К. Димитру - Снук. Futurum I
Стояла шпана метрах в тридцати, так что расстояние и капюшоны на головах не позволили им услышать цоканья каблуков Джессики по разбитому асфальту. К счастью.
Это от гуимов можно убежать, если видишь, что не справишься. А от этих псов не убежишь — спортивные, подкачанные, упорные в своей холодной жестокости. Эти если решат, что ты их добыча, то уже не отпустят до последнего.
Пройти мимо них незамеченными было невозможно. А возвращаться и делать круг через семьдесят третью (а уж тем более — через парк) тоже было плохим вариантом. К шести часам на семьдесят третью повыползают гуимы, а все не — обращенные попрячутся по своим норам, потому что семьдесят третья — это владения снукеров, там их пруд пруди, туда не суются ни полиция, ни группировки.
Четверка в капюшонах вдруг, как по команде, повернулась и пошла в их с Джессикой сторону. Кит быстро отпрянул, потом схватил Джессику за руку и рванул к ближайшему дому на двадцать седьмой, волоча девчонку за собой. Она пыхтела, материлась и дергалась, потому что бежать на шпильках по всем этим выбоинам и мусору задача не из легких. Но Кит не обращал на ее пыхтение никакого внимания, потому что до дома было метров двадцать, не меньше, и им нужны было успеть скрыться в подъезде прежде, чем шпана вывернет из — за угла кинотеатра.
Он втащил ее в ближайший подъезд, моля бога, чтобы тут не оказалось задремавшего крючка, на которого отвлекаться сейчас было бы смерти подобно.
К счастью, в подъезде было тихо и пусто, ни души.
Они поднялись на второй этаж и там, прислонив запыхавшуюся девчонку к стене, он осторожно выглянул в окно с давно выбитым стеклом.
Четверка бойцов дошла до угла кинотеатра и двинулась в сторону двадцать седьмой, в их сторону…
- Нет! — подумал Кит, чувствуя знакомую мутную и пустую легкость, вдруг возникшую в голове. — Только не сейчас!
- Эй! — услышал он голос Джессики. — Ты чего?
Но ответить ей он уже не мог, сваленный под ноги девушке приступом эпилепсии…
Кит медленно выплыл из омута, оказавшись под белым брюхом осьминога с торчащими посередине щупальцами.
Сфокусировавшись, дождавшись, пока расползется туман, застилавший глаза, понял, что щупальца — это восьмирожковая люстра висящая под потолком. Но в подъездах не бывает люстр. Там вообще ничего не бывает. Кроме клоунов с дурацкой улыбкой на лице, дремлющих на ступенях в ожидании пока какой — нибудь «несчастный» не начнет подниматься к себе домой.
- Ты как? — услышал он голос Джессики.
- Где мы? — спросил, чувствуя, как постепенно уходит томительная слабость — стекает с тела как вода после того, как выбрался из ванны.
- В квартире.
- В какой?
- В шестой, кажется, — не поняла она.
- Нет… Как мы сюда попали?
- Она кричала как резаная, — ответил откуда — то мужской голос. — А в дверь долбила так, что в прихожей со стен панели сыпались.
Странный человек этот бородатый мужик, лет сорока с гаком, появившийся из кухни с двумя тарелками, наполненными дымящейся жидкостью. Странный уже потому, что открыл дверь. Не принято было в этом районе, в этом городе, в этой стране открывать дверь незнакомым людям. Если уж сильно настойчиво просятся, можно пальнуть из ружья. Если нет ружья, то хотя бы вооружиться чем — нибудь и молчать в тряпочку, выжидая.
По комнате разнесся запах вареного мяса. Это был настолько уже забытый аромат, что у Кита закружилась голова и он подумал, что сейчас начнется новый приступ. А мужик поставил на стол тарелки, достал из кармана две ложки, положил рядом.
- Прошу к столу, — сказал он, поглаживая бороду. — Суп жидковат, но зато с настоящим мясом.
- А та шпана? — спросил Кит у девчонки.
- Ждут, — ответила она.
- Да не ждут они, — вставил хозяин. — Сейчас потолкаются у подъезда еще пять минут да и отвалят. Это они на визг твоей подружки пришли.
- Я не визжала! — возразила Джессика.
- На крик, — с готовностью согласился хозяин. — На крик… Давайте — ка, похлебайте горячего, горячее хорошо от переживаний. Меня можете звать Робом.
Кит, еще чувствуя слабость во всем теле, с готовностью поднялся с дивана, на котором лежал, и пересел к столу.
Суп действительно был не густ: в нем сиротливо плавали редкие кусочки моркови, извивалась червячками соевая лапша да едва виднелись маленькие прозрачные квадратики лука. Но зато в центре тарелки, как айсберг, возвышался здоровенный кусок мяса. За такой кусок нужно отвалить не меньше сотни баксов. Да и то, его еще найти надо. Как и овощи.
