Павел Шумил - Процент соответствия
Всё произошло очень быстро. Малёк, извиваясь всем телом, выбрался из лужицы, смешно передвигая лапки переместился на край камня и бултыхнулся в среду. Алим оттолкнулся от камня рук-ками, опрокинулся на спину и долго не мог отдышаться.
— Ну как, профессор?
— Он неправильно двигался, — произнёс наконец Алим. Выпростал рук-ки из обтекателей и начал показывать, как должен был двигаться малёк.
Молодёжь каталась на волнах прибоя. Алим уже жалел, что обучил их. Где самые высокие, крутые волны? Правильно, там где мелко. Там, где из кораллового песка словно зубы выступают скалы. Но скорость, азарт, чувство опасности и собственной силы — что можно противопоставить этому? Работу? Они не отказываются от работы. Восстановили несколько хомов общежития, навели там идеальную чистоту и порядок. Исправно кормят инструменты, ухаживают за пополнением в семействе осьминожков-манипуляторов.
А когда вечером Алим увидел в волнах прибоя среди молодёжи свою секретаршу, не выдержал, отозвал в сторонку и отчитал:
— Инога, ты мне нужна живая. Живая, а не размазанная по камням. В твоей голове все наработки нашей лаборатории. Понимаешь, чем ты отличаешься от этих охламонов?
— Понимаю, профессор, — покорно согласилась девушка. — Я, жертва науки, обязана сидеть в глубине библиотек и беречь свою бесценную головку.
Приближался день отъезда. Мальки подросли, привыкли, что их по десять раз в день сажают на выступающие из воды камни. Но по своей воле среду не покидали.
— По схеме перемещения Алима движение осуществляется прерывисто, — спорили студенты. — Это нерационально. Всё время чередуются циклы ускорения-торможения. Мальки нашли более рациональную схему непрерывного движения.
— Но на двух лапках невозможно удержать равновесие. Ты думаешь так, будто находишься в среде. А надо думать так, будто ты на суше. Надо учитывать силу тяжести. Она опрокинет малька на бок.
— Почему? Они же передвигают одновременно лапки, расположенные по диагонали, с разных сторон тела.
— Потому что устойчиво стоять можно только на трёх точках. И передвигать лапки надо по одной. На двух точках опоры малёк потеряет равновесие.
— А компенсирующее движение хвостом?
Алим в споры студентов не вмешивался. Мальки уверенно двигались, и этот факт делал споры бессмысленными. Алим спорил с аспирантами по серьёзным вопросам.
— Зрение — вот первопричина, по которой мальки боятся суши, — внушал он аспирантам. — Поднимите головы над средой и попробуйте разглядеть удалённые предметы.
Аспиранты послушно поднимались к поверхности.
— А проблема жабр?
— Эту проблему мальки ещё не успевают ощутить. За те несколько секунд, что они находятся вне среды, жабры не успевают пересохнуть. И третья проблема — кожные покровы. Чешуя не годится. Не знаю, почему, но не годится для суши чешуя. Мне сердце-вещун говорит — не годится.
И начинались жаркие споры. Это было прекрасно. Инога внимательно слушала, уютно устроившись в уголке грота и смотрела на спорщиков огромными загадочными глазами. Ради этих споров, ради этих глаз хотелось жить.
Пришёл пассажирский шалот. На этот раз деканат послал большого, тридцатиместного шалота.
Знаешь, Инога, я не хочу возвращаться, — поделился Алим. — Здесь солнце играет на камнях, здесь чистая среда, здесь тихие вечера. А там... Там шумно и душно.
Через год мы сюда вернёмся, профессор.
Атран. Кафедра
Атран вернулся с работы усталый. Две операции в день — это много. Пусть даже таких отработанных, как экстремальные рук-ки по Алиму.
Большой грот его хома погрузился в вечерний полумрак. Но зажигать светочи не хотелось. После смерти Балы хом казался слишком пустым.
Пусто, — подумал он
— Пусто, — повторил вслух. — Регрессивная эмоциональная сфера...
Когда это началось? Когда жизнь пошла не так? И гадать не нужно. В день гибели Мбалы. Когда он раскрылся перед кулой.
— Зависть — регрессивная эмоция. С Алимом такое бы не случилось, — вслух произнёс Атран и прислушался к собственному голосу. — Не надо себя обманывать. Я завидую Алиму.
Надо признать, повод для зависти имелся. Ещё до окончания университета Алим принял участие в экстремальном турпоходе, превратившемся в уникальную научную экспедицию. По результатам экспедиции он, по-существу ещё студент, получил лабораторию. А перегон инструментов? А грандиозный полигон, выделенный для исследований по программе освоения суши Алима.
