Виктория Александрова - Жизнь на двоих
Сегодня Савка залатал сапог одному бедолаге, и получил за это полдюжины яиц. Мы сидим у костра и жарим их на раскалённом камне. Без соли и специй, но очень вкусно с краюшкой хлеба, в которую пекарь положил многовато отрубей. Я жду момента, когда попутчик мой устроится на собранной из ветвей колючей подстилке, и тогда прижмусь спиной к его животу. Жесткая грубая ладонь ляжет на моё бедро — большего позволить ему я просто не могу — а обветренные губы шепнут над самым затылком:
— Спи, маленькая. Устала.
По имени он уже давно ко мне не обращается — обязательно находит какое-нибудь новое ласковое слово. Только белочкой ни разу не назвал.
Резкий неожиданный свист застал нас врасплох. Нет — стрела не попала в Савку — я успела и его оттолкнуть, и сама откатиться, расшвыривая костёр, давя яичницу и проклиная неизвестного злоумышленника, подкравшегося незаметно в неподходящий момент. Предназначенная мне петля аркана обвила пенёк, только что так уютно согретый теплом моей… на чем мы, принцессы, сидим, уточнять не стану.
Пока я пыталась настроить привыкшее к пламени костра, зрение на темноту ночи, мой товарищ бросил что-то на головни, и стало темно. Натянувшаяся верёвка, за которую кто-то невидимый пытался вырвать из земли корневища спиленного дерева, указала мне направление, тем более, что там явственно выругались, а потом послышался вскрик боли.
Не знаю, что это было — Савкина тень уже скрылась за деревом справа, а моя — слева. Мы ведь, словно лесные зверьки теперь, всегда начеку, всегда готовы смыться, если не застигнуты врасплох.
Вот сейчас все участники событий затаились и чутко прислушиваются к происходящему. Длится это довольно долго и заканчивается появлением с противоположной стороны двух тёмных фигур.
— Сбежали, — слышится голос одной из них.
Вторая издаёт звук удара камня о голову и падает, как подкошенная. Савка мастер точного броска.
Первое действующее лицо резко присело и, вытянувшись в броске, сместилось в мою сторону. В общем, я не виновата, что он налетел на мой кинжал.
Вечер оказался испорчен. Мы сразу ушли отсюда и даже не попытались рассмотреть, кого принесло так не вовремя. Знаете, тащить в потёмках тяжёлую каменюку, это не мёд. Потом я рыдала, а меня гладили по голове и шептали на ухо разные хорошие слова. Несмотря на то, что вокруг все было ужасно и страшно, в душе царило спокойствие. Мне было хорошо.
* * *Границу центральной провинции Гринринга мы перешли на следующий день. Здесь власть короля была не пустым звуком, а все подряд носили при себе оружие. Патруль, настигший нас на лесной дороге, выслушал Савкины объяснения и удалился своей дорогой. Собственно, так же поступали солдаты и на «диких землях». Но от этих людей я не чувствовала угрозы. Суровый воин, юнец и пожилой ремесленник. Почему-то при их виде никакой тревоги внутри не поднялось. Они не такие, как искатели удачи и наживы, шныряющие в землях, откуда мы только что вырвались.
Интуиция? Наверно.
Потом была комфортабельная гостиница, лохань с тёплой мыльной водой, портняжная мастерская и хачевня. Когда добродушный половой с полотенцем через руку спросил, чего нам принести, чуть не брякнула: «Три черствых корочки».
Впервые обратила внимание, как ест парень моей мечты. Основательно. По-крестьянски. Неспешно и обстоятельно. Совершено не умеет пользоваться ножом — научу. В остальном же всё выглядит пристойно и… мне нравится. Я снова в платье среднего достатка горожанки и ни капельки не глухонемая. Здесь чтут закон и не жалуют грабителей. Эта территория как бы в осаде. Хотя никакого неприятельского войска вокруг нет. Вернее, наоборот, врагов в окрестностях — пруд пруди, но сюда никто не суётся. С бандитским шайками, отрядами баронов и формированиями наёмников достигнуто некое равновесие. Малая часть государства сохранена — это то, что видно невооружённым глазом.
Судя по разговорам, на престоле сидит мальчишка лет четырнадцати. Кстати, когда-то давно, ещё в детстве, мы встречались — он гостил у нас со своими папой и мамой. Кажется, это было ещё до моего знакомства с Домиником. Но воспоминания смутные и неопределённые… маленький противный плакса.
* * *Столичная провинция вытянулась подковой по берегам глубокого залива, по которому плавает множество кораблей. Низкие, вытянутые над самой водой галеры среди них появляются нередко. Я покупаю на рынке большую корзину яблок и иду к причалам, продавать их поштучно. Поднимаюсь на палубы, заглядываю в шиурмы — это такие балконы вдоль бортов, в которых сидят гребцы. Перешучиваюсь с матросами, требующими от меня поцелуя за право находиться здесь, торгуюсь и расхваливаю товар. И не ухожу никуда, пока не загляну в лицо каждому колоднику, прикованному к деревянной скамье длинной крепкой цепью.
