Светлана Тулина - Отсутствие причин
Но ей мало было убедиться в том, что не должен этот человек жить. Ей нужно было доказать себе самой, что он вообще не человек. Не животное даже — была довольно-таки высокая вероятность, что законтаченная на тсеновское воспитание миротворческая блокада может сработать и на убийство любого представителя великого круга перерождений.
Она не сомневалась, все для себя решив и придумав обход блокады еще вчера, за несколько часов до жеребьевки. Изучение архивов потребовалось для окончательной убежденности, что в последний момент не начнут одолевать ее посторонние мысли.
Она еще вчера была уверена, что сможет. А уж сегодня, после всех этих фотографий… Ни человек, ни зверь не может вести себя так, так ведут себя лишь вирусы, в короткий срок уничтожая все, до чего могут дотянуться. А миролюбивого отношения к вирусам никто не требует даже от трижды тсена или четырежды миротворки. С вирусами обращаются при помощи антибиотиков.
Кажется, она вздрогнула — край бокала звякнул о сомкнутые зубы. Или просто неверное движение руки — рука дрожала, и противной мелкой дрожью отзывалось все тело.
Семьдесят четыре минуты — это много.
Очень много…
Она даже не ударила его, он сам упал. Подвернулись ноги. Судороги, наверное. Ее и саму скрутило, но — немного позже, а в итоге — победа…
Победа, оракул его раздери.
Так откуда же это острое чувство вины и желание во что бы то ни стало оправдаться?..
— Не злись, я прошу тебя… Я пыталась…
Семьдесят четыре минуты.
Абсолютный рекорд чемпионата…
Это для Морта и зрителей — семьдесят четыре минуты, а она только и делала, что уходила в разнос, растянув это сомнительное удовольствие раз в пять. Сама виновата, слепому ведь ясно, что Морт пробитый, и пробитый не раз. Не первый год замужем, среди боевиков это поощрялось всегда, хотя и неофициально, а тут — хитч, игры без правил… Нельзя было просто бить по болевым точкам и надеяться, что временный паралич заставит его передумать. Нельзя было вообще на что-то надеяться, выходя против такого.
Только — убивать…
Забавно, но ей вовсе не было страшно. Даже сегодня. Даже на последних минутах. Зубы выбили о стекло мелкую дробь, она придержала край губами. Запоздалая реакция? Стась отставила пустой бокал, и вдруг вспомнила.
Не вино, в том-то все и дело.
Сок.
Лишь один сок в этом мире имеет вот такой ментолово-шоколадный привкус — сок опикао.
Забавно.
Опикао — здесь?..
И почувствовала, как мурашками стянуло кожу на руках и затылке, а вдоль позвоночника потянуло ознобом.
Она ведь так и не узнала точно, где именно расположено это самое ЗДЕСЬ.
Как-то все не нужно было…
— Послушай, тебе это, возможно, покажется странным… Но… Где мы?
— Деринг, — Бэт шевельнул плечом. То ли пожал, то ли просто передернул.
— Я знаю, что Деринг. А поточнее?
— Пирамида Дьявола, левый нижний угол. Почти пограничье. Есть пара обитаемых систем — у Свингла и Тарсова. До Базовой пара прыжков, соседство, конечно, малоприятное. Поэтому стричься не рекомендую.
Стась машинально потерла висок. Татуировка уже не зудела, став привычной и неощутимой.
Догоревшая свечка ярко вспыхнула напоследок и погасла. Бэт долго смотрел на Стась с какой-то странной задумчивостью, потом сощуренные глаза его стали непроницаемыми.
— Уже поздно, — сказал он очень мягко, — Я не буду будить ребят, лягу на диване.
Забавно, но это ее обрадовало. Оставаться одной в восьми пустых комнатах — удовольствие ниже среднего.
А еще ей очень хотелось, чтобы он понял. Хотя бы он. Может, тогда бы он и ей объяснил…
Кровать была достойна апартаментов, в такой можно заблудиться. Шестнадцать вариантов вибрации и столько же терморежима, антиграв, обтянутый темно-сиреневым шелком. Некоторое время Стась полусидела-полулежала на краешке — кровать услужливо сформировала спинку, когда стало понятно, что принимать горизонтальное положение немедленно гостья не собирается. Было приятно просто сидеть, зарываясь босыми ногами в пушистый мех ковра. Она не стала понижать прозрачность огромных окон, и в спальне было даже светлее, чем в той комнате с балконом, где стоял на столике недоеденный шоколадный торт и таяли свечи.
Забавно, не правда ли, Зоя? А главное — сколько нового про себя узнаешь. Ну, ладно, тсен из тебя никакой, с этим все давно уже смирились… Амазонка вот тоже фиговая при всех твоих метках и навыках. Можно, конечно, упирать на то, что в миротворки, мол, готовили, а миротворки тем-то как раз и печально знамениты, что никогда и ни при каких условиях не могут они…
Только ведь сама знаешь, что и миротворка из тебя получилась бы аховая.
