Брайан Герберт - Ветры Дюны
Алия прервала его.
– Империя достигнет стабильности под моим регентством. Джихад Пауля кончился почти два года назад, и наши армии по-прежнему сильны. Мы все реже ведем сражения на восставших планетах.
Посол попытался уверенно улыбнуться.
– Но все еще существуют места, требующие, скажем, значительных дипломатических усилий для урегулирования. Восстановление Коррино успокоит воду, обеспечив последовательность.
Алия холодно смотрела на него.
– У Муад'Диба двое детей от его наложницы Чани, они его наследники. Линия преемственности не вызывает сомнений – Коррино нам не нужен.
Ривато успокаивая развел руками:
– Взяв в жены принцессу Ирулан, Пауль Муад'Диб признал необходимость сохранения связей с императорским домом. Долгая традиция правления рода Коррино восходит к концу Батлерианского джихада. Если мы укрепим эти связи, выиграет все человечество.
Стилгар резко возразил на это замечание.
– Ты хочешь сказать, что человечество не выиграло от правления Муад'Диба?
– Ну, это решать историкам, а я не историк.
Дункан сложил руки на столе.
– Тогда кто же ты?
– Я предлагаю решения проблем. После консультаций с падишахом – я имею в виду Шаддама – мы хотим предложить способ перехода правления.
– Что же вы предлагаете? – спросила Алия.
– Объединение кровных линий – какое угодно – устранит смятение и залечит раны. Есть много возможностей достигнуть этого. Например, вы, леди Алия, можете выйти за Шаддама – конечно, лишь номинально. Ведь мы договорились, что Пауль Муад'Диб брал в жены принцессу Ирулан только формально. Это явный прецедент.
Алия ощетинилась.
– Жены Шаддама не живут долго.
– Это в прошлом, и он уже много лет не женат.
– Тем не менее, предложение для регента неприемлемо.
Алии почудилась в голосе Дункана ревность.
– Скажи, какие еще браки ты предлагаешь, – сказал Стилгар, – чтобы мы могли посмеяться и над ними.
Ривато невозмутимо справился по своим запискам.
– У Шаддама есть три дочери: Венсиция, Чалиса и Джосифа, а у Муад'Диба юный сын. Возможно, мальчик Атрейдес обручится с дочерью Коррино? Разница в возрасте не имеет значения, учитывая гериатрическое действие меланжи. – Слушатели нахмурились, и Ривато торопливо продолжил: – Точно так же внук императора Фарад'н от его дочери Венсиции может обручиться с дочерью Муад'Диба. Они даже близки по возрасту.
Алия встала – шестнадцатилетняя девушка среди мрачных мужчин, но было ясно, кому принадлежит власть.
– Ривато, нам нужно время, чтобы обдумать твои слова. – Если обсуждение не прервать, она может приказать казнить его, а потом пожалеет об этом. – У меня много важных дел, включая официальные похороны брата.
– И похороны по обычаю фрименов для Чани, – негромко добавил Стилгар.
Алия холодно улыбнулась Ривато.
– Возвращайся на Салусу и жди нашего ответа. Ступай.
С торопливым поклоном ничего не добившийся посол отступил, и стражницы-амазонки увели его. Едва дверь за ним закрылась, Дункан сказал:
– Его предложения имеют смысл.
– Да? Хочешь, чтобы я вышла за старого Шаддама? – Гхола сохранял невозмутимость, и Алия задумалась о том, есть ли у него какие-нибудь чувства. Или он просто хорошо их прячет? – Не желаю больше слышать об этих династических нелепостях. – Резким жестом она оборвала дальнейшее обсуждение. – Дункан, я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.
* * *На следующий день Алия через тайный глазок заглянула в камеру смертников. Принцесса Ирулан сидела на жесткой скамье, ни на что определенное не глядя и не проявляя ни следа нетерпения. Ее поза выражала печаль, но не страх. Она не боится за свою жизнь. Трудно было признать, что она оплакивает смерть Пауля, но Алия знала, что это так.
Игра ей надоела, Алия отошла от глазка и приказала стражнику-кизаре в желтом одеянии открыть дверь. Когда девушка-регент вошла, Ирулан встала.
– Ты пришла сообщить мне дату казни? Ты убьешь меня наконец?
Она словно искренне интересовалась ответом, но не боялась его.
– Я еще не определила твою судьбу.
– А жрецы уже определили, и их толпы требуют моей крови.
– Но я регент империи, и я решаю. – Алия загадочно улыбнулась. – Я еще не готова открыть тебе твою судьбу.
Ирулан со вздохом снова села.
