгнул и пошел к цветам.
– Стой! Не надо! – вскрикнула Илва.
Но я уже стоял на краю обрыва и наклонялся, чтобы нарвать букет. Вернулось ощущение из детства. Точно так же я стоял на берегу у покрытого льдом океана и чувствовал перед собой необъятный мир. Или я замер у балкона на десятом этаже, когда Олег вылез на перила в попытке доказать свою храбрость? Страх и понимание глупости – своей, чужой? – сливались с чувством восторга от содеянного. Потом, когда мы с Олегом отбежали на лестницу и когда я отошел от обрыва, появилась дрожь в ногах. В настоящем мире мы больше не проводили таких глупых экспериментов, но в игре я подходил к краю обрыва вновь и вновь, пока не переборол свой страх. Теперь я не боюсь высоты.
Стебли зимника ломались неожиданно легко, даже непонятно, как они противостоят порывам ветра. Я заглянул в пропасть и отпрянул.
– Ходу! – закричал я, подбегая к гасторнису и впрыгивая в седло. – Быстрее!
– Что случилось?! – закричал скачущий за мной Олег.
– Возможно, все обойдется!
Но было поздно – нас заметили. Из пропасти на длинной шее поднималась голова ледяного дракона. Эти крылатые хищники живут далеко в океане, селятся на скалистых островах. На материк прилетают за добычей вместе со снежными ветрами. Драконы могут сожрать всех, кого увидят, им все равно, кто это – овца или зазевавшийся путник. Особо крупные драконы не побоятся напасть и на группу путешественников.
Черные крылья распахнулись, дракон захлопал ими, поднимая вихри, но взлететь с первой попытки не смог – без подхватывающего бурана сделать это оказалось трудно. Дракон недовольно зашипел, вытягивая шею, и плюнул огнем.
Это была не та стена пламени, которую в ярости творил Олег – лишь ее подобие, огненный ручей, пролившийся на землю. Но от его жара трескались камни. Раскаленная капля упала на моего гасторниса и прожгла дырку в его теле. Запахло горелым пером. В первый раз я услышал, как мертвый гасторнис застонал – тонко, словно цыпленок: «И-и-и!»
– Бегите, не останавливайтесь! Сынок, правь сам! – Олег спрыгнул с гасторниса на землю и выпрямился, раскинув руки.
– Игорь, скачи, чего ты?! – закричала мне на ухо Илва, но я остановился, наблюдая за двумя противниками, замершими на расстоянии друг от друга.
Дракон больше не пытался взлететь. Он заглатывал воздух, как майский жук перед полетом. Из его покрытого чешуей брюха раздавались бульканье и треск – там шла химическая реакция, рождалась огненная смесь. Олег призывал волшебные силы, нараспев читая заклинание. Кто раньше сотворит огонь?
– Пламя, что живет в недрах земли, подчинись моей воле! Я призываю тебя вырваться на свободу, уничтожить моего врага!
Огненные руны плыли по воздуху, Олег покачивался, его ладони то сжимались, то разжимались. Воздух вокруг дрожал разгоряченным маревом. Дракон всхлипнул и с шумом выдохнул. Но Олег успел раньше. Огненная волна с ревом прокатилась по камням и ударила в дракона, опрокидывая его в пропасть. На мгновение опустилась тишина, а затем порыв ветра унес поднимающийся над обугленными камнями дым.
Олег взобрался на своего скакуна, Ежик прижался к его спине.
– Ты горячий, – сказал он.
– Дракон мертв? – спросила Илва, пряча клыки.
– Не думаю, что стоит это проверять. Хей-хо! – Олег погнал своего гасторниса вперед.
– Держи, – сказал я, доставая из кармана и протягивая Илве несколько помятых цветков зимника.
– Спасибо, – сказала она. – Но, право, не стоило этого делать.
* * *Грьедт мы увидели издалека, стоя на возвышенности, где заканчивалось покрытое льдом ущелье. Дорога, к которой мы вышли, спускалась вниз и вела к прибрежному городку. Деревянные крыши маленьких домов прижимались друг к другу. На прибрежной равнине было тихо, дым из печных труб поднимался к небу, в вышине летали несколько гарпий, высматривая, чем бы поживиться.
До горизонта простирался замерзший океан. Лишь с запада огромный залив очерчивали гребни синих гор. Солнце серебрилось в водах текущей по льду Суль, настолько соленых, что река не замерзала даже в лютый мороз. Суль вырывалась на поверхность из подземных глубин и бежала вдаль по океану. Когда в жаркие годы летний лед ломался, река смешивалась с водами залива, превращая их в мертвый соленый раствор, в котором могли жить лишь кронксы – полурастения-полуживотные, так любящие оплетать своими отростками днища кораблей. У пристани торчали мачты рыбацких лодок. Далеко в заливе стоял большой имперский галеон с развевающимися флагами – черными драконами на красном фоне.
– Что делают в этой глуши имперцы? – проворчал Олег.
Послышалось дребезжание колокольчика – по дороге в повозке с запряженным шестиногом ехал старик, везущий груду хвороста. Увидев нас, он широко улыбнулся.
– Приветствую, путники! Славный нынче денек! Тпру, блохастый!
Шестиног равнодушно остановился, звякнув привязанным к шее колокольчиком.
– За хворостом нынче далеко добираться надо, – продолжил старик. – Все кусты, что близко росли, давно вырубили. Вы в Грьедт? Поехали вместе, составите компанию.
– Не боишься незнакомцев? – спросил Олег. – Вдруг мы разбойники?
– А чего мне бояться? Брать у меня все равно нечего. За хворостом самых ненужных людей посылают. Тут два варианта – или с охраной ехать, или отправлять таких, как я. Старый Кряр вон вчера не вернулся. Либо бураном занесло, либо, что вернее, ледяной дракон сожрал. Видели, говорят, дракона. Пришел, как обычно, с бурей. Летал, собака бешеная, высматривал, кого сожрать. А вас мне чего бояться? В Грьедт постоянно новые люди приезжают. Кто торгует, кто ищет, к кому наняться. Так что тут, кто разбойник, а кто нет – неважно, лишь бы деньги водились да меч хорошо держал. Н-но, блохастый, трогай.
Старик был словоохотлив, наверное, соскучился по разговору. Мы неспешно ехали рядом с его телегой.
– Скажи, что здесь делает имперский корабль? – как бы невзначай поинтересовался Олег.
