Борис Миловзоров - Рок
Неожиданно что-то заставило его оглянуться. Сзади приближался какой-то странный летательный аппарат. Тусклый, отсвечивающий черным металлом, он быстро увеличивался в размерах и скоро стал виден отчетливо, во всех деталях. Размеры его были достаточно внушительны, но не настолько, чтобы вместить пилота. Аппарат имел форму диска и был похож на летающую тарелку. Диск летел теперь совсем близко, на его ребристой поверхности Барри увидел пятизначное число. Впрочем, разглядеть цифры он не успел. Брызнула яркая молния, и Глетчер почувствовал, как содрогнулась его капсула. Полет перешел в падение.
Глетчер не успел испугаться. В несколько мгновений он окинул взглядом приборы: все, что относилось к двигателю, безмолвствовало, аварийный блок был исправен. Поверхность Ирии стремительно приближалась: 20, 10 метров, и сработала аварийная автоматика. Глетчер почувствовал, как его тело погружается сначала в мягкую, потом во все более плотную среду. Вот уже нечем стало дышать, воздух превратился в твердую, горячую резину…
Очнулся Глетчер через несколько секунд. Через стекло капсулы видна была степь с чахлой, пожелтевшей травой. Он поискал глазами виновника своего падения и нашел его прямо над собой. Сверкающий в лучах Солнца диск неподвижно висел над своей жертвой. Астронавт опять огляделся. Земля была непривычно близка, казалось, он сидит не в капсуле, а на стуле. Барри осторожно пошевелился, тело немного ныло, но в целом было вполне работоспособным. В голове гудело. Он вышел из капсулы и тут же присвистнул от удивления. Низ яйцеобразного летательного аппарата, где находилась агрегатная система, отсутствовал. Не веря своим глазам, Глетчер медленно двинулся вокруг мертвой капсулы. Сердце его щемило от жалости. Астронавт столько лет провел в космосе, настолько свыкся с замкнутым миром звездолета, что потеря любой, даже самой малой его части, огорчала, словно потеря друга. Неожиданно Барри присел, ему на глаза попались оплавленные следы плазменного выстрела. В то же мгновение он почувствовал, как обжег лицо тугой, жаркий вихрь. Уши резануло нестерпимым свистом, а рядом застывал в сплошной кусок стекла жидкий расплавленный песок.
Глетчер оцепенел. Только сейчас до него дошло, что его хотели убить. Убить на родной Ирии, которой он бредил, к которой летел так долго! Барри взял себя в руки. Голова заработала четко и трезво. Не шевелясь, он огляделся. Вверху по-прежнему висел диск. Отсюда, с земли, он казался безобидной игрушкой. Но эта игрушка зорко следит за каждым движением и хочет его уничтожить. «А почему она не стреляет? – подумал Барри. – Ведь я как на ладони… А может, потому, что считает убитым?» Положение астронавта было отчаянным. Единственное спасение – вернуться в капсулу. Но как? Люк был открыт, это хорошо. Резервный энергетический блок функционирует, иначе бы он разбился, это тоже хорошо. Дальше хорошее заканчивалось, и начиналось только плохое. Агрессивный диск спустился гораздо ниже, чем прежде, видимо, демонстрируя свою готовность к бою. Глетчер боялся пошевелиться. Делать что-то все равно было надо, не сидеть же на песке до ночи?! Да и спасет ли темнота от этого дьявольского отродья?
Выбора не было, надо прыгать в капсулу. Барри сосредоточился, мысленно проделал несколько раз то, что задумал, прощупал нервами каждую мышцу, определил для каждой из них порядок и очередность движений. Он посидел еще минуту и потом отпустил пружину своих мышц… Каким-то потусторонним зрением он видел, как приближается навстречу люк капсулы, как заранее тянутся к нужной кнопке его жилистые руки, как все более увеличивается опускающийся диск в размерах. Он влетел в кабину, одной рукой нажал кнопку защиты, другой – захлопнул крышку люка.
Глетчер взглянул в окно: рядом с капсулой виднелось еще одно пятно расплавленного песка. «Почему же он промазал, – устало подумал он, – неужели и у электроники бывают промахи?» Барри понял, что ему, скорее всего, чертовски повезло. Очевидно, какой-то единичный сбой, вероятность которого допускается лишь теоретически, все-таки произошел. И вот он жив.
«Не много ли сюрпризов? То нелепый случай чуть не губит “ Планетарный “ , а теперь он же спасает меня!»
Впрочем, раздумывать было нельзя. Глетчер вызвал Черепаху, радуясь, что успел подготовить ее. Через пару часов Барри с восхищением наблюдал за вездеходом, вспахивающим гусеницами степь. Черепахой машину называли за форму, напоминающую панцирь этого животного. Но на этом сходство и кончалось. Эта многотонная махина обладала мощным ядерным энергоблоком, отличным компьютером, всеми видами пассивной и активной защиты. Ее даже научили совершать прыжки.
