Наталья Резанова - На то они и выродки
Пока ученые уверяли народы в наступлении эры вечного мира, пока политики им подпевали, никто особо их мнением не интересовался. Но собственное мнение у них имелось и, как выяснилось, в корне отличалось от того, что ранее вливалось в уши добрым гражданам. Если в стране имеется определенный арсенал, армия и флот, то вовсе не для того, чтобы выставлять все это на парадах или в лучшем случае попугивать соседей. Оно все существует для войны, массаракш-и-массаракш. Те, кто об этом забывает, будут поражены в собственном доме, не успев оказать сопротивления.
Внезапно выяснилось также, что отнюдь не все политики одобряют концепцию ядерного сдерживания и мирного сосуществования. То есть некоторые, может быть, раньше и одобряли, но обстоятельства переменились, а политик должен соизмерять свои действия с обстоятельствами. К тому же представился случай исправить историческую несправедливость. Ведь кто же не согласится с тем, что в результате колониальных войн прошлого века мировые богатства были распределены несправедливо, пуще того — неправедно! Все согласятся. Только на то, как перераспределять колонии, анклавы, доминионы, любые спорные территории, обладающие запасами нефти, газа, редких металлов, все государства смотрят по-разному. И готовы отстаивать эти взгляды с оружием руках. Или с ракетами в шахтах.
Империя не была исключением, не говоря уж о том, что она была не единственной империей на Саракше. Помимо Островной, республика Фекелеш, несмотря на видимость демократии, также претендовала на это гордое звание. А Старая Империя была связана с Аудъярастадом союзническим договором и своего рода родственными узами — племянница императора была замужем за королем Аудъярстада. Ну и что немаловажно, Империя бы тоже не отказалась от нефтяных полей Семиречья, которые были явной целью жадного соседа.
Итак, Империя объявила войну Фекелешу. Но у республики также имелись союзники. В первую очередь Конфедерация Северных государств. До этого момента у Конфедерации вроде сохранялись вполне приемлемые отношения с Империей. Но, как выяснилось, у Конфедерации имелись к Империи территориальные претензии. И претендовали они не на какой-нибудь клок земли, пусть даже с нефтяной вышкой. Конфедерация расхлопнула рот на крупнейшие северные провинции Империи. Собственно, она пыталась подмять их под себя еще несколько столетий назад, когда Хонти и Пандея еще были самостоятельными государствами. Военный напор конфедератов был настолько силен и жесток, что хонтийцы и пандейцы воззвали о помощи к южным соседям, предпочтя войти в состав Империи, способной гарантировать им мир и процветание и освободить от северных оккупантов. Многолетняя война с Конфедерацией закончилась мирным договором, как будто удовлетворившим обе стороны. Во всяком случае, никаких попыток возвратиться к давнему конфликту северяне с тех пор не предпринимали, а к воплям отдельных экстремистов насчет грабительской аннексии исконно конфедератских земель никто не относился всерьез. Но, как выяснилось, северяне все эти столетия тайно лелеяли обиду за прошлое поражение и лишь выжидали подходящего повода, чтобы взять реванш. За отказ от военной помощи Фекелешу Северная Конфедерация требовала Хонти и Пандею. Хотя всякому было известно, что в промышленное развитие этих прежде разоренных и во всех отношениях отсталых провинций Империя вложила такие средства, за которые можно было, не торгуясь, купить все Конфедерацию. Хонти вдобавок в последние сто лет являлась неизменной житницей Империи. И все это конфедераты собирались получить за здорово живешь, просто путем шантажа.
И мало того, премьер Конфедерации заявил, что они предъявляют права на приморский округ Бихра, под тем надуманным предлогом, что образован был этот округ на месте древней колонии северян. А это даже не провинция, это исконные и густонаселенные земли Империи! Терпеть такое было никак невозможно. Иначе от величайшего государства Саракша вскоре останется одна Столица с пригородами, племенное поселение времен Великого кочевья… Никогда мы не подчинялись никому, но приводили к подчинению других — так сказал император, и стало по слову его. Империя вступила в войну с Северной Конфедерацией, и не нашлось никого, кто счел бы такое решение неразумным. Во всяком случае, открыто.
