Габриэлла Зевин - Это у меня в крови
Но что надеть на отмщение моего убитого брата?
Добираться до Рикерса пришлось с пересадкой, я зарегистрировалась и наконец меня ввели в комнату с привинченными к полу столом и стульями. Лучше бы я посетила его за пластиковым экраном с телефоном, как показывают в старых фильмах, но полагаю, мой кузен не считается особо опасным, чтобы заслужить таких мер предосторожности.
Я села и минут десять спустя в комнату вошел Джекс.
– Благодарю за визит, Анни, – сказал он. Внешность Джекса с последней нашей встречи изменилась. Он побрил голову. Нос явно сломан в нескольких местах, но залечен, одна скула пугающе скошена. Выше бровей наложены швы.
– Я теперь не такой хорошенький мальчик, которого я играл, а, кузина?
– Ты никогда не был хорошеньким, – сказала я, но не могла не пожалеть Джекса. Он всегда трепетно относился к внешности.
Джекс рассмеялся и сел за стол напротив меня.
Я хотела расспросить его о многом, конечно, но лучший способ борьбы с Джексом – это позволить говорить ему.
– Ты наконец пришла, – прокомментировал он.
– Ты умолял бы меня месяцами.
Джекс тряхнул головой.
– Не-а, ты пришла не за этим. Никто не любит Джекса. Ты, наверное, до сих пор в обиде за мой выстрел в твоего парня. Тебе просто что-то нужно.
Я взглянула на часы.
– А как ты думаешь, чего я хочу?
– Как я уже писал. Информация, – сказал он.
Верно.
– Твой отец умер.
– Юрий, да, я слышал. Кого это заботит? Этот человек мне не отец.
Было трудно поверить, что он не испытывал особых чувств к отцу.
– Вернемся в сентябрь, ты сказал, что Нетти и я в ужасной опасности, и возможно знаешь, что с тех пор были совершены покушения на наши жизни, а Лео погиб.
– Лео погиб? – Джекс мотнул головой. – Это не должно было зайти так далеко.
– Что не должно было? Что ты имеешь в виду?
– Мне тяжело… – Джекс понизил голос, – кто-то в Семье попытается прихватить тебя и твою сестру. Таким образом, никто со стороны Леонида Баланчина не вмешается в бизнес. Хотя никто не собирался трогать Лео. Он отправился туда, куда ты его и послала. Он был вне игры.
– Кто, Джекс? Скажи, кто именно.
Джекс помотал головой.
– Я… не уверен. Хорошо, смотри, в чем дело. Отравить всех я не мог.
– Я верю.
– Правда? – Джекс удивленно помолчал. – И я не хотел стрелять в твоего парня. То, что я тебе сказал в прошлом году, правда. Я хотел ранить Лео и забрать обратно к Юрию. Но не повезло и случилось что случилось – я попал в твоего парня. Я бы отбыл срок в два месяца за стрельбу, но… Ну, а дальше ты знаешь, как оно пошло. Так вот, Юрий велел Микки сходить ко мне. Он сказал «Сити-холлу нужно имя отравителя Баланчина, чтобы Семья могла оставить все позади». И я принял вину на себя.
– В обмен на что?
– Микки позаботится обо мне, когда я выйду.
– Но какое отношение это имеет ко мне и Нетти?
Джекс закатил глаза.
– Как я и сказал, что произойдет, когда я выйду, а Аня Баланчина и ее сестра уже взрослые женщины? Что остановит их от пули промеж глаз за все те вещи, что я совершил? И Микки сказал, что обработает тебя.
Джекс ничего не знал о Софии Биттер.
– Джекс, ты это и хотел мне рассказать? Это отнюдь не значит, что он бы в меня выстрелил! Думаю, он намеревался со мной сотрудничать.
– Но ты же сказала о покушениях на тебя и сестру…
– А что насчет жены Микки?
– София? Сомневаюсь, что она вовлечена. Она просто женщина.
– Звучит сексистки. – Я встала. Разговоры с Джексом пустая трата времени.
– Подожди! Аня, не уходи! Когда ты упомянула об этом, я вспомнил, что впервые встретился с Софией Биттер прямо накануне отравления.
Я медленно опустилась на стул.
– Она прибыла в Нью-Йорк где-то на неделю-две раньше. Ни о чем таком в то время я не думал, но возможно, ты права. Может быть, ее прикрыла зашита Микки. – Бледное лицо Джекса начало розоветь. – Быть может, этот олух единственная причина, почему я здесь! – Он спросил у меня о доказательствах причастности Софии Биттер и рассказала ему об обертке и том факте, что она из тех нескольких людей, знавших о местонахождении меня и моих родных.
– Она не сделала бы этого в одиночку, – сказал Джекс. – У нее должен был быть сообщник.
Тут у меня был очевидный выбор.
– Юджи Оно?
– Уверен, он. Но я имел в виду кого-то изнутри.
– Ее мужа.
Этот разговор зациклился.