Диск, конечно, заметил бронированного монстра. Он кружился над ним и беспрестанно плевал своим огненным жалом, не причиняя, впрочем, вездеходу никакого вреда. Через пять минут Барри был уже в его кабине. Диск опять неподвижно завис над ним. «Что, съел?! – позлорадствовал человек – Устал, наверное? То-то, не связывайся с царем природы». Бездействие агрессивного аппарата продолжалось, однако, недолго. Стоило только тронуться с места, как он набрасывался на вездеход, без устали применяя свое оружие. Барри понял: диск реагирует только на движущиеся объекты. Причем, только если объект двигался в сторону от Свалки! Глетчер проехался назад: точно, летающий сторож молчал. Но улетать явно не собирался.
Барри остановил Черепаху и задумался. Очень хотелось сбить эту назойливую железную тарелку, но начинать свое движение к людям под гром канонады глупо. Вдруг обидятся? Астронавт давно уже догадался, что лично против него этот летающий сторож ничего не имеет. Он что-то от кого-то или чего-то охраняет. И это нечто, видимо, время от времени выползает со стороны Свалки. После таких раздумий Глетчер несколько повеселел, он вообще всегда был оптимистом, но, взглянув на небо, помрачнел опять. Над ним висело уже три диска. Они неспешно кружили в вышине, и в их неторопливом парении чувствовалась угроза, они явно ощущали себя хозяевами положения. Впрочем, вряд ли они что-либо оценивали с точки зрения эмоций. Астронавт еле заметно дернул машину в сторону от Свалки. Диски тут же снизились.
«Та-а-к! – почесал затылок Барри. – Есть два выхода: или убираться восвояси, то есть на помойку, или прорываться сквозь строй. Первое меня совсем не устраивает, а второе может привести к тому, что скоро надо мной будет кружить целый рой. Все вместе они, пожалуй, доконают и Черепаху».
ГЛАВА 7 в которой Барри обнаруживает странное явление. Континентальный барьер. Ферма дохов.
Глетчер ехал уже много часов. Строения, которые он видел утром из капсулы, оказались полуразрушенными остатками небольшого древнего городка. Они остались далеко позади. Небо над головой теперь было девственно чистым и ярко-голубым, диски исчезли. Решение пришло во сне. Барри приснилось, что он прячется в здоровенной куче мусора, а вокруг катается огромная суповая тарелка и непрерывно бубнит: «Посторонних объектов не обнаружено. 33333. Посторонних…» Проснувшись, Барри тут же попробовал расшифровать условный код дисков, которым они опознают друг друга. С этой задачей легко справился компьютер Черепахи. Выход оказался до смешного прост: фразы о ненайденных объектах, кроме информационной нагрузки, несли и взаимоопознавательную функцию.
Теперь, голося во всю свою радиомощь о том, что посторонних объектов не наблюдается, Черепаха без помех двигалась по степи. Через пару сот километров пискнул зуммер бортового компьютера. На дисплее высветилась карта пройденного пути и поперечная пунктирная линия в двадцати километрах по курсу. Ниже приводились краткие характеристики: локальное повышенное атмосферное давление, ширина полосы 4–5 метров, высота – около 20 километров. Поперечный параметр не определялся, не хватало дальности радара. Глетчер остановился. После встреч с дисками он стал осторожным. Он связался с компьютером «Звездного».
– Тисса!
– Слушаю вас, Капитан.
– Проанализируй странное явление по курсу Черепахи, какая-то стена из воздуха.
– Совершенно верно, Капитан. Это искусственно ионизированный воздух. Атмосферное давление повышено на один процент, но этого достаточно, чтобы воздушные потоки имели постоянное направление от барьера с обеих сторон. Для человека барьер безвреден.
– А линейные размеры?
– Барьер проходит дугой по всему континенту. Посмотрите на карте.
– Спасибо, Тисса. Конец связи.
– До свидания, Капитан. Счастливого пути.
Глетчер внимательно рассматривал контуры материка и синюю линию барьера на нем. Он отрезал примерно 20–22 процента суши, как раз там, где Барри родился, жил, где жил его народ. Сердце остро защемило. Он отогнал эти мысли и вернулся к барьеру. За ним, примерно в пятистах километрах, располагался самый ближний город. А на этой, как бы отгороженной, территории не было ни одного крупного населенного пункта. Впрочем, мелких Тисса тоже не обнаружила. Что это, мертвая территория? Такая огромная! Понятно было, что барьер не пускал в «жилую» зону отравленный воздух, но сколько же для этого требовалось энергии?! Не проще ли было утилизовать отходы, а не мусорить сотни или тысячи лет? Ответов не было.