Савка надоумил меня так поступить, когда я ему созналась, что должна найти и выкупить одного человека, которого лично знаю. А он делает вид, что ищет работу. Так что, даже, если кто и надумает к нам присмотреться — ничего настораживающего он не обнаружить. Живём мы в недорогой гостинице, на оплату которой я и подрабатываю. Обычное дело в молодой семье, приехавшей на новое место.
Почему семье? А мы с другом купили недорогие обручальные колечки и носим их. А ещё я позволяю ему прилюдно приобнять меня за талию или охотно сама беру его под ручку. Этих намёков достаточно, чтобы нас приняли за супругов. Так что никому ничего даже врать не пришлось. Тем более, что живём мы в одной комнате и спим в одной кровати. Только не подумайте чего — без глупостей.
Когда мы только появились в гостинице, служанка так посмотрела на моего спутника, что я не на шутку встревожилась. Ну и подбила его на такое маленькое жульство. Не знаю, что он об этом подумал, но для всех я подала сигнал — это моё. Сработало. И знаете, матросы на галерах тоже, как глянут на колечко, так сразу становятся заметно спокойней. К законам и традициям здесь относятся значительно уважительней, чем у нас. Или это у меня продолжается «откат» после преодоления зоны варварства?
* * *Уже за полдень. Я села передохнуть на причальную тумбу рядом с почти опустошённой корзиной. Сегодня осмотрела очередную галеру, но папу не нашла. И сколько их мне ещё предстоит посетить? Кто знает? И сколько причалов обойти, и сколько кораблей надо дождаться из плавания?
— Сударыня! Не найдётся ли у Вас яблочка для бедного оголодавшего юнги? — парнишка в форменке протягивает мне монетку.
Выбрала яблочко порумяней, обтёрла чистой тряпицей и протянула. Юноша или подросток — где-то на грани. Как раз голос ломается, юношеские прыщи и сам нескладный.
— Ты, милок, на творожок налегай, чтобы косточки крепли скорее, молочко употребляй почаще и сыром не брезгуй, — сама не поняла, кто потянул меня за язык, но форму обращения и построение фразы я умышленно выбрала из народного лексикона.
— А у тебя голос, словно серебряный колокольчик, — юнга уселся на соседнюю тумбу. — И где мы могли раньше встречаться?
А вот это уже явный подкат. С одной стороны приятно, что моё обветренное загорелое лицо способно кому-то понравиться, но! Я замужем! Так и сказала. И колечко показала.
Подросток схрумкал яблочко, улыбнулся и, явно не собираясь никуда уходить, продолжил:
— Ты, конечно, очень привлекательна и не оставила меня равнодушным, но говоря о том, что раньше видел тебя, я не имел ввиду завязать знакомство. Твоё лицо сходно с обликом Орнеллы Ассарской. К счастью, её портретом украшены не многие комнаты этой страны, а то это могло бы принести тебе несчастье.
Пока я справлялась со страхом, от которого буквально оцепенела, к причалу подошла гичка, забрала юнгу и куда-то ушла. Позднее я повернулась в сторону акватории и разглядела, как на корабле, к которому она причалила, взвился королевский штандарт Гринринга. Вот ведь, когда в второй раз свиделись!
Я пересчитала яблоки на дне корзины. Как раз нам с Савкой по паре штук. Пошла домой. На полусогнутых.
Действительно ли он меня узнал? Или просто высказал предположение? А может, хотел сделать комплимент? Не знаю. Только бы избежать неприятностей!
* * *Если вы думаете, что отыскать отдельно взятого галерника легко, то не совсем правы. Мы с «мужем» переезжали из гостиницы в гостиницу, двигаясь вдоль берега. Посёлки здесь стоят густо и причалы грузовые, военные и рыбацкие тянутся почти беспрерывно. Яблоки ранних сортов сменили среднеспелые, уже и поздние начинают встречаться в торговых рядах. Мы оделись в демисезонные варианты длинных курток, что носят в этих местах. Но удача мне так и не улыбнулась.
Наоборот — я выкупила молодого барона Корца. Он-то и поведал мне, что из пленных пощадили только его. Исключительно по причине юных лет. Или дело было в том, что он не служил в войске, а был схвачен в самом начале войны, ещё до первого сражения и сразу препровожден к тому самому месту, где я его и нашла. Его батюшка служил тут нашим послом, а его сын, юный повеса, пропадал где-то целую неделю со своими собутыльниками и не успел уехать вовремя — его просто не смогли найти.