– Да, но дело в том, Анни, и может быть ты этого не понимаешь, но от отравления Микки больно как никому другому. Он следующий в роду наследует Шоколад Баланчина. Отравление уверило всех, что он и Юрий слабы. – Джекс пробежался пальцами по незримым волосам. – Что насчет Толстого? Нет, Толстый бы никогда. Слишком сильно любит шоколад. И тебя. А адвокат, работающий на вас?
– Мистер Киплинг? – спросила я.
– Нет, Саймон Грин.
Последнее имя, которое я ожидала услышать от Джекса.
– Откуда ты знаешь Саймона Грина?
– Встречал его годы назад в лагере, когда мы оба были детьми.
– В лагере? Где это ты был?
– Нигде. Вероятно, в этой семье я не единственный бастард.
– Что ты такое говоришь?
– Ты разве не подозревала?
– Подозревала о чем?
– Что Саймон Грин связан родством с Юрием. Или даже твоим отцом. И если это правда, можно поверить…
Я встала и треснула Джекса по его обезображенному поломанному лицу. Я стала сильнее за месяцы ручного труда и ощутила, как от моей руки сминается щека.
Ко мне подбежал охранник и оттащил подальше от Джекса. Меня попросили покинуть остров Рикерс.
– Все хорошо, Аня! Мне жаль. Я не хотел выказать неуважение к твоему отцу, – отчаянно заорал мне в спину Джекс. – Я больше не могу здесь оставаться! Ты знаешь, что я не имею ничего общего с отравлением и не должен быть здесь. Ты должна мне помочь, Анни. Я могу здесь умереть, Анни! Попроси отца твоего парня помочь мне!
Я не обернулась, потому что охранник толкал меня в сторону выхода. Будь даже я физически в состоянии это сделать, то не стала бы.
Это проблема Джекса. Он сболтнул что в голову взбрело. Папа говорил, что людей, которые говорят что угодно, следует игнорировать.
Но что папа знал? Став старше, я стала удивляться тому, что многое из сказанного им оказалось наугад.
Только взгляните, как успешно Джекс впрыснул в мою голову яд.
Дейзи Гоголь поджидала меня снаружи помещения для посетителей.
По пути домой, в автобусе, в котором я ехала, холодно не было, но я задрожала.
– Что такое, Аня? – спросила она.
Я сказала ей, что человек, с которым я виделась, сказал гадость о моем мертвом отце.
– Этот человек, безусловно, преступник, – сказала Дейзи.
Я кивнула.
– И лжец?
Я снова кивнула.
Дейзи пожала своими покатыми плечами.
– Думаю, безопаснее выбросить его из головы.
Дейзи порывисто обхватила меня своими мускулистыми руками и прижала к груди.
Она права. Слова Джекса не могли быть правдой. Я не хочу расспрашивать мистера Киплинга об этом. Я не хочу вспоминать. Не хочу, чтобы сестра это слышала. Хотелось стереть это из своего мозга. Поместить с вещами, о которых узнала за школу и которые мне не понадобятся: линию Гекаты в Макбете, теорему Пифагора и собственную преданность отцу. Прошло, все прошло.
(Примечание: если у меня будет дочь, первым делом я дам ей совет, что злостное невежество почти всегда есть ошибка.)
***
Добравшись до дома, мне нужно чем-нибудь занять мысли или хотя бы руки. Я решила разобрать вещи Имоджен. Много у нее их не водилось – книги, одежда, туалетные принадлежности – но полагаю, ее сестра хочет их вернуть. Случись такое с Нетти, я бы тоже захотела забрать ее вещи (А что случилось с вещами Лео?)
В тумбочке Имоджен я обнаружила экземпляр «Холодного дома» Нетти, я дарила ей на день рождения. Сколько воды утекло. Это был довольно длинный роман, Имоджен прочитала всего около двухсот страниц. Бедная Имоджен больше никогда не узнает конец этой истории.
Я только собиралась бросить сумочку Имоджен в коробку, как заприметила в ней книгу в кожаном переплете. Я открыла обложку. Тот самый дневник, о котором упомянула Нетти.
Я полистала страницы. Ее каракули выглядели знакомыми – крошечный, женственный и наклонный почерк.
Этот личный дневник начинается около двух лет назад. В основном она описывала прочитанное. Заядлой читательницей я не была и находила все это довольно скучным. Однако запись, сделанная больше года назад, за февраль 2083 года бросилась мне в глаза:
«Здоровье Г. ухудшается с каждым днем. Мистер К. попросил помочь ей умереть».
Несколькими неделями позже:
«Дело сделано. Г. отправила детей на свадьбу. Мистер К. отключил электроснабжение здания на час. Я ввела Г. наркотики, страдать она не будет amp; я держала ее за руку amp; мистер Киплинг за другую amp; наконец глаза ее сомкнулись amp; сердце остановилось. Покойся с миром, Галина».
Я запустила книгу через всю комнату, и когда она приземлилась, расслышала нежный плач страниц. Имоджен Гудфеллоу помогла бабушке совершить самоубийство! А мистер К. – это определенно мистер Киплинг.