Поначалу казалось, что война особо не влияет на повседневную жизнь. После того, как по Столице прошли массовые демонстрации под знаменем с имперским горным орлом, погромили вражеские посольства, а граждане Фекелеша и Конфедерации, имевшие глупость задержаться на имперских территориях после формального объявления войны, были интернированы, все как будто вернулось в свое русло. Войска выдвинулись на позиции, но боевые действия происходили так далеко, что можно было о них не думать. Установки ПВО и боевая авиация не позволяли вражеским бомбам и ракетам падать на головы жителей метрополии, не говоря уж о Столице, а значит, и беспокоиться было не о чем. Что до общего хода войны, то причин для беспокойства было еще меньше. В новостях передавали сообщения о победоносных действиях славной имперской армии и флота, на телеэкранах и в журналах перед киносеансами можно было увидеть мужественные лица солдат, готовых в любой миг отразить вероломную атаку, панораму горящих вражеских танков, механизированные колонны, бодро наступающие по всем фронтам, — военная цензура работа исправно, да и как ей работать неисправно, если проштрафившийся цензор шел под Черный трибунал наряду с дезертирами и шпионами? Экономисты сообщали, что, несмотря на войну, отдельные отрасли производства достигли еще большей степени процветания, чем раньше, — да и как быть иначе, если предприятия переполнены государственными заказами?
И не хотелось думать, что цены растут с каждым днем, что у продовольственных магазинов с утра скапливаются длиннейшие очереди, а в тех магазинах то и дело пропадает самое необходимое — потому что да, предприятия переполнены государственными заказами, которые направлены на исключительно военные нужды, и импорта сейчас нет, как отрезало, а солдаты-отпускники рассказывают такое, что в новостях никогда не услышишь… что вражеские солдаты, оказывается, не первый месяц топчут наши земли, и, несмотря на все усилия, окончательно вытеснить их не удается… И противовоздушная оборона срабатывает не всегда, а бомбоубежищ для гражданских у нас не предусмотрено, и отдельные населенные пункты, может, еще числятся на картах, но исчезли с лица земли.
В Столице стали появляться беженцы, и фильтрационные пункты были им не указ.
Здесь и в мирные времена недолюбливали «тупых провинциалов», но тогда это не создавало проблем. Если провинциал не был и впрямь особенно туп, он закреплялся в Столице, если везло — делал карьеру и через десяток лет уже сам с презрением посматривал на окраинных жителей. Но теперь времена были другие.
Те предприятия, которые не получили госзаказов, закрывались. Масса людей оказывалась на улице и была вынуждена искать новые рабочие места. А те зачастую уже были заняты беженцами, которые соглашались на любую, самую грязную работу и за меньшие деньги, чем столичные жители. Что вызывало недовольство, сначала глухое, а потом все более бурное. Молодежь из бедных кварталов уже не спешила на призывные пункты, а напротив, стремилась откосить, и если они были заняты на производстве, это было возможно, но лишь до тех пор, пока потенциальный призывник не терял рабочее место. Квалифицированным специалистам это не грозило, но подобные специалисты, как правило, уже вышли из призывного возраста. В городских низах Столицы все больше распространялось убеждение, что владельцы заводов и фабрик нарочно увольняют, чтоб набрать пришлых, которым можно меньше платить. Переубедить парней из городских окраин, что их не нарочно отправляют в мясорубку ради прибыли, было невозможно, да и так ли уж они были не правы?
А в целом — все было как всегда. Увеселительные заведения сияли огнями, рестораны не закрывались до утра, модницы всех сословий щеголяли нарядами, и тот, кто желал отдохнуть и поразвлечься, вставал перед широким выбором.
Молодой человек в форме имперских ВВС отпустил такси на углу Старогренадерской и Белошвейной. Он уже знал, что на собственной машине по позднему времени лучше сюда не приезжать. Угонят — это вряд ли, а вот обнесут почти наверняка или просто шины проколют. А сейчас как раз был поздний вечер. Район этот не то что был из самых дурных, но все-таки достаточно далеко от центра, а нравы в Столице за последние два года сильно пали. Впрочем, летчика это нисколько не страшило и даже в некотором роде развлекало. Здесь поблизости было несколько кабаре, артистических кафе и ресторанчиков, где можно весело и без забот скоротать вечер. А местная гопота еще не настолько обнаглела, чтобы нападать на человека в форме в любое время суток.