Попросту — никакая.
Они ведь не просто не могут. Они даже пытаться не будут. Ни при каких обстоятельствах. Потому что стержень у них такой. Основа жизни. А какой у тебя стержень? Не смогла, потому что не смогла?
Не смешно.
Стась встала, осторожно прошла по ковру к двери в соседнюю комнату. Наверное, это был кабинет — книжные полки, два рабочих терминала, комм, кресла черной кожи, еле уловимый запах хорошего табака. Наверняка ароматизатор для придания колорита — Бэт не курит, а здесь слишком хорошая система кондиционирования, чтобы от прежних постояльцев остался хотя бы запах. Здесь не было ковра, а паркет оказался холодным.
Стась на цыпочках прошла к тяжелой темной двери, приоткрыла осторожно.
За дверью оказалось темно — свечи догорели, а понизить прозрачность стекол почти до нуля Бэт таки не поленился. Стась прислушалась, пытаясь понять по его дыханию, спит ли он. Подумала, что это глупо — не мог он успеть заснуть. Да и если бы успел — все равно бы уже проснулся от скрипа открываемой двери. Но еще глупее спрашивать в темноту — «Бэт, ты спишь?»…
— Бэт, ты спишь?
Тишина. Тяжелый вздох. Шорох.
— Сплю. И тебе советую. Завтра трудный день.
— Бэт, пару слов…
— Детка, перестань маяться дурью и спи.
— Пара слов…
— Слушай, достала! Ладно, для тех, кто в бэтээре, объясняю первый и последний раз! Если бы ты видела ваш бой, ты бы не задавала глупых вопросов. Морткомпф был похож на вконец озверевшего берсерка, а ты — на тореадора… А симпатии публики редко бывают на стороне быка, особенно, если тореро хотя бы наполовину так же хорош, как ты. А жюри — что жюри? Та же публика. К тому же я почти догадывался о чем-то подобном и подстраховался. Мы неплохо заработали, я уже перевел на твой счет премиальные. Тебе не о чем волноваться, спи спокойно…
— Я не об этом… Бэт, неужели Деринг был прав? Драка без причины — это и есть основной признак разума?
— Чушь собачья.
В темноте завозились. Кажется, он сел на диване.
— Никто никогда не дерется без причины. Никто, поняла?
Стась вздохнула.
— Ну да, я помню правила. Никто из живых, и только люди, как высшие представители тварного круга перерождений, тем самым проявляя свободу воли, данную им…
— Перестань повторять эту чушь. Люди — в первую очередь. Даже бьютиффульцы.
— Ну, это ты, пожалуй…
— Отнюдь. То, что мы считаем просто дракой, на колонии Бьютти является очень серьезным и строго регламентированным ритуалом, если бы ты там побывала хоть раз, сама бы все поняла. Да и этот наш легендарный Пуарто, чьи слова Деринг сделал слоганом… с ним ведь вообще смешно получилось. Он мог болтать что угодно, но причину для драки имел очень вескую.
— Кто такой Пуарто?
— Ну, ты мать… Ты что, не смотрела «Наемников кардинала»?! Ну, ты даешь. Легендарный боец, мастер клинка, ниндзя, мог кулаком убить лошадь, а как он стрелял из плазмомета! Это видеть надо! Будет время, я обязательно нарою эти серии, сам пересмотрю с удовольствием и тебе покажу, своих героев надо знать. Но не сейчас. Потому что сейчас надо спать.
Стась отшатнулась — Бэт возник из темноты неожиданно, ни одна половица не скрипнула, и даже голос не изменился. Просто вот только что была темнота — и вот уже он стоит рядом, как всегда, насмешливо улыбающийся и застегнутый на все пуговицы, словно и не ложился. И глаза у него уже совсем нормальные…
От острого облегчения резко захотелось спать. Стась судорожно зевнула и позволила отвести себя к чуду инженерно-кроватной мысли безо всякого сопротивления. Спросила только:
— А какая у него была причина?
— Лень! — Бэт беззвучно смеялся. — Представляешь, да? Ему было просто лень зашить дыру на штанах, он прикрывал ее плащом. А другой наемник, Дарт, этот плащ сдернул, и все увидели голую задницу! Тут уж, сама понимаешь, без хорошей драки было никак… Пришлось бедному Пуарто перебить всех свидетелей его позора. Кроме Дарта, конечно, с ним они потом подружились. А свою знаменитую фразу он уже потом придумал — сама посуди, ну не мог же он всем объяснять, почему ему на самом деле пришлось драться!
