Юлия Зонис - Боевой шлюп «Арго»
— Это не педик.
— Ну да, а кто же? Ты на ногти его посмотри!
Жбан восхищенно ткнул пальцем, оставив на стекле грязный отпечаток.
— Это… Это, дети мои, Геракл.
Мы со Жбаном развернулись и уставились на Филина.
Я осторожно потрогал его лоб и спросил:
— У тебя, случаем, жара нет? На солнышке перегрелся?
Филин снисходительно улыбнулся.
— Пока ты охотился на ужей и строил глазки дриадам, я обучался. Знаешь, что это значит? Я читал книжки, посещал музеи и картинные галереи. В том числе и те, где во многих копиях тиражировался наш герой.
Он повел подбородком в сторону цирюльни. Тыкать пальцем Филину не позволяло изящное воспитание.
Жбан растерянно улыбнулся. Образованность всегда его подавляла.
— Верно, — неожиданно буркнул он. — Вон, шкура лежит.
— Она полосатая, — тактично заметил я, — и полоски зеленые.
— Ну да, полосатая. Тигриная. Помню, нам Аристотель что-то впаривал… «Рыцарь в тигриной шкуре» или что-то вроде того.
Я ограничился вздохом. Филин озвучил мою мысль:
— Всем ты хорош, Жбан, но для полного совершенства тебе стоило бы родиться немым.
Пока Жбан обдумывал оскорбление и сжимал кулаки, на пороге заведения появилась грудь. Грудь несла за собой небольшую изящную головку с обесцвеченными локонами — всем хорошую головку, кабы не два лишних подбородка. За головкой двигалось и остальное тело. Рыжие ресницы моргнули, и увеличенная копия красотки с вывески пропела:
— Мальчики! Что будем делать? Стрижка, бритье, массаж? Орошение кишечника?
Зеленые глаза хозяйки рассеяно скользили по нашим лицам, пока не остановились на моем. Тут они расширились, и на лице женщины заиграла хищная улыбка. С неожиданной для такой толстушки прытью она подлетела ко мне, и, прежде чем я успел опомниться, пылко обняла.
— Наконец-то! Ах ты негодник, ты заставил-таки себя ждать! Волосики совсем пыльные, глазки усталые-усталые. Ну, дай же, дай же я поцелую моего птенчика…
Яростно пахнуло парфюмом. В глубоком вырезе платья обнаружилось нечто розовое, пышное и тестообразное. Жаркие выпуклости обтекли меня и вобрали, и я совсем уж было потерялся в этом пиршестве плоти, когда мою обожательницу с силой от меня оторвали.
— Ах ты шалава! — взвизгнула Паллада, и, тряхнув мышиной шевелюрой, отвесила красотке пощечину.
— Руки прочь от него, прочь, старая сучка!
За первой пощечиной последовала вторая, бросившая воющую красотку в пыль.
Я, распахнув рот, глядел на это непотребство. Афина выпрямилась, подбоченилась, ноздри у нее воинственно трепетали, а глаза сверкали. На секунду — на долю секунды — явилась мне стройная воительница, гордая, статная, платиноволосая. Косы на ее голове уложены были блестящим шлемом. Явилась — и сгинула, оставив прежнюю немытую бабенку. Та, впрочем, тоже не задержалась, и, погрозив мне пальцем, растаяла в воздухе.
— Ы, — сказал я.
— Караул! — визжала мадемуазель Вера. — Грабят, убивают, насилуют! Герик, Герочка, пусик, ну что же ты сидишь! Помогите, люди, женщину убили!
Жбан дернул меня за руку. Гигант в кресле заворочался, воздвигся во весь свой немалый рост. Цирюльник пискнул и нырнул куда-то за шторку. Геракл сморщился, буркнул:
— Иду уже, иду, — и потащил из-под кресла здоровенную узловатую палицу.
Филин процедил сквозь зубы:
— По-моему, пора убираться.
— Не бегал я еще от всяких педиков.
Я принялся засучивать рукава, но Филин и Жбан вцепились в меня с двух сторон и потащили прочь.
— Педик или нет, — гудел в ухо Филин, — а все равно величайший герой Эллады. Он тебя в коровью лепешку размажет.
Я дернулся для порядка еще пару раз, но парни держали крепко.
* * *— Ну и зачем мы приехали в этот гребаный Дит?
Мы втроем сидели в Макдоналдсе и ели рекламные гамбургеры («Купите один гамбургер и вы получите два чизбургера и гигантскую порцию картофеля фри, а также рекламную статуэтку сфинкса АБСОЛЮТНО БЕСПЛАТНО!»).
— А Царь там, небось, голодает.
Добрый Жбан завернул половинку гамбургера и отложил в сторону. Я немного подумал и прикончил свой.
— Что мы увидели, кроме двух десятков разжиревших героев, кинотеатров на каждом углу и трех брокерских фирм?
В кои-то веки в словах Жбана был некоторый резон.
