Владимир Венгловский - Хардкор
– Кто же еще? Кыш-кыш! – разогнала она голубей со скамьи. – Не всегда же приходить к ретурнеру в маске Анонимуса?
И вправду. Ведь под виртуалом с волосами радужного цвета мог скрываться кто угодно. Если Джонни – это вообще один человек. Я мог бы проследить подключение его виртуала, но никогда этого не делал.
– Что за программа «BHRet»? – спросил я.
Улыбка не сошла с лица Джонни, но стала неестественной.
– Очень интересный вопрос, – сказала Джонни. – Задам ответный. Что ты слышал о Черном Хакере?
Я пожал плечами.
– Городская легенда. Часть современного фольклора. Его не существует.
– Джонни тоже не существует. Но ты с кем-то разговариваешь.
– Ближе к делу, что за программа?
Начало появляться раздражение. Я перечислял Джонни достаточно средств, чтобы тот давал ясную информацию, когда она мне необходима.
Джонни стремительно нагнулась, схватила голубя и посадила к себе на колени. Сизарь не думал вырываться, видимо, такое поведение не было заложено в его программе, он лишь пялился на нас удивленным взглядом.
– Говорят, он мог проникать в любую игру и возвращаться, когда захочет. – Джонни погладила голубя по голове, задержав руку на его шее, словно раздумывая, а не свернуть ли ее? – Мог обходить любую защиту. Ходят слухи, что Черный Хакер обладал возможностью записывать накопленные виртуалом игровые умения в мозг человека. Обратная связь.
– Бред, – сказал я.
Джонни неожиданно подбросила голубя, и он улетел, громко хлопая крыльями.
– Так говорят. Возможно, он даже написал программу для этого. Все ее ищут. «BHRet» – Black Hacker Return, мне кажется, название расшифровывается именно так. Кому-то улыбнулась удача?
– Или скорчила гримасу, – вздохнул я. – Второй вопрос: мне нужно проникнуть в игру «Хвергельмир».
– Жаль, что это может оказаться нашей последней встречей, – сказала Джонни.
– Почему? – удивился я.
– Ты знаешь, что такое режим «хардкор»?
– Просвети.
Хотя я знал.
– У игрока одна жизнь. После гибели игровой виртуал и сохраненная игра стираются безвозвратно. Для пространства Чендлера это означает гибель сознания, – она взмахнула радужными кудрями. – Если туда пойдет наш великий ретурнер, то есть шанс, что обратно он не вернется. Значит, мои расценки на сей раз по тройному тарифу.
– В игре активирован лишь этот режим?
– Так говорят.
– Хорошо, – сказал я. – Когда откроешь путь?
Режим «хардкор». Значит, Ежику угрожает постоянная опасность. Погибнет его виртуал, и сознание сотрется вместе с ним. Что же ты натворил!
– Такие игры хорошо защищены. Нужен квантовый ключ. Мне необходимо кое с кем связаться. Я передам тебе ключ лично в пять вечера. Такой расклад тебя устроит?
– Нет. Раньше нельзя?
– Вот и ладушки. Значит, в пять, договорились. Да, и еще.
– Что?
Может быть, Ежика в эту минуту убивают, а я болтаю с раскрашенным под павлина неформалом.
– Говорят, что эту игру создал сам Черный Хакер. Возможно, его программа по обратной связи действует лишь в его игре? Что скажешь? – хитро улыбнулась Джонни.
– До вечера, – сказал я.
* * *Красная горбушка солнца выглядывала над черепичной крышей дома купца Пережогова, сохранившегося с девятнадцатого века, и купала свое отражение в фонтане. Рядом с солнцем плавали кленовые листья, несколько окурков и мое отражение, в котором преобладал цвет соломы. Я вспомнил, как в институте шутили, что мы с Марией красимся одной краской – мои волосы были и остаются такими же светлыми, как и у нее. Седина в них почти не заметна. Да и вообще, если подумать, у меня красивое лицо – выраженный нос с горбинкой, волевой подбородок, какой обычно изображают у древних викингов на картинках. Сейчас выхвачу меч, спою арию и пойду сражаться с драконом Фафниром. Как там переводил Корнеев «Песнь о Нибелунгах»?
Полны чудес сказанья давно минувших дней
Про громкие деянья былых богатырей.
Про их пиры, забавы, несчастия и горе,
И распри их кровавые услышите вы вскоре.
Или не услышите. Где же, черт возьми, Джонни, почему она задерживается? Хотя только без пяти минут пять. Нет, не буду убивать Фафнира, я ведь не варяг, я – француз в пятом поколении, хотя по-французски не понимаю ни слова. Интересно, не водятся ли в фонтане лягушки? Что-то мне есть захотелось.
Джонни появилась, когда часы в доме Пережогова пробили пять раз. В воде словно мелькнула стайка разноцветных рыбок – проплыло радужное отражение. Джонни похлопала меня по плечу, и я оглянулся.
