Ант Скаландис - Катализ. Роман
— Ну, что, звоним? — спросила Алена.
— Погоди, — сказал я. — Куда вы все летите, как тот паровоз, у которого в коммуне остановка. Мы же решили только один вопрос. Да, надо сделать социально безопасный сибр. А дальше-то что?
— А дальше все очень просто, — начал Альтер. — Разумеется, в случае удачного «ремонта» сибра. В случае неудачи придется раскрутить сначала нашу дискуссию. Итак, резюмирую. Первое. Проводим предельно полное (в рамках наших возможностей) исследование этой штуковины и наших видоизмененных организмов. Второе. Составляем подобное описание нашего изобретения. Третье. Составляем текст обращения к правительству. Бумага, к сожалению, всегда надежнее человека. Неизвестно, как поведет себя Виктор, и как поступят с ним, а бумагу прочтут в любом случае. Четвертое. Разделяемся на две группы. Виктор и Ленка идут сдавать властям, имея при себе: текст обращения, описание открытия и один — подчеркиваю, один — экземпляр сибра. А мы с Аленкой и, по-видимому, Светка размножаем сибры компактного размера и тщательно прячем их. И все это для того, чтобы предъявить правительству условие, которое войдет в историю цивилизации как знаменитое Условие Брусилова.
— Перестань паясничать, — сказала Ленка.
— Не перестану. Итак, Условие Брусилова.
— Убр, — сказал я.
— Какой убр? — не понял он, и я подумал: «Как быстро возникла между нами разница!»
— Синтезатор Брусилова — сибр, — пояснил я, — условие Брусилова — убр.
— Тьфу на вас, дураки, — сказала Ленка. — Вы что, не прониклись важностью момента?
— Это я-то не проникся? — я вспомнил свои боли. — Не дай тебе бог так проникнуться, как меня угораздило.
А Альтер назидательно изрек:
— Чувство юмора — это, быть может, единственное, что способно спасти цивилизацию в роковую минуту. А теперь слушайте. Условие Брусилова будет звучать так: в том случае, если правительство вынесет решение уничтожить сибр или на долгое время законсервировать его, Виктор Брусилов будет считать себя вправе принять собственное решение, а именно придать распространению сибров стихийный характер. Процесс этот остановить никому не удастся, волна «сибризации» быстро перехлестнет через границу, и сибр станет достоянием всей планеты. Поэтому мы…
— Стоп, — сказала вдруг Ленка. — Ахинея.
— Что — ахинея?
— Да все ахинея. Ни к черту не годится такой план с самого начала. Идти надо всем. Смешно оставаться кому-то. Куда ты спрячешься, когда нас будут искать всеми силами милиции и госбезопасности? Идти надо всем вместе — это очевидно.
— А кто же тогда выполнит Условие Брусилова?
Альтер спросил просто, буднично. Я же готов был закричать. Я понял, что Ленка права, и меня охватила паника. Нешуточная паника.
— Получается, что некому, — сказала Алена задумчиво.
— И что же, столько думали, планировали, решали — и все козлу под хвост?! — теперь уже Альтер почти кричал. — Я против. Надо рискнуть. Можно же, черт возьми, задействовать каких-то подставных лиц, каких-то сообщников, которых никто никогда не найдет, и через определенный срок они запустят нашу машину, если не будет выполнено Условие.
— Ненадежно, — заметила Ленка. — Я бы сказала, почти провально.
— И ты это так спокойно говоришь?! — Альтер чуть не выпрыгнул из-за стола. — Кто у нас любитель детективов? Давайте, девочки, придумайте какую-нибудь стопроцентную комбинацию.
— Стопроцентные комбинации бывают только у сил закона, — сказала Ленка.
— Мы же с вами — преступники, — добавила Алена.
— Сегодня же иду в ближайшее отделение милиции, — не смешно пошутил я, — ибо чистосердечное раскаяние облегчит нашу участь. Ребята…
— Придумал! — объявил Альтер.
— Это я придумал.
— Нет, Петр Иванович, — передразнил меня Альтер, — это я первый сказал «э».
— Да что вы там придумали, охломоны? — не выдержала Ленка.
— Вариант, — загадочно произнес Альтер, дразня Ленок.
— Стопроцентный, — улыбнулся я и, выдержав томительную для них паузу, пояснил: — Сибр, управляемый на расстоянии. А в сибре — гештальт Брусилова.
— И в случае непринятия нашего условия Брусиловы стройными рядами и с сибрами в руках завоевывают мир, — Альтер сиял.
— Постой, — сказала Ленка, — и что же, ты собираешься, прежде чем идти наверх, раскидать по всему миру неработающие сибры со своей копией?