Джессика от супа отказалась. Ну и дура. Ну, может быть, тебе больше по вкусу соевая паста… А может быть, ты мясо ешь каждый день… Ну и ладно…
- Это откуда же такое богатство? — спросил Кит, впиваясь в сочное мясо зубами. — Баранина?
- Из парка, — небрежно бросил хозяин, с удовольствием наблюдая аппетит незваного гостя.
- М? — не понял Кит.
- Из парка, говорю, — повторил Роб. — Я туда хожу иногда с ружьишком, как провизия заканчивается. Тут у нас многие на собачатине живут, кто не дурак и не боится.
- Вкусно! — похвалил Кит, довольно наблюдая, как девчонка зажала рот рукой, метнулась к ванной — блевать.
- Ну прямо кисейная барышня жена у тебя! — удивился хозяин.
- Да какая жена! — улыбнулся Кит. — Я ее у гуима отобрал… А не опасно в парк соваться? Их же там как собак не резаных.
- Вот мы и режем по — тихоньку, — кивнул Роб и улыбнулся. — Опасно, не опасно, а есть — то что — то надо. Вот ты же, с твоей падучей, не боишься смазливых девочек у гуимов отбирать.
Он встал, подошел к окну, выглянул, раздвинув полоски жалюзи.
- Рассосались черти. Но думаю, они тут поотираются еще с часок, поблизости. Не дураки, поди… Знаю я этих выродков, они под Люком ходят, кличка — Француз.
- Слышал про такого, — кивнул Кит.
Француз держал под собой всю северную часть района. Попасться его шпане значило верную смерть. Ходили слухи, что сам Люк — снукер. Бывает ли такое?..
Он отодвинул опустошенную тарелку, взялся за вторую, поставленную для Джессики, которая как раз вышла из ванной, забралась с ногами на диван, отвернулась, чтобы не видеть довольно чавкающего Кита.
- Вы куда вообще направляетесь — то? — спросил хозяин. — А то времени седьмой час, так может у меня заночуете?
- Пожалуй, — согласился Кит.
- Нет, — отрезала девчонка.
- Ну, на том и порешили, — кивнул Роб. — Я вам в детской постелю.
- Нет! — повторила Джессика.
- Да, — выдавил Кит сквозь откушенный кусок мяса.
Прожевал, добавил:
- Если хочешь, можешь дальше топать одна. Я не дурак, чтобы, на ночь глядя, тащиться с незнакомой девкой неизвестно куда.
- Описался, да? — бросила она, смеряв его холодным взглядом.
- Я тебя три часа назад от счастья спас, — обиделся он.
- Квиты. Если б не я, тебя в этом же подъезде и похоронили бы.
- Если бы не ты, они бы сюда и не сунулись.
- Хорошо. Я пойду одна.
Блефуешь, красотка! Никуда ты одна не двинешься. Нет, будет по — моему.
- Вот что, ребята, — подытожил Роб. — Если примете правильное решение, я подниму вас утром в шесть часов, и дуйте, куда хотите. Если примете неправильное, я провожу вас. У меня хотя бы ружье есть.
- Вы сказали «в детской», — повернулась Джессика к нему. — У вас есть дети?
- Есть, — неохотно кивнул хозяин. — Они живут в правобережном районе. С женой.
- А почему же вы не?..
- Это долгая история, — отмахнулся Роб. — Ну так что, я иду стелить?
Кит не ответил, многозначительно посмотрел на Джессику.
- У кого — нибудь есть мобильник? — спросила та.
Мужчины отрицательно покачали головами.
Девушка помолчала с минуту, в раздумье покусывая губу.
- Нет, — наконец произнесла она. — Я не могу. Мне нужно быть дома.
И добавила умоляюще:
- Очень!
Глава 3
Ничего себе, «ружье»!
Роб вернулся из спальни при параде: серый обтягивающий комбинезон, черная вязаная шапочка на голове, высокие армейские ботинки. И он — двадцатизарядный немецкий «Sturm–733DX», автоматическая винтовка в облегченном исполнении для штурмовых отрядов полиции. На поясном ремне устроились австрийский армейский нож, маленькая аптечка и два запасных магазина.
- Ого! — произнес Кит. — Хотел бы я так отправляться на прогулки.
- А я не хотел бы, — угрюмо ответил Роб. — Я хотел бы, как раньше, как двадцать лет назад — не с винтовкой, а с книгой или с плейером. И чтобы жена и сыновья были рядом, и им ничто не угрожало бы.
- Откуда у тебя такое богатство? — понитересовался Кит.
- От прежней жизни, — уклончиво ответил хозяин, выходя последним и запирая тяжелую металлическую дверь на три замка.
Они — Роб впереди, за ним Джессика, замыкает Кит — тихо спустились вниз и вышли из подъезда.
На улице было еще светло вовсю, восьмой час только, но серое, затянутое тучами, небо создавало обманчивое впечатление позднего вечера незадолго до наступления ночи. Над районом нависала удушливая свинцовая тяжесть с отчетливым запахом близкой грозы.