В жизни она была точно такой же, как в виртуальности. Волосы цвета радуги спадали на веснушчатые щеки. Губы расплывались в задорной улыбке, демонстрируя щель между передними зубами.
– Держи на память, Ламберт, – сказала Джонни и протянула мне фарфоровую маску Анонимуса.
– Деньги перечислены.
Я покрутил маску в руке, не зная, куда ее пристроить.
– Знаю, иначе бы не пришла. Возьми ключ.
Она протянула руку, и в мою ладонь опустился чип квантовой памяти.
– Спасибо, – сказал я.
– И еще здесь информация об игре, – добавила она.
Джонни отошла на несколько шагов. Я отметил, что ходить на высоких шпильках она совершенно не умеет. Оглянулась и помахала мне рукой.
– Возвращайся, ретурнер, я буду ждать.
И я помахал ей в ответ улыбающейся маской.
* * *Мария снова ждала меня у входных дверей. Я протиснулся мимо, наши лица оказались близко, и аромат ее духов вновь ударил в нос.
– Подожди, – она схватила меня за руку. – Игорь, ты ведь спасешь моего сына?
Режим «хардкор», но как я могу сказать ей об этом?
– Да, я постараюсь.
Стандартный, ничего не обещающий ответ.
– Спасибо, – Мария вдруг меня обняла, прижалась всем телом. – Он хотел обратиться в госслужбу, но я отговорила. Ты же справишься лучше, я знаю.
Она посмотрела мне в глаза и провела рукой по моей щеке. Я поцеловал ее раскрытую ладонь.
– Олег вышел, но скоро вернется.
Мария прикоснулась губами к моим губам. Я ответил – жадно, захлебываясь, покрывая ее лицо поцелуями.
– Спаси его, спаси, – шептала она.
Мария, ее глаза, теплота ее губ, стройность ее тела – прошлое вновь вернулось, словно не было прошедших лет. Но Ежик может погибнуть в любую минуту.
– Он только мой сын, не его, – шептала она, закрыв глаза.
– Не его? – Я почувствовал, как мое сердце забилось еще быстрее. – Неужели он от меня? И ты молчала?
– Нет, не от тебя. Ты его не знаешь. Но это неважно.
Я вернул на место расстегнутый ворот ее кофты.
– Мне надо спешить, – сказал я. – Держи, – и протянул ей фарфоровую улыбающуюся маску.
Она непонимающе на нее посмотрела.
– Хорошо, что я на тебе не женился, – добавил я и пошел по коридору в детскую комнату.
Идти получилось ровно, почти не шатаясь, хотя ноги дрожали. Едва я дошел до комнаты, как в прихожей появился запыхавшийся Олег.
– Успел! – выкрикнул он. – Подожди меня. Я сейчас. Уф…
Он отдышался, достал изо рта электронную сигарету и сунул в карман.
– Я иду с тобой.
– Нет!
– Да! Я так решил. Купил систему жизнеобеспечения. Я хочу с тобой. Мария о нас позаботится. Я должен вернуть сына. Какой же я иначе отец?
– Я работаю один.
– Но я не буду обузой.
Олег прошел в комнату следом за мной.
– Ты не понимаешь, что такое игра, – прошептал я, глядя ему в глаза. – Она сожрет тебя с потрохами.
– Но ты же всегда возвращаешься, – сказал он.
– Это моя работа. Ты так не сможешь.
– Смогу. Я не забуду себя.
– Но в этой игре включен режим «хардкор».
Олег побледнел. Он знал, знал, мой старый друг, что это такое.
– Тем более, – сказал он. – Заводи свою шарманку.
Я пожал плечами. Почему-то охватило равнодушие. Кто я такой, чтобы мешать человеку погибнуть, если он сам того желает?
У компьютера уже поставили третий стул. Олег установил возле себя капельницу и теперь неловко держал иглу между указательным и средним пальцами.
– Уколешь? – спросил он.
– Давай. Ты хоть подгузник надел?
– Э-э-э… Ну да.
Позади нас стояла Мария. Она не спорила, просто молчаливо помогла Олегу привязать руки к подлокотникам, затем, после того как я вогнал иглу в его вену, закрепить ее лейкопластырем.
Я вставил память в компьютер.
– Есть контакт, – смог улыбнуться Олег. – Я подключаюсь.
Вслед за ним подключился и я. Уже входя в сеть, я почувствовал губы Марии у себя на щеке.
Вторая авентюра
Железный лес
«Хвергельмир» встретил меня туманом. В главном меню игры молочные потоки низвергались тугими переплетающимися жгутами и исчезали в кипящей бездне. В тумане кто-то ходил. Кто-то огромный бесшумно переставлял суставчатые лапы, тяжело вздыхал, и тогда по белой мгле пробегали волны и обнажались торчащие из бездны черные ветви деревьев. Казалось, что до тебя пытаются дотянуться их скрюченные пальцы, схватить и утащить в белое безмолвие.