— Во-первых, не только со своей, — изящно подправил я, — в каждом сибре я буду вдвоем с тобой, одному мне грустно. И во-вторых, зачем нам весь мир? Хватит одной Москвы.
— Ну и глупость получается. Москву оцепят и всех до одного выловят. Мне сразу показалась наивной твоя идея о перехлестывании сибризации через границу.
— И напрасно. В Москве на каждом шагу границы. Ты забываешь, Малышка, про посольства.
Ленка прикусила нижнюю губу и ошарашенно молчала.
— Лихо, — сказала за нее Алена.
— Весьма, — согласился Альтер.
И тут Ленка словно проснулась:
— Ребята, да это же политический бандитизм!
— Чепуха, — возразил я.
— Да ты что, — накинулась на меня Ленка, — ты считаешь, это нормально, вот так со свиным рылом, да в калашный ряд?!
— И вообще, — вспыхнула Алена, — сибровики вы зарвавшиеся, этот ваш «убр» — это не шантаж!
— В каком-то смысле, да, — раздумчиво проговорил Альтер. — но я не вижу другого выхода.
— Да погоди ты с выходом, — обозлилась Ленка, — тут и входа-то никакого не видно. Ты что, значит, считаешь, что мы четверо, а юридически вообще только двое, имеем право решать судьбу человечества? Ты так считаешь?
— Да, я так считаю, — твердо сказал Альтер. Потом помолчал и добавил: — Виктор, ты, наконец, созрел для того, чтобы ответить этим женщинам? Колдун чертов!
И я понял, что созрел.
— Альтер, — сказал я. — Малышка. И ты, Аленка. Слушайте меня внимательно. Нам с вами ничего не надо решать. По той простой причине, что мы уже все решили задолго до появления Апельсина. Изобилие нужно людям, и мы дадим им сибры. Ты спрашиваешь, вправе ли мы решать за всех. Думаю так: не больше и не меньше, чем любые другие ответственные или безответственные товарищи. Но Апельсин достался нам, и передоверять его кому-то просто неразумно. Что же касается, наших конкретных действий, то тут я полностью согласен с Альтером.
— Еще бы ты был с ним не согласен! — улыбнулась Ленка.
— Почему бы и нет? — возразил я. — Запросто могу не согласиться. Альтер, скажи что-нибудь.
— Садись писать обращение к правительству, волшебник.
— Не согласен! — радостно закричал я. — Буду печатать сразу на машинке, и поэтому сначала пойду к соседке за этим замечательным устройством.
ВСТРЯСКА
…Машина — это всего лишь машина, а не волшебная палочка!
Дж. БраннерА потом Альтер захотел курить.
— Ну что ж, — сказал я, — сгоняй за сигаретами.
— Послушай, брат мой апельсиновый, — ответил альтер, — ты что, создал меня в качестве мальчика на побегушках? Не пора ли и тебе проветриться.
И я согласился, что пора.
На улице было шумно. Интересно было на улице. Обыденно. Совсем не так, как будет очень скоро и уже навсегда. Проехал автобус, обдав меня ядовитыми газами. Прошла мимо плохо одетая женщина. Ветер гнал по пыльному асфальту окурки, спички, грязные бумажки, кусок мятой газеты. У винного отдела стояла очередь.
Я зашел в магазин и купил в штучном пачку «герцеговины флор», дороже ничего не было. Выйдя, я закурил и некоторое время постоял у входа, на приступочке, наблюдая угрюмую очередь в сакраментальный отдел. Очередь была страшненькая. Не вся, конечно, но в большей своей части. И я впервые задумался, с ужасом задумался, что станут делать с сибром люди. Вот эти, например, люди, которые сейчас обреченно, сосредоточенно и бессмысленно стоят в очереди за вином.
Курил я редко, и потому с трех-четырех затяжек чувствовал обычно легкое головокружение. А тут выкурил целую сигарету — и ничего, кроме привкуса дыма во рту. Но задуматься над этим не успел, отбросил от себя, как и предыдущие невеселые мысли.
Мои сибровики накинулись на сигареты и, затопив комнату сизым колыханием тумана, принялись на перебой излагать свои последние идеи. Это была жутко детективная история о том, как нас будут держать под арестом, как будут вытягивать из нас имена сообщников и места, где спрятаны сибры, какую технику и химию применят к нам для этого, и о том, как мы все равно ничего не скажем, потому что раскидаем сибры таким образом, что сами не будем знать, где они. И все это была страшная чепуха. А потом Альтер задал очень правильный вопрос:
— А куда ты, собственно, думаешь идти, Витек? В милицию или в Академию Наук?
— Да нет, — сказал я, — милиция нас сама найдет, если надо будет. И академия подключится на соответствующем этапе. Идти надо выше, гораздо выше.