Филин скучливо сдирал краску со стакана Колы.
— Можешь повторить дословно, что она тебе сказала?
— А я помню? — ощетинился я. — Сказала, поезжай в Дит. Там про руно узнаешь.
Насчет второй части я не был уверен, но сдаваться не собирался.
— А мне вот интересно, почему эта тетка на Мака набросилась, — встрял Жбан. — И почему ты ее отметелил.
— Я ее не бил! — возмутился я.
Жбан ухмыльнулся.
— Ага. А кто же? Может, Минерва возревновала и как по морде тетку хрясь!
Я яростно уставился на Жбана, размышляя, не отметелить ли заодно и его. Филин отхлебнул своего пойла и спокойно заметил:
— Ну, с теткой-то как раз все понятно.
Может, Филину и было понятно, но мы со Жбаном только осоловело мигнули.
Филин колупнул стакан еще раз и объяснил:
— Она твоего отца видела. Тебе ведь не раз говорили, что вы очень похожи? Вот она и перепутала.
У меня аж дыхание сперло, однако виду я не подал.
— Ты уверен?
— Логика — мать всех наук.
— Значит, — медленно протянул я, — значит, отец тоже был здесь. Искал здесь что-то.
— Вот-вот. А поскольку мы знаем, что искал он руно, значит, Паллада не зря нас сюда послала. Вопрос в том, что мы здесь должны сделать.
Я засыпал в рот остатки картошки и уставился в окно. Напротив раскинулся громадный мультиплекс, обклеенный постерами прошедших и грядущих кинопремьер. Дит был странным городом. Жилых домов тут строилось мало, зато на каждом углу торчали маленькие и большие кинотеатры, с обязательными пальмами в фойе и разноцветным неоном афиш. А все улицы тут назывались одинаково, отличаясь лишь номерами. Макдональдс, в котором мы сидели, был на 4-й Елисейской.
Я угрюмо изучал афишу «Трои», с распахнувшим пасть во всю ширь плаката Ахиллесом и какими-то убогими строениями на заднем плане. Герои. Герои, блин. «Там, где в полях Елисейских печально горят асфодели — там тени их бродят…»
Я огрел себя по лбу так звучно, что посетители за соседними столиками обернулись.
— Герои! Ну, точно! Ну, я осел!
— Что? — Жбан впился в меня глазами, а Филин, помедлив с секунду, тоже хлопнул себя по лбу.
— Язон, да?
Жбан чуть не плакал.
— Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?
— Жбанчик, миленький, ты такой тупой!
На радостях я сграбастал его и перетащил через стол, обрушив по пути поднос с остатками чипсов и колы.
— Жбан, дурень ты мой, ведь все они здесь. Все! И Язон наверняка где-нибудь неподалеку ошивается, а уж ему ли не знать, где сейчас руно!
Жбан выплюнул обертку от гамбургера, сердито отряхнулся и буркнул:
— Отлично, умники. Как вы своего Язона искать будете? Город-то здоровый, а справочного бюро я что-то не заметил.
Я лихорадочно обдумывал этот вопрос, когда Филин ткнул меня в бок.
— По-моему, я знаю как.
Забыв о приличиях, он показывал пальцем на ту сторону улицы. Там распахнулись двери кинотеатра. Собравшуюся на ступеньках толпу быстренько раскидали в две стороны атлетического вида парни в униформах. Показались ступени, покрытые красной ковровой дорожкой. По ним, освещенный вспышками фотокамер, медленно спускался юноша. Он здорово походил на Ахилла с плаката, только был, кажется, моложе, и загар его был побронзовее. Под руку с ним влеклась вертлявая девица, облаченная в небольшое количество золотого шитья и в россыпи крупных бриллиантов. Юноша приветливо помахивал толпе, зубы его ослепительно блестели в широкой улыбке.
— Этот фигляр? Филин, ты же не думаешь…
— А ну пошли.
С необычной для него решительностью Филин выбрался из-за стола и поспешил к дверям. Я переглянулся с Жбаном, и мы рванули за ним.
— А-Хилл! А-Хилл! А-Хилл!
Толпа скандировала. Докричаться до красной дорожки сквозь этот рев было невозможно. Мы со Жбаном упорно торили дорогу, распихивая зевак и оттаптывая десятки ног. Филин был послабее и двигался у нас в хвосте. Наконец мы отшвырнули последних фанатов и уткнулись в серые форменные спины, воняющие дешевым одеколоном.
— Интересно, — пропыхтел сзади Филин, — зачем охранять тех, кто уже давно мертв? Что с ними может случиться?
— Спроси меня через пятьдесят лет, — мрачно огрызнулся я.
На пробу я попытался сдвинуть одного из служителей, но тот и не шелохнулся. Похоже, в предках у него был сам титан Атлас.
— Надо как-то привлечь его внимание, — прошипел Филин.
— Интересно, как? Может, окликнуть его? — издевка в моем голосе перекрывала даже рокот людского моря.