– Тогда что тебе от меня нужно? Зачем ты пришла?
Алия ласково улыбнулась.
– У меня побывал посол с Салусы Секундус. Через него твой отец предлагает нелепые браки с представителями дома Коррино, которые будто бы способны решить большинство проблем империи.
– Я сама думала об этом, но ты больше не прислушиваешься к моим советам, хотя уважала меня, когда была моложе, – спокойно сказала Ирулан. – Какой ответ ты ему дала?
– Посол улетел на челноке вчера вечером к ждущему на орбите лайнеру Гильдии. К несчастью, по неизвестным причинам на челноке отказал двигатель, и он упал с большой высоты. Боюсь, никто не выжил. – Алия покачала головой. – Кое-кто подозревает саботаж, и мы проведем полное расследование… как только появится время.
Ирулан в ужасе посмотрела на нее.
– Дункан Айдахо вывел из строя двигатель? Или Стилгар?
Алия постаралась сохранить невозмутимое выражение, но смягчилась, вспомнив, что они с принцессой были очень близки. Ситуация не белая и не черная. Ирулан окружена серым.
– Теперь, после смерти брата, заговорщики и узурпаторы подкрадываются ко мне со всех сторон. Мне нужно проявить силу и характер, не то все, ради чего старался Муад'Диб, погибнет.
Ирулан сказала:
– Но что еще ты потеряешь в пути?
– Возможно, тебя, принцесса. Стоит мне только пальцем пошевелить.
– Да? А кто тогда вырастит детей Пауля? Кто будет их любить?
– Хара вполне справится.
Алия вышла из камеры, и стражник-кизара снова закрыл дверь. Принцесса осталась наедине со своими вопросами без ответов.
Никто из современников не может судить о действиях моего сына. Наследие Муад'Диба будут оценивать по шкале, намного превосходящей продолжительность одной жизни. Будущее принимает собственные решения о прошлом.
Леди Джессика, герцогиня КаладанаЗная, что Алия столкнулась с многочисленными последствиями смерти Пауля, Джессика решила отправиться на Дюну – быть с дочерью, помочь ей чем сможет. Она отправила формальное сообщение кизаре Исбару, предупредив, что она и Гурни Халлек хотят как можно быстрее улететь с Каладана. Делегация жрецов готова была исполнять ее желания.
Усиленный военный корабль Гильдии оставался на орбите, и Гурни организовал полет в роскошном старом фрегате Атрейдесов из частного ангара в космопорте. Этот нарядный корабль был построен еще при старом герцоге Пауле, и Джессика помнила, что Лето пользовался им во время их первого посещения Арракиса. «Все, что мы делаем, становится частью истории», – подумала она.
Когда Гурни отдавал распоряжения пилоту, появился раболепный священник. Он низко поклонился.
– Экипаж лайнера Гильдии ждет тебя с радостью, миледи. Именем Муад'Диба мы уже отклонились от своего курса, чтобы побыстрее доставить тебе горестную весть. Потребности опаздывающих пассажиров менее важны, чем твои.
– Пассажиров? Я думала, это специальный военный корабль, посланный Кизаратом.
– Теперь, когда объявлено об окончании джихада, многие военные корабли вновь стали пассажирскими. Когда регент Алия приказала сообщить тебе о смерти Муад'Диба, мы воспользовались первым же кораблем. Какое другое дело может быть таким же важным? Все эти люди могут подождать.
Гурни опустил тяжелую сумку на палубу фрегата, что-то бормоча себе под нос. Джессику не удивила столь оскорбительная демонстрация власти, но встревожило то, что Исбар просто взял корабль с трюмом, полным груза, и с пассажирами, уже занявшими свои места.
– Что ж, тогда давайте поторопимся.
Исбар подошел ближе, и Джессика увидела в его взгляде страх и благоговение.
– Могу я полететь на твоем фрегате, миледи? Как мать Муад'Диба, ты можешь многому научить меня. Я буду твоим послушным учеником.
Но ей не нужны льстецы. И не нужен ученик-священник, послушный или не очень.
– Пожалуйста, возвращайся со своей делегацией. Мне нужно помолиться в одиночестве.
Разочарованный Исбар повернулся и ушел из ангара. Пока Джессика и Гурни поднимались на борт фрегата, он продолжал кланяться. Разукрашенная крышка люка закрылась за ними. Гурни сказал:
– Пауль презирал бы этого человека.
– Исбар ничем не отличается от других священников, которые образовали структуру власти вокруг Муад'Диба и его наследия. Мой сын попал в плен к собственному мифу. Годы шли, и ему – да и мне – становилось ясно, что многое ускользает от его контроля.
