Джон Пристли - Дядя Фил и телевизор
– Да что там сокровище! Вам, Григсонам, и так неплохо – прибрали к рукам мои полтораста фунтов!…
– Видишь – теперь он разговаривает с нами! – взвизгнула мама, бросаясь к телевизору. – Но я его выключу. – И, выключив, она добавила твердо: – Это он в последний раз устраивает со мной такое. Больше я не дам ему случая. Один бог знает, что еще он может наговорить! – Она обвиняюще указала пальцем на Уну, которую все еще била дрожь, и продолжала: – Я все же думаю, что мы немножко возбуждены и просто вообразили это. Ну, Уна, – ты его видела, ты его слышала. Ладно. Не будем этого повторять.
И мама отправилась на кухню, где гремела и звякала посудой до тех пор, пока не пришло время пить чай. Стив, который работал на аукционе, в этот день явился домой первым и, не сказав матери и сестре ни слова, быстро проследовал в большую гостиную, явно собираясь включить телевизор. Женщины, готовившие ужин в задней комнате, ничего ему не сказали. Это, как сразу догадалась Уна, была новая мамина тактика: никаких протестов, никаких попыток переубедить остальных – просто зловещее суровое молчание до тех пор, пока не начнется шум, и тогда, как вспышка молнии: «Я вам говорила». Накрывая на стол, они слышали доносившиеся из телевизора голоса, но слов нельзя было разобрать. Прошло пять минут, десять минут.
Внезапно голоса в гостиной умолкли. На полминуты воцарилась тишина, затем Стив с каким-то странным лицом медленно вошел в заднюю комнату, стараясь избежать вопросительных взглядов. Он сел и посмотрел на стол-
– Что, уже готово? – осведомился он слабым, сдавленным голосом.
– Нет, ничего еще не готово, – сказала мама. – Ты сегодня очень рано. А что это ты выключил телевизор?
– Да ну, – сказал Стив уклончиво, – охота была смотреть всякое старье.
Эта никудышная игра не обманула Уну, а уж маме все сразу стало ясно как дважды два.
– Перестань болтать глупости, – сказала она. – Ты видел его?,
– Кого?
– Сам отлично знаешь – своего дядю Фила. Видел?
– Да вроде бы видел, – ответил Стив осторожно.
– «Вроде бы видел»! Ты видел его так же хорошо, как сейчас видишь меня.
– Нет, но я в самом деле его видел. – Стив был явно смущен.
– Он говорил что-нибудь – то есть тебе говорил?
– Ну, мама, как он мог…
– Ладно, хватит! – прикрикнула мама. – Мне надоело это слушать. Сейчас ты скажешь своей матери чистую правду, Стив. Ну, говорил он что-нибудь тебе? И если да, то что?
Стив с несчастным видом стал раскачиваться из стороны в сторону.
– Он сказал, что я стащил у него два шиллинга. Мама и Уна задохнулись от изумления.
– Узнаю Фила! – закричала мама. – Ты ведь не брал у него эти два шиллинга?
– Брал, – горестно промычал Стив, и, прежде чем мама и Уна успели возмутиться, он вылетел из комнаты и запрыгал вниз по лестнице.
– Так я и думала, – сказала мама. – Будет еще хуже, я тебе говорила. – И она снова погрузилась в свое ужасное гробовое молчание.
Тут вернулись из магазина папа и Джордж, веселые и шумливые, словно школьники после уроков; иногда видеть их в таком настроении было одно удовольствие, но в другое время – наоборот. Сейчас было как раз другое время. К несчастью, они решили, что появление дяди Фила в телевизионных программах стало Главной Шуткой Дня, и подняли крик на весь дом, упражняясь в остроумии по этому поводу. Мама слушала их в мрачнейшем молчании, плотно сжав губы. Уна раза два взглянула на Джорджа, но это его не остановило. Сколько Би-би-си платит дяде Филу? Ему уже выдали профсоюзную карточку? Он, наверно, скоро станет звездой телевидения! А что, мама уже перестала понимать шутки?
– У нас разное понятие о юморе, Джордж Флеминг, – сказала мама. – Ну, я пошла. Я обещала заглянуть к миссис Прингл.
Лицо Уны выразило сомнение. Она впервые слышала о визите к миссис Прингл, а мама всегда любила заранее обсуждать свои светские контакты.
– Можно, я с тобой? – спросила Уна нервно.
– Не вижу причины, почему бы тебе не пойти, дорогая, – ответила мама величественно. – Пусть мужчины проведут веселый вечер у телевизора. Надеюсь, они получат удовольствие. – Она вышла, и Уна поплелась за ней.
Папа набил трубку, раскурил ее и сказал Джорджу:
– Ну вот, с ними всегда так. У них все дело в настроении. Сегодня они за телевизор, жить без него не могут. А завтра им какая-нибудь глупость взбредет в голову, и они на него уже смотреть не хотят. Привет! – Последнее относилось к Джойс, вбежавшей в комнату. – Где была, дочка?
