Роберт Хайнлайн - Пройдя долиной смертной тени
—Можно спрятать надежнее: в архиве безнадежных должников, — сказал Сэлэмэн. — Йоханн, все это, конечно, между нами, но я давал присягу: не учить клиента обходить закон. А поскольку с нами Юнис, то наш разговор нельзя считать строго доверительным…
—И это я слышу от самого прожженного деляги! Который уже сто лет дважды в неделю учит меня именно этому: как обходить закон! А что касается Юнис, Джейк, то из нее клещами не вытащить ни словечка.
—Йоханн, я далеко не ангел, но связываться с киднепингом или подпольной работорговлей я не стану. Как всякая уважающая себя проститутка, я знаю меру.
—Фи, святой отец, что у вас на уме… Нет, Джейк, то, что предлагаю я, — и законно, и этично. Ты нужен лишь для того, чтобы комар носа не подточил.
—Допустим…
—Я хочу купить тело самым законным путем. То есть никакого киднепинга и похищения трупов. Легальная сделка.
—Но это невозможно.
—Почему? Ведь могу же я завещать свое тело, скажем, медицинскому колледжу?
—Это другое. Тринадцатая поправка: человек не может являться собственностью. Следовательно, ваше тело не является вашей собственностью, и продать вы его не можете. Что касается трупа, то — да, это собственность, правда, владелец ее находится слишком уж далеко… Но в принципе труп купить можно.
—Что значит «труп»?
—Труп? Мертвое тело, как правило, человеческое… Так написано в словаре Вебстера. Юридическое определение сложнее, но сводится к тому же самому.
—Давай-ка пройдемся по этому более сложному. Что значит «мертвое»? С какого момента тело считается мертвым и поступает в продажу? Что говорит закон?
— Есть прецедент: дело «Генри Парсонса против Род-Айленда». Верховный суд постановил: смерть исчисляется с момента прекращения мозговой активности.
— Подробнее, — потребовал Смит.
— Слушай, Йоханн, я юрист корпорации, а не судебный медик! Нужно навести справки…
— Я знаю, что ты не Всевышний. Справки навести успеем. Что ты знаешь сейчас?
— Ну… существуют разные тесты, исследования, имеются всяческие определения: «глубокая кома», «полное отсутствие электрической активности мозга», «необратимые корковые нарушения», но все, в конечном итоге, сводится к одному: опытный врач ручается своей репутацией и дипломом, что данный конкретный мозг мертв и уже никогда не оживет. Работа сердца и легких во внимание не принимается. Что еще?.. При пересадке органов присутствуют обычно еще два врача и коронер… хотя это не оговорено специально законом, да и не все штаты приняли танатологическое законодательство…
— Секунду, мистер Сэлэмэн, — подняла палец Юнис. — Что это за слово? Моя машинка поставила вопрос…
—Что она напечатала?
— Т-А-Н-А-Т-О-Л-О-Г-И-Ч-Е-С-К-О-Е.
—Могучая машинка! Это производное от греческого «танатос», что значит «смерть».
—Тогда занесем это в память… — Юнис нажала клавишу и что-то шепнула. — Она лучше работает, когда ее хвалят, — пояснила она. — Продолжайте.
—Юнис, тебе правда кажется, что она живая?
Юнис нажала клавишу «стоп», а потом «стереть».
—Нет, мистер Сэлэмэн. Но она действительно ведет себя со мной лучше, чем с другими операторами. Если с ней обращаются равнодушно, она начинает дуться.
—Я свидетель, — сказал Смит. — Когда Юнис уходит в отпуск, ей лучше забирать игрушки с собой. Иначе к ее возвращению все так разлаживается, что приходится стенографировать вручную. Ладно, о машинках поболтаем в другой раз: прадедушка устал и хочет поспать.
—Да, сэр, — Юнис включила запись.
—Резюмирую: в случае пересадки органов медики выработали правила и традиции, позволяющие им защитить себя от уголовного или гражданского иска. Они как бы растягивают ответственность на всех и перекрестно страхуют друг друга…
—Хорошо. Джейк, ты не сказал мне ничего нового, но подтвердил, что я не ошибся в своих построениях. Это дело можно провернуть — и мы его провернем. Короче говоря, мне нужно подыскать здоровое тело в возрасте до сорока лет, с хорошим сердцем и прочими внутренними органами… но с юридически мертвым мозгом. Я хочу это тело купить… и пусть мой мозг в него пересадят.
Юнис не прореагировала никак, а Сэлэмэн прищурился:
—И когда ты его хочешь купить? Сегодня?
—Не позже следующей среды. Гарсиа говорит, что до среды я еще дотяну.
—Давай лучше сегодня — чего зря тянуть? И заодно вставим новый мозг. Старый, по-моему, уже того…
—Заткнись, Джейк. Я серьезен. Посмотри на меня: можно выставлять в музее, как египетскую мумию. Кстати, стоит это удовольствие никак не меньше пирамиды. А голова-то в порядке! Спроси меня о вчерашних ценах — ну-ка! Я наизусть помню таблицу логарифмов. Я проверяю себя каждый день… Слушай, старина, я всю жизнь слышу: «В могилу с собой деньги не заберешь!» А раз так — я решил остаться здесь!
—А как же «Поезд дальше не пойдет, просим освободить вагон»?
—Ну и что? Я решил пересесть в следующий поезд, как бы дорого ни стоил билет.
—Знаешь, Йоханн, если бы речь шла о пересадке сердца, я бы сказал: с богом! Но пересадка мозга… ты хоть представляешь себе последствия?
—Нет. Как и ты, кстати. Но у меня информации больше. Я, видишь ли, готовился… Да, почти все операции такого рода кончались неудачно. Но у китайцев есть три пациента, которые живут уже несколько лет.
—Да, но — как живут!
—Живут.
—И ты хочешь быть таким же манекеном?
—Нет, манекеном я быть не хочу. Но есть еще два шимпанзе с пересаженными мозгами, которые прыгают по деревьям и жрут бананы.
—А, ты про этого австралийца…
—Доктор Линдсей Бойл. Его-то я и должен заполучить в хирурги.
—Какой-то скандал с ним связан, да? Его, кажется, даже выслали из Австралии.
—Совершенно верно. О профессиональной зависти ты слышал, наверное? Если кто-то один делает то, что остальные считают невозможным, набрасывается вся стая… Нейрохирурги в этом смысле не исключение. Если помнишь, то же самое было и с пересадкой сердца… Взять сейчас любого нейрохирурга и спросить о Бойле — и он будет с пеной у рта утверждать, что тот жулик… хотя обе операции на обезьянах записаны на пленку. Джейк, они его так ненавидят, что добились изгнания из его родной страны, едва он собрался сделать пересадку человеку. Эти мудаки… о, простите, Юнис!
— Ничего. Машинка запрограммирована заменять это слово на «негодяи».
— Спасибо, Юнис.
— И где он сейчас, этот доктор?
— В Аргентине.
— Собираешься туда лететь?
— Нет, конечно! Едва ли найдется самолет, в который можно впихнуть все то, что не дает мне сдохнуть. Тем более что нам нужен теплый труп — и первоклассная клиника. Скажем, «Джонс Хопкинс». Или Стэнфордский медицинский центр.
— Они не пустят Бойла и на порог.
— Брось, Джейк. Ты разве не слышал, что в университетах тоже любят брать взятки?