И, под конец, именно к Алиму ушла Ардина. Атран давно уже не был наивным юнцом. Он понимал: Ардина искала мужа с карьерой. И каким-то женским чутьём определила, что Алим перспективней.
— Алим настоящий учёный. Упорный и трудолюбивый. Я ему вовсе не завидую. — Прозвучало это не очень убедительно. Описав несколько кругов по хому, Атран замер у входа. Последнее время эта эмоция возвращалась всё чаще. Её нужно проанализировать и, если получится, деактивировать. Для начала — проименовать.
Сосредоточившись, Атран вспомнил, что Бала не раз пыталась передать ему это состояние после долгой разлуки. Почему-то хищнице казалось важным сообщить не новости, а эмоциональное состояние.
Отсутствие партнёра... Тоска по партнёру — вот как я её назову! — решил Атран и немного успокоился. Можно завести нового партнёра. Не такого вызывающе огромного, как кул или шалот, а наоборот, маленького и неприхотливого. Или сменить образ жизни — устроиться водителем шалота. Радикальное решение. Партнёр будет всегда рядом. Но — не то это...
Есть второй проверенный метод — с головой уйти в работу. Погрузиться в неё как в Темноту... Начать новую, перспективную тему... А почему бы и нет?
— Атран, вы не заняты? У вас такой задумчивый, сосредоточенный вид.
— Рад видеть вас, Алтус! Будьте как дома! — Атран торопливо активировал несколько светочей. Профессор Алтус слеповато прищурился.
— Слышали новость, коллега? Опять ужесточили правила получения разрешения на потомство. Теперь вводится максимальная численность населения в области.
— Раньше была — в районе. В чём разница?
— В том, коллега, что если в каком-то районе идёт превышение, избыток усредняется на соседние районы. И там тоже перестают выдавать разрешения. Теперь завести потомство можно только на периферии, в глубинке.
— Нам нужно жизненное пространство, профессор. А оно есть. Его много. Но там темно... Давайте пробьём у начальства новую тему. Например, мобильный светоч.
— Мобильный — это с хвостиком? — хихикнул Алтус. Атран тоже рассмеялся.
— А почему бы и нет? Представьте, профессор, днём светочи поднимаются к поверхности и запасают энергию. А ночью опускаются в Темноту и освещают посёлки глубинников.
— А сколько времени они подниматься-опускаться будут? А течением их никуда не унесёт?
— Унесёт, — признал Атран. — Без хвостиков никак. А с хвостиком — это уже рыба, а не растение.
Обсудили ещё несколько вариантов, посмеялись. В общем, вечер прошёл замечательно, хотя ничего путного не придумали. Алтус пообещал зайти на следующий день.
Но на следующий день именно Атран ворвался в лабораторию Алтуса.
— Профессор, мне в голову пришла гениальная мысль! Помните наш вчерашний разговор? Скажите, много ли света нам надо от природы?
— Ну-у... Чтоб видеть окружающее...
— Правильно, профессор! Даже в самой чистой среде сложно рассмотреть что-то на расстоянии больше сорока метров. А обычно мы довольствуемся двадцатью, так?
— Так.
— И свет нам нужен только там, куда мы смотрим! Со стороны хвоста свет не нужен!
— Всё так, коллега.
— Так почему бы нам самим не обзавестись светочами? Представьте — маленький светоч на носу, глаза повышенной чувствительности, как у глубинных рыб, эхолокатор для дальних расстояний — и вот вам житель глубин!
— Это уже три генных коррекции, коллега. Мы потеряем совместимость с жителями глубин.
— Но зато жизненное пространство! Сколько угодно жизненного пространства! В сотни раз больше, чем сейчас!
— Коллега, вы или гений, или сумасшедший. Или и то, и другое вместе. Надо всё ещё раз обдумать и проверить. Глаза — это просто. Эхолокатор — это есть у финов и шалотов. Потребуется изменение формы черепа... Но реально. Светящийся орган — такого в природе нет. С этого и надо начинать. Справимся, коллега?
— А куда мы денемся, профессор? Давление жизни раздвигает горизонты!
— Очень любопытно! Давайте обсудим, как представить ваш проект начальству. И что стребовать с начальства в первую очередь.
Началась работа. Атран атаковал проблему по всему фронту, закладывал сотни опытов. Постоянно возникали непредвиденные сложности, и опыт создания светочей не помогал.