– А ты как думаешь? – завопила Джойс. – На работе. Нет, я ничего есть не буду. Схвачу что-нибудь в кафе «Эмпайр». Мы туда.
– Стоило ли всаживать все деньги в этот телевизор, – воскликнул папа, когда она побежала вверх по лестнице, – если ты больше прокутишь в «Эмпайре»?
Она остановилась и крикнула вниз:
– Ты разговаривал со Стивом?
– Я его еще не видел.
– Ну, а я видела! – торжествующе прокричала она и скрылась.
Папа и Джордж не стали дожидаться Эрнеста, потому что сегодня у него были курсы испанского языка. (Никто не знал, зачем он учит испанский; может быть, это помогало ему сохранять уравновешенность.) Они убрали со стола, быстро поплескали водой на посуду (чтобы показать маме, что мыли) и, окутанные клубами табачного дыма, торжественно двинулись к телевизору. Они знали: вот-вот начнется спортивный тележурнал, содержательная передача, которую они предвкушали с большим удовольствием, потому что сейчас с ними не было этих капризных, недовольных женщин.
Первым в спортивном журнале выступил велогонщик, унылый и гнусавый молодой человек, который умел крутить педали как сумасшедший, но сказать ничего толком не мог. Папу и Джорджа он очень насмешил.
– А теперь поговорим с типичным старым спортсменом, – сказал ведущий с чугунной задушевностью, – который смотрел крикетные и футбольные матчи и другие события в мире спорта на протяжении последних шестидесяти лет. Добро пожаловать к нашим камерам, мистер Поррит!
Мистер Поррит, щуплый кривобокий старикашка со свернутой набок шеей, длинным носом и маленькими злыми глазками, вразвалочку вошел в кадр. Никаких сомнений – это был дядя Фил.
– Нет! – ахнул папа. – Не может быть!
– Послушаем, что он скажет! – закричал Джордж. – Тогда будет ясно.
– Итак, мистер Поррит, вы уже давненько смотрите спортивные состязания? – спросил ведущий.
– Что верно, то верно, – сказал дядя Фил, ухмыляясь и злобно глядя на папу и Джорджа. – Много я повидал состязаний до того времени, когда имел несчастье поселиться в Смолбридже у семейства по фамилии Григсон. Тут я кончился для спорта – да и вообще для всего.
– Что ты там мелешь! – взревел папа, вскакивая.
– Они держали лавочку, – продолжал дядя Фил, – торговали всякой мелочью… и боялись истратить лишний шиллинг…
– Нет, не выключайте! – закричал Джордж, бросаясь со своим тестем чуть не врукопашную. – Давайте послушаем, что он еще скажет.
– Я не собираюсь тут выслушивать всякие гадости и оскорбления, – промычал папа. – Да отпусти же меня!
– Постойте, постойте!… Смотрите!… – И Джорджу на некоторое время удалось утихомирить папу.
– Да, в самом деле, – говорил мистер Поррит, похохатывая, – первый отборочный матч, который я видел, – боже мой, когда же это было…
– Теперь это не он. – Папа перевел дыхание. – Совсем другой.
И правда, теперешний мистер Поррит нисколько не походил на дядю Фила. Через две минуты папа спокойно сказал:
– Ладно, Джордж, бог с ними, с отборочными матчами. Выключай. Надо потолковать об этом.
Они инстинктивно отодвинулись от экрана, хоть он уже погас и смолк, и сели возле камина.
– Ну, вот что, Джордж, – начал папа торжественно, – будем говорить прямо. Скажи: признаешь ты или нет, что этот мистер Поррит, когда он первый раз появился, был дядя Фил?
– Я почти уверен, – ответил Джордж, растерявший свою обычную самонадеянность. – Вчера вечером, должен сказать, я решил, что какой-то тип на телевидении оказался похож на него…
– При чем тут вчера вечером! – торопливо перебил папа. – Слышал ты или не слышал, как он говорил о нас – очень гнусно, разумеется?…
– Слышал, – ответил Джордж, чувствуя себя, как на свидетельском месте в суде.
– И я слышал, – признался папа упавшим голосом, но после некоторого размышления продолжал громче и уверенней: – Но это бред. Этого не может быть. Человек, который умер и похоронен…
– Я знаю, папа, я знаю, – поспешно подхватил Джордж. – И я согласен – этого не может быть…
– Да, но это было…
– Как сказать, – произнес Джордж с очень глубокомысленным видом.
– То есть что значит «как сказать»? – возмутился папа. – Ты же сам видел и слышал!
– По-моему, – сказал Джордж медленно и веско, – дело обстоит так. Дяди Фила там нет и быть не может. Он в наших умах, в наших головах, так что мы просто думаем, что он там. И конечно, – продолжал он, теперь уже быстрее, – именно это случилось с Уной и мамой. Они говорят, что видели его весь вчерашний вечер, и можно побиться об заклад, что сегодня они его тоже видели и слышали – или думали, что видят и слышат, – перед тем как мы вернулись из магазина. И еще одно, папа. Стив ушел из дому, не дождавшись нашего возвращения. А Джойс сказала, что она с ним разговаривала.
